Нельсон предложил сестрам по рюмочке «шерри», потом поднялся и сказал:

– Надеюсь, меня не сочтут невежливым. Но уже почти одиннадцать, а завтра – масса дел. Я оставлю вас.

Он чмокнул Долорес в щеку, потом так же небрежно попрощался с Нитой и ушел.

Некоторое время они молчали. Долорес разглядывала высокие потолки, гобелены, картины английских пейзажистов. Наконец Нита сказала:

– Моя телеграмма тебя удивила, верно?

– Это был приятный сюрприз, – ответила Долорес. – Но вначале я испугалась, не случилось ли что-нибудь страшное. – Она сладко потянулась. – Нита, как здесь хорошо. Я так хочу встряхнуться – побывать в театрах, потихоньку пробежаться по магазинам. Я слышала, что у вас появился великолепный модельер – Tea Портер.

– Дорогая, у королевы Англии больше шансов остаться незамеченной, чем у тебя. Завтра твои фотографии появятся на первых страницах всех лондонских газет и журналов. Но к Tea мы съездим вместе.

Нита поднялась.

– Думаю, что твоя горничная Агнес уже распаковала вещи. Пойдем в твою спальню и вдоволь наговоримся.

– Скажи, у тебя все нормально? – спросила Долорес.

– Дети здоровы. Нельсон переживает переходный период – от одной любовной связи к другой.

Демерол больше не пью. Сумела справиться. Со мной все в порядке. Как любят говорить в Штатах, я собралась…

Войдя в спальню, Долорес замерла от восхищения. Роскошная мебель, камин, серебряный прибор для чая, блюдо с бутербродами на маленьком столике. И здесь же готовая услужить Агнес.

– Я все распаковала, мадам. На тумбочке – колокольчик. Звоните, если что-нибудь понадобится. Я позволила себе забрать ваши платья в утюжку. Они будут готовы к утру.

– Агнес это делает мастерски, – сообщила Нита.

– Извините, а когда прибудет багаж? Здесь только два чемодана и сумка.

– Миссис Райан специально приехала налегке, – перебила служанку Нита, – чтобы сделать покупки в Лондоне, Париже и Риме. Ты свободна, Агнес… Я разолью чай сама.

– Мадам, Миртл хотела бы знать, понадобится ли она вам.

– Нет, пусть ложится спать.

Агнес сделала глубокий реверанс и удалилась.

– Миртл – моя горничная, – пояснила Нита. – Выпьешь чаю?

– С удовольствием, – сказала Долорес, подсаживаясь к столику. – Какая прелесть эти бутерброды с огурцами! Я чертовски голодна.

– Разве ты не обедала в самолете?

– Да, но несколько часов назад. Не забывай, у нас еще только восемь вечера.

– Доло, тебе следует похудеть.

Долорес откусила чуть ли не половину бутерброда и откинулась в кресле.

– А тебе поправиться.

В дверь легонько постучали. Появился дворецкий с телеграммой на подносе и с поклоном подал ее Долорес.

– Совсем как в Белом доме, – заметила Долорес. – Мне поначалу казалось, что нужно давать чаевые.

– Кто это так быстро соскучился?

– Наверное, Бриджит сообщает, что с детьми все в порядке.

Пробежав глазами текст, Долорес опустила голову, чтобы скрыть охватившее ее волнение. Телеграмма была от Бэрри: «Приезжал на два дня. Узнал, что ты уехала. Возвращаюсь в Палм-Бич. Скучаю. Люблю. Б.»

Долорес хотелось прижать этот листок к сердцу. Внезапно она пожалела, что уехала. Целых два дня они могли провести вдвоем. Предлог удрать из Вирджинии, конечно, нашелся бы – заболел зуб, выпала пломба. Бриджит легко обмануть. Долорес понимала, что сестра наблюдает за ней, и поспешила улыбнуться.

– Заскучал Бэркли Хаузмен… Это один новоиспеченный сенатор, который пытается ухаживать за мной. Бедняга приехал из Вашингтона, а меня нет.

Но едва Долорес смяла телеграмму и бросила на столик, как Нита тут же схватила ее.

– Очень он нежен, твой новый поклонник… А почему он подписался буквой Б.? А не фамилией?

– Хотел, наверное, оградить меня от сплетен, если кто-то из слуг прочтет. Ему тридцать два. Не представляешь, какой зануда! За мной ухаживают только такие. Ни Роберта Редфорда, ни Джорджа Скотта среди моих обожателей нет.

– Тебе нравится Джордж Скотт? – спросила Нита.

– Ах, никто мне не нравится. Просто я восхищаюсь его талантом, – с досадой ответила Долорес.

– Ну, красавцем Скотта не назовешь. – Сестра упорно продолжала неприятный для Долорес разговор.

– Конечно, нет. Можно ли быть красавцем, если тебе несколько раз ломали нос.

– Откуда ты знаешь?

– Где-то прочитала. Я вообще много читаю, сестричка.

– Не думаю, что Эрик выглядит более грубым, чем Джордж Скотт.

– Да оставь, ради бога, бедного мистера Скотта в покое. Скорее всего, он сейчас лежит в объятиях своей прелестной жены. Нашла о чем говорить!

– Потому что я хочу говорить об Эрике. Долорес зажгла сигарету.

– Не возражаю… Давай.

– По-твоему, Эрик – мужлан.

– При чем тут мое мнение об Эрике?

– Он хочет жениться на тебе.

От неожиданности Долорес выронила сигарету, но мгновенно подхватила ее и сдула пепел с ковра.

– Ужасно, что нельзя курить на людях, – лепетала она, понимая, что несет чушь, не смея встретиться с ледяным взглядом сестры. – Мне Джимми запретил курить в общественных местах…

– Не ломай комедию, – процедила Нита. – Повторяю: Эрик хочет на тебе жениться.

– Но я вовсе не собираюсь выходить замуж за твоего Эрика. Мне он неприятен.

– Ты же его совсем не знаешь!

– Почему? Мы встречались раза три, если не ошибаюсь. Этого вполне достаточно.

– Я хочу, чтобы вы поженились.

– Зачем? Ты ведь любишь его!

– Да, но мне его никогда не заполучить. Он действительно не знает, что такое любовь. Какие-то чувства к Людмиле у него, может быть, и есть, они вместе уже очень давно… Но, по-моему, и к ней Эрик относится как к старой любимой туфле.—

Помолчав, она продолжала:– Недавно я провела целый вечер с этим подлецом. Он разрешил мне признаться, что жить без него не могу. Принял подарок – портсигар из платины. А потом… Потом он погладил меня по голове и сказал: «Малышка, я не люблю тебя. Но в твоих силах дать мне то, о чем давно мечтаю». Доло… Я наклонилась вперед, готовая сдаться на любых условиях. А он заявил: «Хочу жениться на твоей сестре». Я, конечно, разрыдалась… А знаешь, что еще сказал этот мерзавец, утешая меня? «В деньгах, моя прелесть, ты не нуждаешься. У лорда Брэмли их предостаточно. Но своего состояния у тебя нет. Поэтому ты вынуждена закрывать глаза на любовные интрижки супруга и играть роль верной жены, хотя и не любишь его. Если уговоришь сестру выйти за меня замуж, получишь пять миллионов долларов».

– Зачем я ему нужна?

Нита грустно покачала головой.

– Не знаю. Но подумай над этим, Доло. Какую жизнь ты ведешь! Сидишь одна вечерами, ходишь на прогулки с детьми, обедаешь с Бриджит и благодаря моим подаркам считаешься элегантной женщиной. Каникулы – на ферме, лето – в Нью-Йорке плюс пять-шесть вылазок на люди с Майклом или судьей.

– Прости, но я не могу даже представить, что он когда-нибудь дотронется до меня. – Долорес вздрогнула от отвращения.

– Доло, он отличный любовник – ласковый, внимательный, страстный. Подумай. У тебя будут деньги. Свой океанский лайнер, собственный самолет… Такая жизнь тебе и в Белом доме не снилась. Эрик сказал, что положит к твоим ногам весь мир. Плюс огромную сумму по брачному контракту.

– Брачному контракту?

– У него четверо сыновей. Завещание они способны опротестовать в судебном порядке. На это уйдут годы. А так ты сразу, когда вы поженитесь, получишь пять миллионов, которые даже налогом не облагаются. Если в будущем дело дойдет до развода, ты их оставишь себе и получишь еще столько же в качестве компенсации за моральный ущерб. Понимаешь, что это значит? Десять миллионов плюс драгоценности. Если вы останетесь вместе, ты получишь все, чего бы ни пожелала.

– Кроме любви.

– А была ли она у тебя? Сама знаешь, как вел себя Джимми. Все знали. Охрана отворачивалась, когда приятели таскали к нему в отель девок во время служебных поездок. В дом № 1600 на Пенсильвания-авеню, как к себе домой, заявлялись шлюхи. Ты его никогда не любила, Доло. А я… Я тоже получу пять миллионов и смогу бросить сукиного сына Нельсона. Возможно, потом я встречу кого-нибудь и полюблю. Женщина с пятью миллионами может менять мужчин, как перчатки.