Зная, что там написан, Рудольф подумал, что сейчас самый подходящий момент вспомнить то древнее предание.

– Тогда слушайте, Ричард, но обещайте хранить это предание в самом надёжном месте.

В ответ на немой вопрос удивлённых глаз Ричарда, Дельбрюк прижал ладонь к сердцу. Магус кивнул.

– Что ж…Храните эту легенду, Ричард. Вы достойны того, чтобы уйти в Мир, вспоминая в свои последние мгновения это предание, столь сказочное и вероятное, что сразу понимаешь – то было на самом деле…

Верховный король Альбы, собравший воедино все кланы своего народа, страшился за будущее новорождённого государства. Был он уже не столь молод, и, хотя был у него сын, знал, что нелёгкие времена предстоит альбианцам пережить в будущем. Пребывая в тяжких раздумьях, он страшно заболел и слёг. Лекари и филиды – все предвещали, вторя друг другу, скорый конец великому владыке. И вот соседи, давным-давно ждавшие удобного момента откусить кусок землицы от Альбы, подняли головы. Словно сговорившись (а может, так на самом деле и было), они напали со всех сторон. Альбианцы сражались яростнее львов и сильнее обречённого на смерть бурого медведя. Но не в силах они были без своего владыки сдержать вражий напор. Когда плач и стенания донеслись до башни, на самом верхнем этаже которой располагались королевские покои, правитель Альбы пришёл в сознание. Услышав печальный зов своего народа, наплевав на просьбы врачей и мольбы родных, он опоясался мечом. Говорят, что то был волшебный меч, подаренный королю обитателями иных миров, ангелами. И едва коснулся он прохладного металла, как сознание его пронзило понимание: приближается последняя его битва. Но знание это лишь укрепило волю короля, и он отправился на бой.

Они дрались от заката до рассвета и от рассвета до заката, напоив землю до самых корней древних холмов кровью и болью, но ещё – верой, верой в победу. И они победили. А точнее, просто истребили врагов. А король…

Он уходил, обессиленный, но победивший. Подарок ангелов словно бы прирос к деснице его. И, превозмогая боль, встречая вечную тьму, он озирал просторы родной страны. Король молил богов оставить его здесь, чтобы даже после смерти хранить и оберегать народ свой. Только-только пережившие Великую Смуту и прибывшие сюда, альбианцы так нуждались в защитнике, который оберегал их даже от страшного Судии…

И жаворонок, чья голова была увенчана небесной лазурью, уселся на кончик меча Верховного короля Анку. Когда вечная ночь пала на чело его, правитель благодарил богов, внявших мольбам его…

Дельбрюк сидел под пледом, и слёзы его градинами скатывались по щекам…

***

А сейчас плакал Ричард, оплакивавший своего учителя. Наверное, каждый, кто пел эту песню и понимал значение её слов, поминал дорогих людей, ушедших в иные миры.

Вот и Конхобар плакал…

А на столе, прямо под черепом Анку, едва заметно расплылись две капельки…

Из тьмы, что скрывалась внутри Анку, раздалось глухое бормотание на полузабытом древнем наречии Альбы. Знавший перевод песни, Ричард не сумел понять, что значат эти слова – и значат ли что-то вообще.

Лишь Конхобар встрепенулся, глядя прямо в замогильную тьму глазниц Анку. На лицо героя Альбы накатила серая туча, беспросветная, точь-в-точь одна из тех, что в тоскливом октябре приходят в Двенадцатиградье. Он произнёс несколько слов: видно было, как тяжело они даются герою Альбы, бесстрашно встретившего Анку лицом к лицу и даже поднявшего на него руку. Забирающий души коротко кивнул, а после встал, отчего раздался стук костей друг о друга. Вновь подул ветер, шедший, кажется, от самого Анку. Провожаемый ледяными потоками, он ушёл туда, откуда вернулся. Несколько мгновений раздался скрип повозки и перестук копыт. А после тишина воцарилась в таверне.

Никто не был в силах начать разговор, а пуще всего Рагмар. Орк, едва Анку скрылся из виду, не переставал читать молитвы духам-хранителям. И что с того, что приходил владыка мёртвых из чужого народа? Мало ли что! Ведь это человеческие земли, а потому их духи обладают здесь силой! Мало ли, унесут с собою, и не видать Рагмару ветвей Великого древа!

Но, к радости орка, ничего не происходило. Только потрескивали поленья в камине да жир, стекавший с жарившейся туши, шипел, падая на поленья.

– Страшные дела творятся… – наконец протянул Конхобар.

Во всех пяти зрачках его плескалась тьма – тьма страха и ужаса. Возможно, впервые в жизни герой Альбы был напуган до смерти. Нет, даже сильнее!

Первым нашёлся Ричард.

– Что он сказал тебе, Конхобар?

***

Где-то далеко-далеко, в давным-давно забытых в Двенадцатиградье землях, впервые за тысячу лет встретились двое. Один из них потерял память, другой – жизнь. И только столкнувшись лицом к лицу, один – с крыльями за спиной, другой – с мечом палача (а ведь он был первым среди людей и нелюдей этого ремесла), они обрели частичку себя-белых. Равновесие, впервые со времён Великой Смуты, зашаталось. Хэвэнхелл испугался: сам мир не знал, что же будет дальше…

***

Магус вновь почувствовал вкус к жизни: стоило только оказаться лицом к лицу со смертью. Ричард, судивший по собственному опыту, знал, что интерес к внешнему вскоре угаснет. Так что требовалось использовать это время для получения новых знаний. Тем более и книги закончились…

Герой из Альбы прикрыл глаза и начал слегка качаться из стороны в сторону. Он то ли собирался с мыслями, то ли, напротив, отгонял их. Наконец, Конхобар произнёс:

– Анку сказал, что мир переменился. Раньше он приходил за родичами своими, дабы уберечь души их от Судии, разившего героев Альбы, – покатав на языке горечь, остававшуюся от древней песни, Конхобар продолжил: – Гейсы были созданы для того, чтоб сохранить для сынов Альбы былое их могущество, обманув Судию. Едва последний гейс окажется нарушен, как за нами приходит Анку. Он забирает нас и передаёт Тем, кто ходит меж мирами. Так души наши сохранятся до воссоединения Неба и Земли. Таков был договор, который заключили Те, кто ходят меж мирами, с…

Конхобар замялся.

– Я не знаю, с кем был заключён тот договор. Но мы знаем, что он до сего дня соблюдался неукоснительно, – подытожил герой Альбы.

Орк почтительно обратился к альбианцу:

– Неужели за столь короткое время это поведал тебе твой великий дух? – благоговейно вопросил Рагмар.

– Что? – Конхобар рассмеялся, но смех тот был каким-то железным, ненастоящим, таким, который легко спутать со скрипом уключин. – Нет! Он сказал много меньше и короче. Это я для вас пояснил…И даже так – многое для вас остаётся непонятно…Да…

– Так почему же он ушёл, демоны нас дери?! – наконец дал о себе знать Олаф.

Повстречавшийся лицом к лицу со смертью, на этот раз в самом прямом смысле, Везучий вспомнил, что прозвище своё он получил в насмешку. И вправду, счастья от такого везения! А веселее всего было то, что несчастья только начинали сыпаться им на голову…Уж Везучий-то в таких вещах толк знал!