— Жен ученых мы оставим здесь. Мазэн тоже останется и будет охранять их. Все остальные пойдут с нами.

Кзерда посмотрел на него с удивлением:

— Неужели нам нужно столько народу?

— Так надо! — Ле Гран Дюк выглядел очень таинственным. — Неужели ты ставишь под сомнение мои решения?

— Теперь? Ни за что!

— Хорошо.

Через несколько секунд большая группа людей пробиралась сквозь ужасающую пустоту пещер, похожих на гигантские могилы. Их было одиннадцать человек: Кзерда, Ференц, Серл, Эль Брокадор и ле Гран Дюк, трое ученых, две девушки и Боуман. Отблески нескольких факелов причудливо играли на известняковых породах стен. Кзерда уверенно прокладывал дорогу впереди. Наконец добрались до пещеры, где вершина каменной осыпи упиралась в мутное пятно звездного неба. Кзерда подошел к подножию осыпи и остановился.

— Здесь, — сказал он.

Ле Гран Дюк направил луч своего фонарика на указанное место.

— Ты уверен?

— Вполне. — Кзерда факелом посветил на груду камней и щебня: — Невероятно, не так ли? Идиоты, которые называют себя полицейскими, до сих пор его не нашли.

Ле Гран Дюк кивнул на свежий холмик:

— Ты хочешь сказать...

— Александре... Мы похоронили его здесь.

— Александре меня больше не волнует. — Ле Гран Дюк повернулся к Боуману: — А теперь — деньги!

— Ах да! Деньги! — Боуман пожал плечами и улыбнулся: — Похоже, придется признаться. Денег нет.

— Что?! — Ле Гран Дюк подошел к нему и ткнул дулом под ребро. — Так, говоришь, денег нет?

— Нет, они, конечно, есть, но в банке, в Арле.

— Ты обманул нас? — недоверчиво взглянул на него Кзерда. — Ты заставил нас потратить столько времени!

— Да, я понимаю...

— Ты купил себе тем самым всего лишь два часа жизни?!

— Для человека, которому вынесли смертный приговор, два часа — это целая жизнь. — Боуман улыбнулся, посмотрел на Сессиль, а потом опять повернулся к Кзерде: — Но жизнь слишком коротка!

— Ты купил два часа жизни! — повторил Кзерда. Казалось, что это волновало его больше, чем потеря денег.

— Думай, как хочешь.

Кзерда поднял пистолет. Ле Гран Дюк шагнул к нему, схватил за руку. Голос его прозвучал низко, жестко и в то же время с оттенком горечи:

— Это мое право.

— Да, конечно.

Ле Гран Дюк направил пистолет на Боумана, а потом кивнул направо. На секунду Боуман замер в нерешительности, потом пожал плечами. Они пошли в ближайшую пещеру, ту, что справа. Пистолет упирался Боуману в спину. Несколько мгновений спустя раздался выстрел и в тишине послышался звук упавшего тела.

Ученые застыли в оцепенении, на их липах было написано отчаяние. Кзерда и трое его сообщников переглянулись с мрачным удовлетворением. Сессиль и Лила прижались друг к другу, их лица были бледны как мел и залиты слезами. Вдруг послышались шаги, и все уставились на вход в пещеру, в которой только что скрылись Боуман и ле Гран Дюк.

Оба появились одновременно, держа в руках пистолеты.

— Только без шума, — предупредил Боуман. Ле Гран Дюк кивнул:

— Как уже заметил мой друг, не надо делать лишних движений.

Но после некоторого замешательства Ференц с Сер-лом все же попытались их сделать. И в тот же миг раздались два выстрела, два вскрика и звук упавших пистолетов. Ференц и Серл корчились от боли, и оба зажимали руками раны в плече. Боуман заметил, что Сер-лу второй раз попадает в одно и то же плечо, но не почувствовал ни малейшего раскаяния или жалости, потому что знал: именно кнут Серла оставил те страшные следы на спине Тины. Он в раздумье сказал:

— Есть люди, которым необходимо слишком много времени, чтобы что-нибудь понять. Нет, пожалуй... Есть люди, которые никогда ничему не научатся.

Ле Гран Дюк посмотрел на Кзерду с отвращением:

— С юридической точки зрения у меня на вас ничего не было и нет: ни доказательств, ни улик. До тех пор, пока вы сами не привели нас к могиле Александре. Вы сами признали тот факт, что лично похоронили его. Теперь у меня есть свидетели. Теперь вы понимаете, почему мистер Боуман выкупил свою жизнь еще на два часа. — Он повернулся к Боуману: — Кстати, а где деньги?

— В сумочке Сессиль. Я положил их туда.

Обе девушки медленно и неуверенно приблизились к Боуману. На их лицах не осталось даже следов слез, но они были совершенно обескуражены, ничего не понимая. Боуман убрал пистолет, подошел и обнял обеих.

— Все хорошо, — сказал он. — Все кончено. — Он убрал руку с плеча Лилы, повернул ее лицо к себе.

Она смотрела на него с изумлением и застывшим вопросом в глазах.

Боуман улыбнулся:

— Все очень просто. Дюк де Кройтор и на самом деле Дюк де Кройтор. Я работаю на него уже много лет.

Луна сияла, ярко освещая веранду отеля, который находился под нависающими уступами Ле Боу. Боуман сидел в кресле и потягивал коктейль. Увидев Сессиль, идущую к нему, он поднял бровь, так как она споткнулась и чуть было не упала, зацепившись по дороге за телефонный шнур. Однако устояла на ногах и села рядом с ним.

— Двадцать четыре часа, — сказала она. — Только двадцать четыре часа! Просто не верится.

— Тебе нужны очки, — заметил Боуман.

— У меня уже есть очки, спасибо.

— Тогда тебе нужно их носить. — Боуман мягко накрыл ее руку своей. — В конце концов, у тебя уже есть мужчина.

— Замолчи! — Она не сделала попытки высвободить свою руку. — Как та девушка?

— Тина в больнице в Арле. Она через несколько дней будет в порядке. Ее отец и мадам Зигэр вместе с ней. Обэно и Танжевэк сейчас обедают. Конечно, у них не особенно праздничный обед, но все же... Думаю, они испытывают определенное облегчение. А Пьер де Джардине должен быть уже дома, в Гро-дю-Руа.

— Просто не верится.

Боуман посмотрел на девушку и понял, что она слушала его вполуха, он видел: мысли ее были заняты чем-то другим.

— Он твой шеф? — спросила Сессиль.

— Чарльз? Да. Никто не поверит, что он может заниматься такой работой, и тем более быть шефом. Раньше я служил в армейской разведке. Был военным атташе в Париже. Теперь у меня, как видишь, другая работа.

— Ну конечно! — кивнула Сессиль.

— Единственный человек, который знал все, это Пьер — шкипер рыбацкой посудины. Вот почему он так хорошо сохранял присутствие духа. Он поклялся молчать... Ты тоже.

— Мне это не нравится.

— Ты будешь делать то, что тебе скажут. Чарльз, уверяю тебя, более требователен к выполнению приказа, нежели я. Мы работаем вместе уже восемь лет. Два года цыгане, живущие за «железным занавесом», переправляли что-то из-за границы. Что именно, мы не знали. На этот раз нас обошли только русские, но даже они не добрались до сути.

— Но Гэюз Стром...

— ...Наш китайский приятель в Арле. Временно его задержала французская полиция. Он слишком далеко зашел, и Чарльз устроил ему необходимую техническую задержку. Сейчас его отпустили. Дипломатическая неприкосновенность. Он все это устроил, он китайский военный атташе в Тиране.

— Тиране?..

— Это столица Албании.

Сессиль полезла к себе в сумочку, достала очки, посмотрела на Боумана:

— Но нас просили...

— Нас?

— ...Лилу и меня — мы работаем секретарями в адмиралтействе — присмотреть за вами. Нам сказали, что один из вас под подозрением.

— Прости, но и это наша с Чарльзом работа. Вот такие мы и есть на самом деле: с одной стороны — хорошие, а с другой — не очень... Нас не должны были видеть вместе, но нам нужен был какой-то канал связи. Вот мы и увидели разговаривающих подружек. Подружки приходят домой, звонят по телефону и все нам рассказывают... Вот мы и нашли наш канал.

— Так вы все это подстроили? — Сессиль вырвала свою руку. — Вы знали...

— Прости, но это нужно было сделать.

— Ты хочешь сказать...

— Да.

— Родинка-клубничка...

— Прости еще раз. — Боуман восхищенно покачал головой. — Я должен отметить, что это было самое полное досье, которое мне приходилось когда-либо видеть.