-- Оскальд, ведь ты не любишь меня, правда? -- прошептала я на ухо принцу. -- Всё что ты испытываешь ко мне - это благодарность, жалость, привязанность и, несомненно, сексуальное влечение, но не любовь. Ты говорил столько нежных слов, но ни одного о самом главном.

-- Ариэль, милая, я уверен, что это чувство придёт к нам очень скоро. Не волнуйся так, доверься. Я не оставлю тебя одну в этом мире. Ты стала слишком дорога мне, жемчужинка.

Он говорил так уверенно, и я хотела ему верить. Как измерить все аргументы, мечущиеся мысли, образы, где найти такие весы, что бы взвесить все "за" и "против"? Я закрыла глаза, мучаясь сомнениями. Конечно, принц прав и я не могу требовать от него того, что не в состоянии испытывать сама. Но ведь однажды Оскальд может встретить ту, единственную, которая озарит его сердце ярким солнышком любви. Нет, он не бросит меня никогда, слишком благороден мой принц. И мы станем молча страдать и превращать свою жизнь в ад. Могу ли я позволить себе испортить жизнь этому мужчине? Могу ли я позволить себе отказаться от него сейчас? Вот главные вопросы, на которые я не могла найти ответов.

Не знаю, что заставило меня отвернуться от Оскальда и взглянуть на выход из храма, быть может, судьба или лёгкий запах моря? В проёме, освещённый первыми лучами красного рассвета, стоял мой Джаспер. Он был закутан в какое-то грубое сукно, потемневшее внизу от крови. Она обильно сочилась из жутких, открытых ран на ногах. Странно видеть моего тритона с человеческими ногами, его фигура качалась и дрожала от напряжения. Короткие, растрёпанные волосы ерошил ветер. Огромные больные глаза Джаспера устремлены на нас с Оскальдом, склоненных друг к другу. Он резко развернулся и кинулся прочь.

-- Так это был не сон? -- прошептала я и прижала руки к пылающим щекам.

Всё, что я видела во сне, происходило с моим любимым на самом деле. Страшная ведьма, отрезанные волосы, потерянный голос и жуткая расплата за питьё, за последнюю возможность быть вместе - все это правда! Джаспер сделал это только для меня, не жалея ничего. Он отдал за этот миг так много, а увидел целующихся влюблённых, обнявшихся в свадебном алькове.

Как мне быть? Ведь если я побегу за ним, то нарушу договор с Паулиной, и Джаспер погибнет в волнах. Картинка, показанная волшебницей, стояла перед глазами, заставляя мелко дрожать. Но, если верить сну-видению, Джаспер умрёт в лучах рассвета именно оттого, что я выйду замуж за другого мужчину! Чему верить? Бежать или остаться? Как поступить?! Ну, почему, что бы я сейчас не сделала, должен будет умереть единственный любимый мужчина? Я должна хотя бы попытаться спасти Джаспера, любой ценой. Я резко развернулась к Оскальду и посмотрела в глаза, прощаясь навсегда. Выбор сделан. Теперь иду по тонкому льду неизвестности, где, куда не ступи, везде бездна. Но я всё равно буду пытаться пройти до конца.

-- Прости меня, -- шептали губы, а ножки уже бежали по ступенькам вниз.

Оскальд попытался остановить меня, схватить за шлейф, но я лишь отмахнулась от него, и каскад кружев остался у принца в руках. Он что-то кричал вслед, его голос стоял у меня в ушах, а я лишь убыстряла бег. Ты однажды полюбишь по-настоящему, искренне и всей душой, найдёшь свое счастье, мой милый принц, только уже не со мной. Гости замерли с открытыми ртами, но мне безразлично. Я должна успеть найти Джаспера до того, как утро полностью вступит в свои права, и солнечный диск выплывет из-за горизонта.

Проследить путь тритона совсем не сложно. Убегая, Джаспер оставил за собой кровавую дорожку, по которой я теперь мчалась, проваливаясь на каждом шагу каблуками в мягкий песок. Мне пришлось остановиться на миг, что бы сорвать с себя туфли и фату. Прямо на ходу я обрывала и швыряла в стороны многочисленные юбки и душащий корсаж. Джаспер двигался к берегу, он хотел встретить смерть в той стихии, где родился. Как же больно любимому, с каким трудом ему давался каждый шаг, мне страшно даже представить, и всё же я не могла догнать его. Время утекало сквозь пальцы, и рассвет становился неумолимо ярче. Он сжигал надежду. Лишь у самой кромки воды я настигла Джаспера, и мир вздрогнул от моего крика тысячами птиц, испуганно метнувшимися в небо.

-- Нет! Этого не может быть! -- кричала я, падая в воду на колени.

Мой милый, любимый Джаспер плавал бездыханный в красных от крови волнах. Руки безвольно раскинуты, словно крылья у мёртвой птицы. Самый страшный кошмар воплотился наяву, и мне уже не оторвать глаз от холодеющего тела тритона. Не верю, не могу принять, что его уже нет. Он сделал всё, чтобы мы были вместе, но не я.

-- Паулина! Паулина! -- истерично орала я, подбираясь к телу Джаспера вплотную и притягивая его к себе.

На этот раз волшебница явилась немедленно и воплоти. Она сдержала крик, закрыв рот ладонями.

-- Света, я не хотела, не виновата, -- твердила она, широко раскрыв от ужаса глаза.

-- Сделай меня вновь русалкой, волшебница! -- резко бросила я.

-- Зачем Света? Ты скоро исчезнешь из этого мира.

-- Делай, говорю! -- мой голос сорвался на визг.

-- Ты понимаешь, что это будет невыносимо больно? Вот так быстро, без подготовки и на живую, это чудовищно! Зачем тебе намеренно причинять себе такие страдания, если надежды уже нет, -- не понимала Паулина.

-- Делай то, что я прошу!

-- Воля твоя, -- прошептала она и протянула ко мне трясущуюся руку.

С её пальцев потёк светящийся туман, окутавший мои ноги плотным покровом. И тогда я узнала в полной мере, что такое БОЛЬ! Мой надсадный крик перешёл в вой и хрип. Я до крови, до кости закусила кулак, потому что такого страдания ещё никогда не испытывала и даже не предполагала, что возможно выдержать подобное. Мои ноги срастались на глазах, теряя человеческую кожу и мышцы, а на их месте появлялся длинный хвост. Кости ломались и хрустели, вытягиваясь и меняя форму, они покрывались тканями, а потом чешуей. Прошла всего минута, а мне казалось, что я бьюсь в непрекращающейся агонии несколько часов. Я вновь стала полностью русалкой, настоящей дочерью океана, не только внутренне, но и внешне.

В этот миг я не могла себе позволить долго приходить в себя и жалеть о чём-то. Тело Джаспера таяло на глазах, он уходил за тёмную грань, растворялся в волнах. Я склонилась над ним, и первые настоящие слёзы русалочки брызнули из моих глаз. Они капали на милое прозрачное лицо тритона. Его руки, что так сладко обнимали меня когда-то, теперь стали почти невидимыми, призрачными. Смерть стирала краски жизни, развеивала плоть, уносила в небытие.

Солнце немилосердно поднималось, неумолимо отсчитывая последние мгновения нас в этом мире. Мы уходили, уходили вместе. Я гладила короткие серебристые волосы, старалась запомнить дорогие сердцу черты навсегда. Хочу помнить, хочу запечатлеть, выжечь в душе и памяти образ Джаспера. Куда бы ни попала после смерти в этом мире, пусть воспоминания не превратятся в прах, пусть терзают навеки, пусть...Только бы помнить! Мои руки тоже становились прозрачными, как и всё тело, а я просто плакала и плакала, омывая Джаспера своими теперь уже сладкими слезами русалки.

-- Пусть он спасётся, прошу, -- молила я древний дух этого мира, потому что молить кого-либо ещё не имела права. -- Пусть я исчезну навсегда, но Джаспер спасётся!

Мой голос становился всё тише. Где-то в тёмной бездне хохотала ведьма, упиваясь доставшейся ей силой. Отец замер на золотом троне, будто ждал чего-то и от напряжения добела стиснул огромные кулаки. Я слышала, как рыдает рядом Паулина, как гомонит собравшаяся вокруг толпа, бежавших за мной гостей. Подняв глаза, угасающим взглядом я встретилась с Оскальдом. Он понял без слов и захотел приблизиться, но я отрицательно покачала головой, останавливая его порыв. Сейчас я хочу быть только с Джаспером. Миры, люди, боги...Это осталось за гранью. Здесь и сейчас существовали только я и Джаспер. Стирались любые договоры, замирало колдовство, затихали звуки. Настал миг наивысшей откровенности и открытости душ.