«Что делать? Что мне делать? В одну и ту же реку нельзя войти дважды не только потому, что она другая, но потому что и ты другой. Все поменялось, внутри и снаружи. Нужен ход. Думай, Витька, думай. В последний раз».

В это время наверху в первой комнате собрались, как на подбор, все ее сотрудники. Юра соблазнял по телефону очередную секретаршу очередного шефа, удивляясь ее непонятливости.

— Выставка! Святое дело! — говорил он. — Как можно не пригласить москвичей к своему стенду! Директора должно заинтересовать такое предложение. Сейчас освободится? Я подожду на телефоне…

Возле Шурочки сидел на стуле благообразный господин, желающий разместить сообщение о чудодейственном амулете, который он выпиливал из сибирского кедра и который, по его уверениям, достаточно было прилепить к любой части тела, нуждающейся в лечении, как она исцелялась. Ни лицензии, ни патента, ни медицинского заключения у него не было. Шурочка подбирала уклончивые слова для отказа, зная, как больно его принимать.

«Вот, — думалось ей, — и наступила пора, когда клиент сам просит принять у него деньги…»

Лада наклонилась к Агнессе.

— У тебя есть минутка для меня? Поговорим?

Они вышли в коридор, спустились по лестнице. В переговорной комнате было пусто, но пахло табаком, дым еще не рассеялся. Лада включила вентилятор.

— Агнесса, ты очень занята на праздниках?

— Данюшку увезут на дачу, и я буду шить. Выставка на носу. Да подруги-друзья придут на вечерок. А что?

— И мне заниматься надо. Конкурс уже объявлен, — неуверенно сказала Лада. — Но без отдыха тоже нельзя.

— Что случилось, Солнышко, что ты мнешься?

Лада решилась.

— Игорь приглашает нас с тобой отдохнуть на природе. Отвезет и привезет на своей машине, он знает красивые места. Ты, я, он и Николай, его друг.

Агнесса помолчала, потом поднялась и прошлась туда-сюда, по три шага от низкого журнального столика до двери и обратно.

— Спасибо за приглашение, он очень внимателен, твой Игорь. А кто этот друг? Ты его знаешь?

— Это Николай. Его сестра поет в хоре.

— А, это она… Своя семья у него есть?

— Сейчас нет. Его жена и дочь погибли в Египте от террористов. Помнишь, расстрел автобуса…

Агнесса поежилась.

— Ужас! Как это пережить?

Они помолчали.

— Так вот, — начала Лада, — Игорь говорит, что…

— Расскажи про Николая. Неспроста же такое приглашение. Кто он? Тоже летает?

— Что ты! Он дипломат. В Швейцарии. Родился во Франции…

— Обо мне ему что-нибудь известно?

— Самое общее.

— Я тебе доверяю.

Лада перевела дух, прижала к груди руки.

— Агнесса, поверь, он тебе понравится. Сердце мое чует… ну, не знаю. Он простой, умный, он книгу пишет.

— Я подумаю. Через два дня не поздно?

И Агнесса, действительно, взялась думать. С одной стороны, почему бы не поехать, не отдохнуть в хорошем месте с хорошими людьми? Просто так. Присутствие Лады и то, что она рассказывает — порука за приличное общество. Но там будет Николай… Уже не просто так. Подобные затеи редко удаются как раз потому, что оба участника слишком настойчиво ищут друг друга, а встречи, как и браки, совершаются все-таки на небесах. Душа права, отвергая «дальнобойные» расчеты. Но, может быть, Лада, умница-девочка, и есть та вестница? Неисповедимы пути провидения. Это с другой стороны. А третье, пятое, десятое — лень, лень, лень. Не хочется вылезать из обжитой ракушки, ввергать себя в новые хлопоты, напрягаться, переживать, когда можно собрать добрых друзей, попить чайку, а потом дошить оба нарядных сарафана к международной выставке.

Тридцатого апреля она известила Ладу о своем согласии. Та возликовала, захлопала в ладоши, потом деловито заговорила о самом важном.

— Ты в чем поедешь, в брюках?

— Конечно.

— Купальник брать? А зонтик?

— Ох, Лада. Нет и нет. А вот сыр, зелень, соль и мелкие сладости захватить непременно. И хлеб, соус, майонез. И картонную посуду.

Второго мая в половине девятого они встретились в центре зала метро Теплый стан.

— Они наверху, — замирая, известила Лада. — Пойдем скорее.

— Не спеши.

— А вдруг опоздаем?

Агнесса приостановилась.

— Возьми себя в руки, девочка, дыши ровнее. Ты слишком жертвенна и простодушна, а в нашем несовершенном мире мужчина — это завоеватель, ему нужны одоления и победы. Будь прохладнее, не прилипай так сразу.

«Они» ожидали. Двое мужчин стояли метрах в семи от выхода, один моложе, спортивнее, с усиками (Игорь, — определила Агнесса.), другой плотнее, с крупной головой, в темных очках.

— Счастлив познакомиться с лучшей подругой Лады, — поклонился Игорь. — Подруга моей подруги — моя подруга.

Агнесса подняла брови.

— Это слишком почетно. Мы с Ладой всего лишь… лучшие сотрудницы, правда, Лада?

Игорь, чуть смутившись, представил Николая. Тот снял очки. Его теплый взгляд встретился с ее лучащимся.

— Очень рад, — он пожал ее ладонь. — Приятно начинать поездку в прекрасном обществе.

— Вы очень любезны.

Серый «вольво» принял пассажиров в плюшевый уют салона. Все почувствовали себя проще. Лада села впереди, к Игорю, Агнесса и Николай разместились сзади, словно в отдельном купе, среди сумок и пакетов, возле гитары, лежащей на крайнем сидении слева.

— Поехали? — оглянулся Игорь.

— Вперед, — негромко сказал Николай.

Машина выехала за кольцевую автодорогу, помчалась по шоссе. Потянулись пригородные хозяйства, огороды, перелески. «Весна зелени и цветов» еще не подошла в полной мере, прозрачные, в первом зеленому пуху, замелькали леса, и покатые поля, тоже еще темные, с пятнами прозелени, и круглые озерки, смотрящие в небо синим взором. По низинкам стелилась и туманилась утренняя голубая дымка, но день обещал быть ясным, без единого облачка, как бывает только в мае. В машине вихрился свежий ветерок, широкий свет плескался вокруг на радость городскому глазу, утомленному отвесной узостью улиц и переулков. Вдоль дороги велась оживленная торговля. Яблоки, горячая картошка, квашеная капуста, огурчики, пироги, пряники, даже кипящий самовар с чаем или кофе — все несли на обочину. Тут же промышляли мальчишки-мойщики с ведрами и губками.

«Где-то в этом направлении должна быть моя Тарасовка»- припомнила Агнесса. Зимняя неудача принесла весной богатый успех, в агентство подъехал сам краснолицый прораб с заказом на рекламную кампанию в пяти газетах и четырех цветных журналах, над медиа-планом которой Агнессе пришлось посидеть за компьютером не один час, зато отдача от публикаций была отменно хороша, весь поселок распродали в течение месяца. Простил ей и подземный гараж. Их рекламка промелькнула трижды в городской газете и тоже вызвала хороший отклик, если судить о купленных боксах для содержания личных автомашин. Бизнес не для обидчивых.

Знакомая со всеми, Лада взялась поддерживать общую беседу.

— Мы едем в Жуковский? — спросила она.

— Нет, в тульском направлении. Коля покажет нам место на Десне, куда он сам приходил на яхте.

— Какое имя у вашей яхты? — повернулась Агнесса.

— «Улыбка». Эй, там, на «Улыбке»! — с удовольствием ответил он и чуть осекся, переморгнул ресницами, словно вспомнил что-то.

— А где она сейчас?

— На хранении в хороших руках. У друга на Селигере.

— А когда открывается твоя выставка, Агнесса? — спросила Лада.

— Двадцать седьмого мая.

— Вы рисуете? — посмотрел Николай.

— Я шью. Мечтания на народные темы: сарафаны, рубахи, паневы.

Лада не согласилась с нею.

— Не слушайте ее, она скромничает. Это настоящие произведения с кружевами, бисером, жемчугом, даже с золотым шитьем. Они в музеях стоят наравне с подлинниками.

Ответственная «за общее впечатление», Лада смело расхваливала подругу, чувствуя, что эти люди подходят и нравятся друг другу. Она не ошибалась. Николай оказался из тех мужчин, к которым Агнесса ощущала врожденное доверие. Это был ее мужчина, с его основательным сложением, простым добрым лицом, несомненной интеллигентностью.