Больница была маленькой, чисто выбеленной, оконные рамы покрашены голубой краской. Павлов закрыл глаза и сразу же словно провалился в темноту. Сон был легким и крепким.
Он очнулся от прикосновения. Открыл глаза. Перед ним стоял главный врач больницы Трофимов.
— Хотите, подполковник, я положу вас на диване в своем кабинете?
— Хочу, но не могу.
— Вам необходимо поспать.
Павлов встал, поправил фуражку, застегнул воротник.
— Как она?
— Лучше.
— Поговорить с ней можно?
— Да. Только она плачет все время. Пойдемте.
В маленькой прихожей Трофимов снял с вешалки халат, протянул Павлову. Халат был широким и длинным, и подполковник словно утонул в нем.
В коридоре плотно стояли койки, и Павлов с Трофимовым шли провожаемые любопытными взглядами.
У дверей с табличкой «Старшая сестра» главврач остановился.
— Мы ее отдельно положили.
В маленькой комнате, заваленной узлами с бельем, на широком кожаном диване лежала женщина с перевязанной головой. Лицо ее было бледно и неподвижно, только глаза, огромные, серые, жили на этом лице. Они смотрели на Павлова тоскливо и вопросительно.
— Это к тебе, Ядзя, — сказал Трофимов, — вы тут поговорите, а я пойду.
Павлов осторожно присел на край постели.
— Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, — чуть слышно прошептала женщина.
— Я начальник районной милиции. Вы можете ответить на мои вопросы?
— Да.
— Скажите, вы узнали кого-нибудь из нападавших?
— Да.
— Кого?
— Андрея Рокиту. — Голос женщины окреп. — Он раньше в нашей деревне жил, потом в городе. При немцах в полиции служил.
— Только его?
— Только. Их пятеро было… Каты… Бог покарает их…
Она кусала губы, сдерживая рыдания.
— Почему они пришли к вам?
— Они ночами ходили по хатам, забирали продукты, а свекор прогнал их, не дал ничего. И Казимир Тройский тоже не дал…
— Они были одеты в нашу форму?
— Да.
Ядвига закрыла руками лицо и зарыдала.
В дверь райотдела милиционеры в намокших от пота гимнастерках пытались втащить огромный сейф, украшенный замысловатым чугунным литьем. Дежурный внутри здания руководил этим нелегким делом.
— Лемех! — слышался сквозь открытые окна его голос. — Лемех! Мать твою!.. Ну подлезь ты под его! Подлезь! Слышь, что говорю?
— Сам подлезь, — тяжело отвечал Лемех. — Как командовать, так все, а как таскать…
Павлов сидел на подножке «доджа», наблюдая за стараниями милиционеров. Сейф закупорил дверь, и теперь ни выйти из здания, ни войти в него было невозможно.
— Лемех! Горячко! — надсаживаясь, кричал невидимый дежурный.
Подполковник встал, подошел к окну и крикнул:
— Авдеев!
У решетки окна появилось красное лицо дежурного.
— Я, товарищ начальник.
— Скоро кончится этот базар?
— Да я…
— Даю еще пять минут.
— Так он же застрял, товарищ подполковник.
— Пять минут, я сказал, хоть динамитом взрывайте.
— Слушаю! — Лицо дежурного исчезло.
Подполковник опять подошел к машине, сел на ступеньку.
У ворот райотдела остановился «виллис». Из него выпрыгнул майор Кузьмин и приглашающе указал на вход своему спутнику, капитану в ладном кителе с золотыми погонами.
Павлов, чуть прищурясь от солнца, следил, как офицеры пересекали двор. Кузьмин шел устало, словно человек, трудно и долго работавший, капитан шагал по-молодому, упруго, планшет на длинном ремне щеголевато болтался где-то у самых колен.
Офицеры подошли и остановились, приложив руки к козырькам фуражек.
— Товарищ подполковник, заместитель командира отдельного автотранспортного батальона капитан Лесин.
— Здравствуйте, капитан! — Подполковник встал, протянул руку. — Ну, посмотрите, посмотрите, может, это ваша машина?
— Наша, товарищ подполковник, я ее сразу узнал. Наша. — Капитан обошел машину, похлопал по пыльному борту. — Наша…
У входа в райотдел что-то ухнуло, раздался оглушительный треск, гулко и тяжело упал в коридор сейф.
— Лемех! — перекрывая шум, зычно заорал дежурный. — Мать твою!
Капитан испуганно обернулся.
— Ничего страшного, Лесин. — Подполковник погрозил кулаком в сторону окна дежурной части. — Ничего страшного, это всего-навсего сейф.
— Шумно у вас, — растерянно проговорил капитан.
— Кто был в машине?
— Капитан Авдеев, помпотех и трое рядовых.
Павлов расстегнул полевую сумку, вынул шерстяную обгоревшую пилотку.
— Узнаете?
— Да, это пилотка Авдеева. Что с ними?
— Видимо, погибли. Напоролись на бандитов.
Капитан Лесин взял пилотку, повертел ее в руках, вопросительно поглядел на Павлова.
— Так как же это, товарищ подполковник? В тылу?..
Павлов быстро шел по длинному коридору областного управления, рассеянно здороваясь со знакомыми. Он толкнул дверь и вошел в маленькую приемную. Из-за стола поднялся капитан с бледным, как у людей, мало бывающих на воздухе, лицом.
— Минутку! — Капитан исчез за сделанной под шкаф дверью. Павлов подошел к столу, взял журнал «Огонек», начал неторопливо перелистывать страницы.
— Прошу! — Капитан вновь появился в приемной.
Павлов вошел и вытянулся у дверей.
— Товарищ комиссар…
— Здравствуй, Андрей Сергеевич! — Начальник управления, высокий плотный человек с погонами комиссара милиции третьего ранга тяжело поднялся из-за стола и, застегивая китель, пошел навстречу Павлову. — Ну, проходи, садись. — Комиссар показал рукой на стул. — Ну, как у тебя, плохо?
— Плохо, товарищ комиссар.
— Знаю. А я уже приказ приготовил, забрать тебя начальником ОББ Управления.
— Видно, не судьба, товарищ комиссар.
— Ты, Павлов, фаталист… Прямо, как его, у Лермонтова-то?
— Вулич.
— Точно, Вулич. Ты, однако, что-то мрачно настроен. Есть концы?
— Пока имеются наметки.
— Значит, так и докладывать в обком партии и в наркомат? Ну что молчишь?
— Нечем обрадовать, товарищ комиссар.
— Как с людьми?
— Плохо, товарищ комиссар.
— Я уже дал команду, как Токмаков вернется, к тебе его. Докладывай.
— Банда базируется в районе между деревнями Смолы и Гарь. Командует ею бывший следователь немецкой вспомогательной полиции Андрей Рокита. Приблизительный состав банды — пять-шесть стволов.
— Что они делают?
— Грабят крестьян, забирают продукты.
— Как ты думаешь, Павлов, зачем им столько продуктов?
— Я думаю, они отправляют их в город…
— И я так думаю. Продукты сейчас — это все. Деньги, золото, ценности. Мы располагаем данными, что в районах ездят какие-то люди, одетые в советскую военную форму, выдают себя за интендантов, скупают у крестьян продукты. Мне кажется, дорогу к банде надо искать в городе. Черный рынок. Понял, Павлов?
Комиссар достал из пачки папироску, постучал мундштуком по коробке.
— Мы связались со штабом охраны тыла. Но пока за порядок спрос с нас — с милиции. Ты слышал, какие разговоры после налета в Смолах поползли? Мол, мы поляков и литовцев уничтожаем.
— Слышал.
— Помни, армия есть армия, ей воевать надо. А вооруженный бандитизм — наша забота. Вот за это я с тебя спрошу по всей строгости.
Волощук чистил пулемет. МГ лежал на столе, жирно поблескивая смазанным рубчатым кожухом. Ветер шевелил цветы на подоконнике, шелестя газетой, разложенной на столе.
— Эй, староста! — крикнул кто-то у дверей.
Волощук положил руку на наган, полузакрытый бумагой.
— Войти можно?
— Входи! — крикнул председатель, узнав голос соседа.
Тройский, в простой рубашке поверх немецких форменных брюк, тяжело опустился на лавку, начал скручивать цигарку.
— Ну, Казимир? — спросил Волощук.
— Дай документ, староста. Хочу перебраться к брату в город. Боюсь я. Мой дом с Капелюхом рядом. Они и ко мне придут.
— Документ? — зло сощурился Волощук. — Нет!..
