— Эй, мистер! — негромко окликнул его знакомый голос.

Проклиная все на свете, неандерталец обернулся. Прямо на него смотрела винтовка Лероя Пинкера. Meжду ними было ярдов двадцать, не больше: старик подкрался, будто привидение.

— Не вздумай спустить курок, — все так же вполголоса продолжал следопыт. — Даже если попадешь в одного — остальные тебя прикончат.

— Что ж, пусть попробуют, — отозвался неандерталец.

— Плохая идея, парень. — В голосе Пинкера звенел лед, ствол его штуцера чуть заметно шевельнулся.

Имеющий Зуб почувствовал, как меж лопаток проложила себе дорожку струйка пота.

— Ты не будешь стрелять, — заявил он, усилием воли заставляя себя вновь приникнуть к окуляру. — Твой выстрел точно так же переполошит их, как и мой.

— Сделай это — и я сразу тебя пришью, — невозмутимо ответил Пинкер. — Не будешь больше путать мне карты. Я при любом раскладе в выигрыше, усек? Но если мы оба по-тихому смоемся, мне будет проще. Так что выбираешь?

Имеющий Зуб еще несколько мгновений глядел сквозь прицел на широкую медвежью спину. Отряд поднялся на бровку холма, и лучи утреннего солнца светящейся паутиной легли на линзу. Неандерталец, стиснув зубы, поднялся с земли и демонстративно закинул штуцер за спину. Пинкер опустил ствол.

— Тебе нужен был косолапый, так ведь? — усмехнулся он. — Ладно, парень. У тебя будет шанс, только не сегодня. Подожди еще день-другой.

— Хорошо, когда вода рядом: ветерком свежим обдуват, — Потап шумно втянул носом воздух и фыркнул. — А то с утра как сам не свой; все к земле гнуло… Должно быть, дыму надышалси. А может, место там тако нехорошее, где стоянку-то учинили…

Ласка не разделяла мнения медведя. Дорога была для нее в тягость, и не только из-за трудностей пути: с каждым днем неминуемо приближалась развязка — а что будет потом, не взялся бы предсказать никто… Конец Империи, точнее — конец мира, как-то незаметно претворялся из области абстракций в реальность. Пока ничего такого не произошло, но девушка очень хорошо помнила, с какой легкостью изменяет мир проекция Знака. Все это — холмы, лес, река, даже небо над головой — могло быть сметено одним махом, смято, заброшено в стылые бездны. Могло. И она все яснее осознавала это.

Река, возле которой они разбили лагерь, являлась конечной точкой пешего маршрута: остаток пути планировали проделать по воде. Для этих целей путешественники везли свертки из пропитанной каучуковым составом ткани. В развернутом состоянии каждый представлял собой веретенообразный мешок с герметичными швами и шнуровкой в верхней части. Будучи натянутой на каркас, такая оболочка превращалась в легкую и верткую лодку наподобие тех, какими пользуются некоторые племена, живущие на побережьях северных морей. Каркасы еще предстояло вырубить и связать веревками; впрочем, с этим проблем не предвиделось — на легкие стрингеры и шпангоуты годились даже тонкие ветви.

Вечером, после ужина, пили сухарник — девушка даже не удивилась, узнав, что рецепт этого напитка принадлежал Потапу. Медведь просто заварил его как-то раз на привале и без лишних слов угостил сидевших поблизости матросов. С того дня стало чем-то вроде традиции — если поблизости был ручей или родник, в жестяное ведерко набирали воды, кипятили ее, а потом всыпали туда по жмени ржаных сухарей. Полученный напиток цветом походил на некрепкий чай, а запахом живо напомнил Ласке квас, какой делали летом повара Крепости. Вкус у сухарника был весьма своеобразный; впрочем, такой возможностью разнообразить скудное экспедиционное меню не брезговал почти никто. Девушка сидела у огня, потягивая кисловатый хлебный взвар; мысли ее витали далеко от этих мест. Через некоторое время жидкость запросилась наружу. Ласка встала, привычным жестом закинула на плечо винтовку и шагнула в темноту. Спавший возле палатки медведь приоткрыл один глаз.

— Ты куда это? — сонно буркнул он; и этот невинный вопрос вдруг вызвал у девушки вспышку раздражения.

— До ветру! Что, проводить хочешь? Дрыхни себе!

Сидевшие неподалеку матросы засмеялись: хоть говорила девушка по-славянски, смысл был очевиден. Потап лишь вздохнул — то ли обиженно, то ли просто сонно, не разберешь… Кипя негодованием, Ласка шагнула в темноту. Уязвленная, она отошла от костров дальше, чем намеревалась, и присела под кустиком. Сделав свои дела, Ласка поднялась, торопливо застегивая одежду — и в тот же миг чья-то жесткая, словно кожаное седло, пропахшая дымом ладонь зажала ей рот. Момент был выбран идеально: она не могла ни нажать на курок, ни обратиться в бегство. Нежную кожу под подбородком кольнула холодная сталь.

— Только пикни! — шепнула ей темнота. — Завопишь или дернешься — горло перережу, ясно? Пошли!

Незнакомец самым хамским образом наподдал ей коленом по копчику — да так, что ноги враз стали ватными: острая боль на несколько мгновений парализовала Ласку. Рука, закрывавшая рот, впрочем, никуда не делась — Ласка по-прежнему не могла издать ни звука. Негодяй весьма ловко оттащил ее подальше от лагеря — двигался он бесшумно, будто призрак. Когда пламя костров скрылось из виду, он опустил девушку на землю. Не успела она опомниться, как рот ей забил плотный кляп, а руки, безжалостно вывернув в локтях, заломили за спину и скрутили. Похититель накинул ей на шею веревочную петлю и погнал перед собой, подталкивая стволом в спину. Путь был неблизким. Ласка то и дело спотыкалась и падала — но безжалостная рука каждый раз хватала ее за шкирку, словно котенка, и ставила на ноги. От ярости и унижения из глаз брызнули слезы. «Спокойно, спокойно… Тебя ведь уже пытались похитить, верно? Этот гад пока еще не представляет, на кого напоролся… Ничего, скоро узнает… Ну-ка, дыши ровнее… Успокоилась? Вот и славно… Теперь продолжай изображать перепуганную девчонку, только не перестарайся… А дальше видно будет».

Лагерь чужаков располагался на каменистой возвышенности, меж двух невысоких скал. Разведенный в яме костерок почти ничего не освещал: Ласка успела заметить лишь небольшую палатку и несколько фигур возле огня — а в следующий момент похититель снял с ее шеи петлю и выдернул кляп. Без особой злобы, но и не церемонясь, он связал девушке ноги и толкнул в маленькую пещерку, скорее даже нишу в каменной стене. Ласка сжалась в ожидании удара о камни, но этого не произошло: она повалилась на что-то мягкое — и живое!

— Эй, нельзя ли полегче? — недовольный голос показался девушке удивительно знакомым…

— Джек?!

— Мисс Светлоу?! Господи, как вы здесь оказались?!

— Итак, благодаря несравненному мастерству мистера Пинкера у нас теперь есть женщина Осокина! — Глаза Фальконе радостно поблескивали. — Полагаю, этот факт говорит сам за себя — ее никто не хватится в течение ближайших часов, поскольку в противном случае наш фигурант предотвратил бы похищение. Мы все-таки обошли его, невзирая на все сверхъестественные таланты! Думаю, теперь самое время вступить с этим господином в переговоры.

— Ошибаетесь! — бросил Имеющий Зуб.

Сильвио недоуменно нахмурился.

— Вы забыли об одноруком капитане… Его надо вывести из игры, и его боцмана тоже. Тогда мы будем иметь дело с кучкой перепуганных матросов — и Осокин куда легче примет нужное решение.

— То есть вы собираетесь проникнуть в лагерь и похитить еще двоих?! — Фальконе в сомнении покачал головой. — При всем моем уважении…

— Зачем же такие сложности, мистер, — хмыкнул Лерой Пинкер. — Мы с этим джентльменом, — он кивнул на неандертальца, — попросту пристрелим обоих, вот и все дела.

Гарри и Бен переглянулись; экс-каторжанин прочистил горло.

— Гм… Послушай, Лерой, я понимаю — эта шайка вне закона, и все такое… Но то, что ты предлагаешь, — не слишком ли? В конце концов, — теперь Гарри обращался к Сильвио, — мы не нанимались воевать!

— Успокойтесь, девочки, — презрительно бросил следопыт. — Вы с мистером Уайтом остаетесь стеречь пленных; всю грязную работенку мы сделаем без вас.