Алик повернулся ко мне:

- Ты уходишь, - приказал он тоном, не терпящим не только возражений, а даже сомнений.

Спорить я не стала, просто отошла в другой угол и спряталась за спинами. Происходило нечто опасное, но, похоже, это напрямую касалось запретной темы...

Когда президент поднял глаза от столешницы, народ снова пришел в движение. Массового героизма не получилось: все женщины и четверо мужчин с достоинством, но поспешно покидали кабинет. Олег проводил их долгим, задумчивым взглядом, и, надо полагать, запомнил каждого. Сам он даже не дернулся. Для него вопроса: уходить или оставаться, не существовало, и время на раздумье, щедро предоставленное президентом, он использовал как-то по-другому. Я наблюдала за ним: Олег что-то писал в блокнотике дорогой черной ручкой с золотым пером.

Те, кто остался, молча рассаживались вокруг стола.

- Благодарю вас, господа, - сказал Влад, - моя благодарность не ограничится только словами, но пока примите их. Жаль, что нас осталось так мало, - подытожил он. И перешел к распоряжениям, - Мобильники, электронные носители информации и все символы иной веры, кроме круга матери Крес, сдайте Элене.

Внезапно глаза Маргелова стали огромными и наполнились ужасом. Он увидел меня.

- Влад...- негромко сказал он, - Тане здесь делать нечего. Она должна уйти.

- Понимаю твои чувства. И отчасти разделяю. Она - моя родственница. Но Таня сделала выбор. Как и все мы.

- Она же ничего не понимает!

Алик стал мишенью для недовольных взглядов, пока только взглядов. Видимо, поднимать бузу в такой момент, было не принято. А Маргелов плевал на политкорректность!

- Ты ей объясни. В двух словах, - бросил Олег, - но не думаю, что она изменит решение.

- Мы будем звать Аллу, - Алик в волнении потер переносицу, - возможно, она очень далеко. Потребуется много сил. Мы отдадим все, что сможем. Кому-то это может стоить жизни. Понимаешь? Ты можешь не выйти из этого кабинета.

Алика мне было жалко до слез. И стыдно было даже не до красноты, до бледности. Ничем он такого отношения не заслужил. И чувств таких не заслужил. Но именно сейчас я начала кое-что понимать.

- Думаю, именно мне не стоит бояться, что сил не хватит, - отчеканила я, глядя прямо в глаза Алику. И он опустил голову. А Ковалев, я заметила это боковым зрением, удовлетворенно кивнул.

А потом мы все выложили руки на стол. Я думала, что нужно непременно касаться друг друга. Но мои друзья и родственники, ясаки, видимо считали, что это не обязательно. Им виднее, конечно. Я здорово волновалась. Но не столько из-за того, что могу умереть. Мне впервые предстояло применить на практике то, чему я только что научилась у Саши. Боялась я лишь одного - вдруг не получится, и Алке это будет стоить жизни. Алке, или кому-то другому. В то, что ее уже нет в живых, мне не верилось.

Сашины объяснения были просты до гениальности: "Все, что от тебя потребуется, это твое добровольное согласие. Остальное Влад сделает сам. Но ты должна отдавать себе отчет в том, что соскочить с этого трамвая нельзя. Если происходящее покажется тебе невыносимым, ты просто отключишься. Если оно и в самом деле будет невыносимым - умрешь. Знаешь, между этими понятиями довольно большой люфт, сам не раз убеждался. Но перестать "отдавать кровь" невозможно. Ты станешь сосудом, который поднят высоко вверх и соединен трубкой с другим сосудом, стоящим намного ниже. Выльется столько, сколько надо князю. Так что думай до того, как скажешь "да". А лучше сразу говори "нет".

Я сказала "да". И теперь со страхом ждала момента, когда узнаю, было ли мое согласие таким уж добровольным.

Не знаю, какие ужасы испытывали остальные. Я ощутила лишь легкое покалывание кожи, схожее со слабыми разрядами тока. Ничего себе ощущения, даже приятные где-то. А потом я вдруг поняла, что тоненькие иголки колют меня не снаружи, а изнутри. И не колют, а выстреливают из меня что-то... очень часто выстреливают, помаленьку, но часто! Мне стало страшно. Но Саша был прав, разорвать "шланг", отгородиться от этих иголочек оказалось невозможно. И поэтому я просто расслабилась, позволяя иголочкам делать свое дело. Храш сказал - силы много.

У меня не было возможности оценить, сколько это продолжалось. Мы, сообщающиеся сосуды, как-то не привыкли пользоваться часами... Но через некоторое время у князя, кажется, что-то начало получаться. Перед моими глазами завертелся пестрый калейдоскоп картинок. Понять или хотя бы просто запомнить хоть что-нибудь было нереально. И я просто смотрела, как сменяют друг друга образы, а где-то на заднем плане своей жизнью живут звуки, их я тоже не опознала. Показалось, это обычная человеческая речь, только на очень высокой скорости. Впрочем, с таким же успехом это мог быть щебет тропических птичек, или саунд-трэк новой компьютерной игрушки...

Открыв глаза, я увидела над собой звездное небо. Знакомое звездное небо. И почти сразу его заслонило лицо Лены.

- Все в порядке? Мы даже стали беспокоиться. Такой глубокий обморок.

Я села на кожаном диванчике. Шторы в кабинете были задернуты, но часы показывали пять минут второго. Значит "в отключке" я была довольно долго. Не мудрено, что коллеги перепугались.

- Извини, - сказала я.

Лена тут же сунула мне плитку шоколада и чашку темного, почти черного чая.

- Что-нибудь удалось?

- Пока не знаю. Влад еще приходит в себя. Он ушел очень далеко. Я никогда не думала, что он будет так рисковать из-за Аллы...

- Но с ним все в порядке?

- Да, конечно, - Лену мой вопрос смутил, - он же Высший.

- Ты тоже? - напрямик спросила я.

- Да, - так же прямо ответила сестра.

- Тогда почему?..

- Потому что у меня есть дочь.

- Сила передается только по женской линии, - я не спрашивала, была уверена в ответе.

- И только у Высших. Поэтому они, собственно, и Высшие.

Влад бесшумно появился из ванны. Он был без пиджака, ворот рубашки расстегнут, рукава подвернуты. Волосы - влажные.

- Времени очень мало, - отрывисто сказал он, - она еще в городе, но у Звероящера на Алку планы.

Президент сказал это таким тоном, что я перепугалась.

- Они могут ее убить?

- Вряд ли. Ни ей, ни нам так повезти не может.

Я еще пыталась осмыслить последнее заявление Влада, а он уже отдавал распоряжения:

- Маргелов еще не ушел? Это хорошо. Пусть заходит вместе с Олегом.

- Влад, а мне...

- Ты сиди. Уже впуталась в наши дела дальше некуда. С одной стороны, тебе уже ничем не поможешь, это плохо. А с другой - уже нечего терять.

- Это хорошо, - согласилась я, - стратегически очень выгодная позиция.

Появились аналитики. Алик все еще дулся, взгляд его, подаренный мне мельком, был злым и встревоженным.

- Очень мало, - ответил Влад на незаданный вопрос, - почти ничего. Он очень хорошо закрывался.

- Но ты смог его "пометить"? - уточнил Олег.

- Нет. К сожалению. Думаю, при том уровне силы, которым он завладел благодаря раковине, это вообще невозможно. Даже для Высших.

- Дожили, - буркнул Алик, - Тоха Бакшаров - Князь Тьмы.

- Я дал распоряжение и "Клену" и синим щитам готовиться к операции в условиях города. Через четверть часа Храш доложит о готовности. К тому времени мы должны знать, куда их посылать.

- Очень хорошо, - кивнул Алик, - пальцем ткнем? Или на картах погадаем?

- На кофейной гуще, - с самой серьезной миной ответил Влад. И полез в шкаф за кофеваркой.

Прекрасный напиток не доставил никакого удовольствия. Мы выпили его, обжигаясь, не чувствуя вкуса под торопящим взглядом президента. Он свою чашку осушил в один глоток, и даже не поморщился. В экзекуции не принимал участие только Олег. Он собрал чашки, вынул из ксерокса три чистых листа и, опрокинув на них все, что оставалось на дне чашек, сложил пополам.

Один лист достался мне. Не знаю, моя ли была чашка, по-ходу, это оказалось неважным. Два других забрали Влад и Алик.