— Теперь двинемся вдоль берега на восток, — проговорил капитан, покидая хибару. — Пойдем по направлению к вышке: там должна располагаться метеостанция.

Они шли навстречу матовому диску солнца где по льду, а где по сыпучей гальке. Над ними с криком носились чайки, ветер дул в лицо.

В одном месте Хестер вскарабкался на кучу камней, набрал птичьих яиц и по–братски поделился ими с Лесли. Сырые яйца оказались ужасно невкусными, а гвалт, который подняли из–за них птицы, действовал на нервы.

Лесли невольно вспомнил о трапезе на базе, где вволю было и белого хлеба, и сливочного масла, и прочих вкусных вещей, не говоря уже о кофе, где кушанья подавали на сверкающих никелем подносах, а затем расставляли на белоснежных скатертях. На десерт обычно приносили грейпфруты или ананасы с мороженым. Лесли показалось, будто он видит все это воочию, чувствует запах и даже вкус еды. А в пустом желудке по–прежнему глухо урчало.

У восточной оконечности рифа, где бурлил водоворот, обнаружили обломки судна.

— Это все же «Орегон», — настойчиво повторил штабс–сержант. — Сорок пять лет прошло, как он здесь застрял… а ведь вышел на ловлю тюленей. Капитан, очевидно, пожадничал и зашел дальше других, а боцман возьми да и влезь в эту ледяную дыру.

— Гм… — хмыкнул Лесли. — Это был неверный ход.

— На его совести судьба всего экипажа, — заметил Хестер. — Сначала капитан не захотел повернуть обратно, а потом было поздно.

— Однако это не причина толкать начальника в пропасть, — проговорил капитан. — Это был просто неверный ход. — И, сжав зубы, он зашагал дальше. Ноги у него болели, замерзшие сапоги мешали идти.

Если Хестер прав и это на самом деле «Орегон», то они действительно попали на остров Жаннетты, как назвал этот клочок суши капитан Де–Лонг, открывший его зимой 1881 года. Печальную историю его яхты «Жаннетта» Лесли помнил еще со школы. Каждому американскому школьнику об этом рассказывали на уроках географии. На поиски пропавшего судна в Арктику была выслана специальная экспедиция. В то время многие полярные экспедиции финансировали органы печати. А для такой влиятельной газеты, как «Нью–Йорк геральд», это был бизнес без риска: она публиковала сенсационные сообщения, и не имело значения, достигнут исследователи Северного полюса или не достигнут.

Во льды яхта Де–Лонга вмерзла неподалеку от острова Геральд. В течение двадцати одного месяца она дрейфовала по Восточно–Сибирскому морю, пока ее не раздавили мощные льды. Затонула она к западу от острова Генриетты. Экипаж покинул судно и стал дрейфовать на льдине. За время дрейфа открыли остров, который по решению капитана назвали островом Беннетта в честь босса, финансировавшего экспедицию. Пробившись через море Лаптевых, Де–Лонг достиг устья реки Лены, но на материке члены команды гибли один за другим — кто от холода, кто от голода. Не выдержал перехода к югу и сам Де–Лонг. Позднее в тех местах были обнаружены несколько трупов и бортовой журнал «Жаннетты». Последняя запись в журнале, если капитан в ту пору находился еще в здравом уме, была такова: «…140–й день. Бойд умер ночью. Коллинз умирает…»

Когда Лесли впервые услышал эту историю, ему страстно захотелось попасть в те места, где погиб отважный моряк. И вот его мечта сбылась — он здесь. Только даже в конце своего путешествия он не имеет права оставить ни записи в дневнике, ни записки. Он не сможет написать: «Харрис умер ночью. Хестер умирает…» — вести дневник им было запрещено инструкцией командования ВВС. И если экипажу «Сна дьявола» суждено умереть, то он исчезнет во льдах бесследно.

Спустя три четверти часа достигли цели, но выяснилось, что они напрасно проделали свой нелегкий путь: людей возле вышки не оказалось. Сама вышка располагалась на бетонном основании, к которому ее стальной скелет был приварен.

Задрав голову, капитан посмотрел вверх. Железная винтовая лестница начиналась у самого основания и заканчивалась в застекленной кабине. Наверху была укреплена радиоантенна. Застекленная кабина, небольшая по размеру, предназначалась, очевидно, только для метеорологических приборов. Вполне вероятно, что здесь находились приборы, автоматически регистрирующие траектории летящих ракет…

Капитан с силой дернул дверь, но она не поддалась. Ничьих следов, кроме его собственных, вокруг не было. Сбоку от вышки лежала засыпанная снегом лодка. Весел, к сожалению, возле нее не оказалось. Низко над землей был протянут кабель толщиной в руку.

— Пойдем направо вдоль кабеля, — распорядился Лесли.

Он предполагал, что рано или поздно кабель приведет их к электродвижку, поскольку автоматического источника выработки электроэнергии здесь быть не могло. А возле генератора должны находиться люди, которые помогут им добраться до самолета. Как–никак они попали в беду и вправе рассчитывать на помощь…

И вдруг капитан заметил, что Хестер не идет следом. Он остановился и обернулся — штабс–сержант голыми руками выгребал снег из лодки и отбрасывал смерзшиеся куски в сторону.

Капитан удивленно уставился на Хестера:

— Эй, дружище, уж не собираетесь ли вы здесь остаться?

Штабс–сержант молча потоптался возле лодки, а затем продолжил свою работу. Лодка лежала килем к земле. Сделана она была из тонких досок.

— Эй, дружище… — вернуло эхо окрик капитана.

— Что случилось? — резко спросил Лесли. — Уж не вознамерились ли вы на этой скорлупке выйти в море?

— Да, сэр, — кивнул Хестер, воровато переводя свои водянистые глазки с капитана на лодку и обратно. — Теперь мы узнали, где находимся, а ничего другого нам и не нужно… Лодка очень легкая, и к воде ее можно отнести даже на руках.

Подойдя к Хестеру поближе, Лесли понял, что штабс–сержант не намерен ему подчиняться. Слова капитана, казалось, отскакивали от него, как мяч от стенки.

— И каким же образом вы поплывете в этом челноке?

— Крыша покрыта досками, — ткнул большим пальцем в сторону хибары, которую они покинули час назад.

Хестер, даже не задумываясь о том, что это не очень вежливо. Всем своим видом он давал понять, что принял твердое решение вернуться на льдину, дрейфовавшую в юго–западном направлении, где остался «Сон дьявола». И если они хотят увидеть свой самолет, то должны как можно скорее возвращаться. Поэтому он, Хестер, не сделает больше ни шага в глубь острова даже в том случае, если капитан прикажет ему.

— Бросьте вы эту развалину, — спокойно произнес Лесли. — Неподалеку должен быть электродвижок, ведь этот клочок земли не может быть большим. Пошли! — говорил капитан, чувствуя, что дело неладно.

По поведению Хестера он уже понял, что тот не пойдет за ним, более того, он даже понял причину его неповиновения: штабс–сержант боялся русских. Он боялся их сильнее, чем вековых льдов, а потому готов был пуститься в плавание даже в этой утлой скорлупке, которая наверняка давно рассохлась, пропускает воду и опрокинется при первом же столкновении с льдиной, если не раньше. Он готов был тащить ее на себе до тех пор, пока она сама не развалится на части, готов был идти к неведомой цели, несмотря на опасности. Он действовал так, как учил его майор Горрелл, считавший русских смертельными врагами американцев. «Лучше подохнуть, чем обратиться за помощью к русским! Лучше замерзнуть на льдине, утонуть в ледяной воде, но остаться мужчиной и стопроцентным американцем!» — эти лозунги, которые любил повторять майор, Хестер помнил всегда.

В эти мгновения и Лесли казалось, что он слышит свой внутренний голос. «Вам много говорят о русских, но все это сплошная ложь, — нашептывал ему голос. — Я понимаю, с какой целью вам это рассказывают и заставляют слушать. Но зачем этому верить? Социализм — это совсем не то… Социализм — это такой общественный строй, который предоставляет народу возможность справиться с любыми трудностями. Социализму принадлежит будущее». «А нам? — возразил внутреннему голосу Лесли. — Нам принадлежит настоящее, не правда ли?» И внутренний голос ответил ему: «Принадлежит, но совсем ненадолго, Джим…»