– Чтобы пробиться в Голливуд, – внесла Лейси поправку. – Мне ты нужен не для этого, Джейк. Я вполне довольна своим положением. Я не стремлюсь выйти замуж за тебя или за кого-нибудь другого в скором времени. И я не думаю, что любовь – это выдуманное чувство. Твои друзья любят друг друга, и сегодня вечером я в этом убедилась. И твои родители любят друг друга, и мои тоже. Я думаю, что этого чувства стоит дождаться.

Она открыла Дверь, увидела его злое лицо, его сверкающие глаза и почти прокричала:

– Я не Элизабет! Я не собираюсь гоняться за тобой. Мне было хорошо сегодня вечером. Но ты все время подозреваешь меня в чем-то. Почему? Что я тебе сделала, кроме того, что пыталась быть тебе другом? Спокойной ночи, Джейк!

Лейси выбралась из машины и захлопнула дверь, потом почти побежала к дому. И только оказавшись в спальне, разрыдалась.

Ночью Лейси постоянно просыпалась. Ее мучили тревожные сны. Наконец она проснулась окончательно и тут же вспомнила требование Джейка остаться, его рассерженное лицо в машине. Он даже не пытался ухаживать за ней, он просто хотел ее. Внезапно мелькнула мысль: а так ли уж желание далеко от любви? Но подумав, она нахмурилась: как никак между этими двумя понятиями существует весьма значительное расстояние.

Она не знала, что делать. Она хотела, чтобы Джейк ухаживал за ней, он же стремился лишь к физической близости. Что она могла поделать? Она уставилась в темноту, ее сердце ныло, мысли путались в попытке разобраться в ситуации.

Днем во время ленча зазвенел телефон. Утро, проведенное на пляже, было прекрасно, но поскольку она не выспалась ночью, то хотела как следует вздремнуть. Она чувствовала себя уставшей, раздраженной и упавшей духом.

Она бросилась к телефону. Может быть, это Джейк? Она видела, что его машина стоит возле дома. Может быть, он видел ее возвращающейся с пляжа? По глупости она еще на что-то надеялась.

– Алло, Лейси? Это Стив. Как проходит твой отпуск?

– Привет, Стив. – Она улыбнулась, хотя ее сердце замерло. Она не разговаривала с боссом с тех пор, как уехала. – У меня все в порядке. Как твой отпуск?

Он коротко рассказал ей о том, как занимается рыбалкой. Слишком спокойное занятие для человека столь энергичного! Переменив тему разговора, он заговорил о телесериале.

– Что случилось? – испуганно спросила она. Что это? Скрип входной двери? Кто-то вошел? Она попыталась заглянуть в кухню, но не смогла. Ее внимание было сосредоточено на разговоре со Стивом.

– Проблема с постановкой.

Лейси должна была ожидать этого, у них возникли проблемы во время работы над постановкой еще весной.

– Это Уэйн, правильно?

– Да, черт возьми. Он артачится по поводу нового сценария. Говорит, что не хочет ничего переделывать – нарушится художественная целостность, по его мнению. А нам нужно, чтобы он сделал эпизоды именно так, как они написаны, черт возьми! Я очень не хочу увеличивать его гонорар, не зная, пойдет ли это на пользу дела. Как ты думаешь?

Беспокойство в голосе Стива ясно доносилось до нее сквозь разделявшие их мили.

– Деньги часто снимают многие проблемы… – Уж не послышался ли ей скрип половиц? Она огляделась, но никого не заметила.

– Да, но, черт побери, не могу же я каждому предлагать больше денег только потому, что он не хочет сделать этот эпизод так, как наметил сценарист. Может быть, ты сможешь уговорить его переделать сценарий?

– Хорошо, я могу уговорить кого угодно, даже такого упрямца, как он. – Уэйн был неистощимым объектом для шуток на съемках.

– Ты сделаешь это, Лейси? Позвони ему сегодня же, – ты можешь подтолкнуть его на что угодно, я уверен.

– А если уговоры не сработают, я попробую воздействовать физически.

– Точно, дай ему по башке бейсбольной битой!

– Но вначале его надо озадачить, – сказала она.

– Да, следует намекнуть ему, что мы можем отказаться от его услуг.

Лейси хихикнула. Ей нравилось работать со Стивом, он был одним из немногих, кто знал, с какими проблемами она сталкивается, пытаясь заставить всех этих темпераментных звезд работать вместе.

Она явственно услышала скрип входной двери. Может быть, дверь скрипит от ветра?

– Ну, а как все остальное? – спросила она.

– Паршиво. Не знаю, зачем это мы затеяли такой длительный перерыв. Я начинаю беспокоиться, хочу вернуться на работу.

– Осталось совсем немного времени, Стив. Слушай, наш разговор будет стоить тебе тех же денег, что ты пообещал Уэйну. Я позвоню ему сегодня, а потом дам тебе знать, как все обернется.

– О'кей, Лейси. Как проходит отпуск?

– Прекрасно! Совершенно отвлеклась от работы. Если бы ты не позвонил…

– Каждому свое. Позвони мне после разговора с Уэйном.

Лейси покачала головой, вешая трубку. Для Стива работа – превыше всего. Она подумала, что ему стоит большого труда каждый год менять ее на рыбалку. Небось и себя и жену доводит до сумасшествия.

Она пошла на кухню. Ей все еще хотелось вздремнуть. Проходя мимо окна в столовой, она снова увидела машину Джейка. Дома ли он? Может, опять случилось что-нибудь? Немного помедлив, она решила проверить, как он там. Потом она вернется, чтобы заняться ленчем.

Лейси поднялась по боковой лестнице его дома, по обе стороны которой росли красные штокрозы. Открыв дверь, она вошла в кухню. Джейк сидел за столом, уставившись в пространство.

Она улыбнулась ему, но выражение его лица осталось мрачным.

– Это что, еще один пример вашей калифорнийской раскованности, вваливаться без приглашения в чужой дом?

Его голос прозвучал грубо.

Лейси остановилась, удивленная его тоном, его словами. Сколько раз она приходила так, и он ни разу словом не обмолвился об этом.

– Просто зашла посмотреть, не надо ли тебе чего, – сказала она.

– Не было необходимости приходить. Лейси остановилась возле стола, озадаченная его поведением. Неужели он так ненавидит ее?..

– Что случилось, Джейк? – допытывалась она.

– Ничего не случилось, Лейси. Но я давно тебе говорил, что не нуждаюсь в женщине из соседнего коттеджа, постоянно преследующей меня. Но тебя трудно убедить. Ради Бога, оставь меня в покое.

Это вывело ее из себя. Она ведь пришла только, чтобы предложить ему помощь!

– Я буду держаться от тебя подальше, Джейк, как можно дальше, – сказала она холодно. – Я лишь хотела посмотреть, могу ли что-нибудь сделать для тебя, а ты набросился на меня, как будто я пришла тебя убить. Ты самый нелогичный человек из всех, кого я когда-либо встречала. То ты не хочешь выпускать меня из своих объятий, то требуешь, чтобы я убиралась. Хорошо, на этот раз я уйду совсем!

Но прежде чем она повернулась, чтобы уйти, он схватил ее за руку, его пальцы больно впились в кожу. Он тряс ее, его глаза сверкали, лицо подергивалось в бешенстве.

– Это я-то не могу отпустить тебя? Да я прекрасно обходился и дальше могу обойтись без твоего смазливого личика! С некоторых пор ты причиняешь мне только боль!

Он наклонил голову, и его губы впились в ее рот. Поцелуй был чувственным, но грубым.

Он прижал ее к столу, край которого впился ей в спину, хватка его пальцев была жесткой. У Лейси возникло ощущение, что ее насилуют. Его атака продолжалась, казалось, бесконечно. Слезы переполнили ее глаза, покатились по щекам. Она пыталась оттолкнуть его, но была совершенно беспомощна перед его злобным натиском.

Наконец он пришел в себя, отступил на шаг, приподнял ее и встряхнул. Потом оттолкнул от себя:

– Убирайся из моего дома и никогда не возвращайся!

Его тон был злобным и решительным.

Потрясенная его грубостью, Лейси бросилась к выходу. Она пробежала через сад в спасительное уединение своего дома и укрылась там, заперев дверь. Слезы душили ее, губы болели, ныла рука. Как мог Джейк так поступить с ней? Она с трудом поднялась по лестнице, бросилась на кровать и уткнулась в подушку, заглушая рыдания.

Она не знала, как долго проплакала, но, казалось, прошла вечность, прежде чем сознание вернулось к ней. Только прошлым вечером он хотел, чтобы она осталась с ним, а сегодня – так грубо оскорбил. Если раньше он только намекал, то теперь ясно сказал, что она не нужна ему. Конечно, она понимала, что после ее вчерашнего отказа не следовало сегодня заходить к нему и предлагать свою помощь как ни в чем не бывало. Но ей так хотелось видеть его! Особенно после того, когда они расстались рассерженные друг на друга. И вот случилось нечто еще более худшее.