Люди надеялись на победу: силы их были надломлены, истощены. Хлеба никогда не хватало вдосталь: почти все мужчины сражались с бесчисленными врагами. Немногие следили за рабами, вспахивавшими полями, – без них Город даже не был бы построен. Именно они пахали, сеяли, собирали урожай, рыбачили, а самые надежные – даже охотились. Орки роптали: Город поглощал их земли пядь за пядью. Зеленокожий народец вот-вот мог восстать. Покоренные народы, те, что не были обращены в полных рабов, но остались колонами, отдававшими половину урожая истинным хозяевам всех окрестных земель.

Всем была нужна победа. Проиграй Город даже первый штурм твердыни зеленоглазых, – власть Нарсеса оказалась бы поколеблена.

Именно об этом думал стратиг, разглядывая улицы Города. Да…

– До чего же они кривы и неправильны… – пробубнил он себе под нос.

– Мы с учениками трижды перепроверили расчеты, – раздался из тени голос Лида.

Он выглядел все таким же, разве что блеск в глазах поблек. Или тень, в которой он вечно пребывал, была тому виной? Въелась в самые зрачки, и больше никогда не отступала?

– Перепроверили расчеты, они перепроверили! – заворчал Нарсес.

– Мы перепроверили, – с нажимом повторил Лид. – Ты тоже принимал участие, о великий стратиг, между триумфом одиннадцатого легиона и пуском в небо катерги. Но тебе, видимо, некогда все упомнить, ты же не успеваешь!

– Да, если бы я был всего лишь советником, я бы успевал все! – всплеснул руками Нарсес.

Он стал нервным от постоянного перенапряжения. Он походил на натянутую до предела тетиву. Ей или распрямиться для выстрела – или порваться, третьего не дано.

– Но мы ведем войну, постоянную, ежечасную, еще немного, и…

– И что тогда, Нарсес? Найдутся другие. И еще. И еще. Необходимо заключить мир. Оставим их в покое, – понурил голову Лид.

Но казалось, что глаза его, несмотря ни на что, продолжали зорко следить за каждым движением Нарсеса.

– Остановиться? Сейчас? Когда мы в дневном марше до победы? Взгляни! – стратиг показал рукой на море.

Он походил на статую самому себе в тот момент.

– Вот! Десять полных, ванактовых ал великолепных катерг! Три центурии лодок! Пять дек дромонов, которые обрушат пламенное небо на последний оплот последнего врага! Мы сильны, как никогда!

– Нет, мы слабы, как никогда, – просто враг почти выдохся. А мы…мы уже выдохлись, Нарсес. Настало время остановиться. Все мечтают об отдыхе… – примирительно начал Лид, но стратиг разъярился пуще прежнего.

– Все? Да, давно ты плетешь вокруг меня интриги. Что ж…

Он развернулся всем телом, разом, быстро. В глазах его полыхало огненное пламя. В комнате стало жарко. Даже тень, в которой прятался Аркадий, – и та отступила.

Лиду бы испугаться, закрыться руками, переждать вспышку гнева, – но он только шире улыбнулся и потянулся к заветной амфоре. Лид потряс ее. Вина хватило только на один стаканчик. Вздохнув, Лид пригубил глоток.

– Последняя…Вот, значит, как? И тебя Великий шторм…

– Да, и меня. Я сжигаю себя самого ради того, чтобы вести мой легион вперед, чтобы Государство жило. Мы, да центурия-другая, – вот и все, кто помнит былые времена. Сколько лет прошло? И ни единой весточки! Они все исчезли! Никого, кроме нас! Великий шторм уничтожил тропы. Сколько времени пройдет, прежде чем их проложат? Но мы выстоим… А всех, кто мне мешает, я уничтожу.

– В самом деле? – Лид прекрасно понял, что угроза обращена не только против зеленоглазого народа.

– В самом деле, – утвердительно кивнул Нарсес. – А кое-кого уже убил. Все эти годы в твое вино…

– Добавляли яд, – причмокнув, Лид допил вино. – Точнее, должны были добавлять. Лиды умеют заводить друзей и помнить чужие услуги. А вот некоторые стратиги не могут похвастаться подобным. Люди устали, слишком устали от тебя, Нарсес… Давай покончим с этим, а?..

Аркадий примиряюще развел руки в стороны.

– Да, давай покончим с этим, – Нарсес вынул из ножен меч, раза в два короче, чем у зеленоглазых варваров. Черный такой, из нездешнего металла. – Прямо сейчас!

– С удовольствием, – торжествующе облизнулся Аркадий и…

Столб пламени ударил прямо в Нарсеса. Порыв был такой сильный, что стратига прижало к стене буквально в ладони от окна. Он противился магии изо всех сил, но разве противится солома вилам?

Но – Нарсес. Он противился, противился из последних сил, противился даже тогда, когда силы оставили его. Стратиг двигался в столбе огня, превозмогая боль и мощь лидовской магии. Впервые за многие годы выдержка изменила Аркадию: глаза его широко раскрылись, подбородок задрожал. Лид напрягся. Руки его затряслись от натуги, шею покрыла испарина (немудрено, вблизи пламени-то).

Нарсес сделал еще шаг. И еще. Кожа его чернела, – обгорала. Глаза уже вытекли, но он – шел. Потому что – Нарсес, стратиг Государства, верный ванактов слуга.

***

Демон оттолкнул Конхобара…Нет, уже только тело Конхобара. Душа покинула великого героя, исполнившего свой долг до конца. Он сражался, он дал своим друзьям драгоценное время, подарил им жизнь, на мгновенья иль века – неважно. Он исполнил свой долг. А что он проиграл битву…Ну, что ж? Друзья теперь могли выиграть войну. Или…

Пакля и чернота исчезли. Страшная рожа затянулась бледной, даже белой кожей изнеженного царедворца. Демон обрел плоть.

***

Двери залы распахнулись, и на пороге возникла фигура милленария-каподистрийца. Стратиг, столько сделавший для него, давший под командование целый легион, подаривший огромный участок, облегченно выдохнул. Подмога пришла, уж милленарий не забудет всего, что Нарсес сделал для него и его людей!

И действительно, милленарий не забыл. Не колеблясь ни мгновения, он подбежал к застывшим в последнем рывке друг напротив друга друзьям-соперникам, закрывая левой рукой лицо – от жара, и…

– Я не Нарсес. Я Лид. И я обманул всех, всех своих врагов! Я – жив! А они – нет! Я жив!!! Жив!!! Это вы умерли, а я жив!!!

И здание, от въевшихся в землю камней до маковки, содрогнулось от торжествующего крика.

***

Один выверенный удар прожившего двадцать лет на материке ветерана. Один удар, полный чувств и памяти. Один удар – и меч погрузился почти по самую рукоятку в бок…