Опытный российский разведчик встретился с Хандэнгю в июне и предложил ему пойти на сотрудничество на следующих условиях:
«1) его люди не должны оказывать содействия японцам;
2) они не должны поступать на японскую службу;
3) они должны вести непрерывную разведку и сообщать нам все сведения об японцах;
4) на организацию разведки мы дадим сумму по его назначению и примем меры, дабы населению не чинилось никаких притеснений».
Хунхузы были в основном из местного населения. Они хорошо ориентировались на местности, знали условия жизни и обычаи населения. Для борьбы с теми из них, кто перешел на службу к японцам, русское командование сформировало специальный отряд из китайцев Пинтуй («Все сбивающий перед собой»), который был создан хабаровским купцом 1-й гильдии Тифонтаем при участии китайского офицера полковника Чжан Чженюаня. Тифонтай создал отряд на собственные деньги, желая «послужить на пользу русских». Чжан Чженюань хорошо знал военное дело и был энергичным человеком. Он ненавидел японцев и безвозмездно руководил действиями отряда, поддерживая в нем железную дисциплину.
Главной целью отряда было ведение разведки, контрразведывательных и партизанских действий в японском тылу. В его составе числилось 500 человек, навербованных из числа бывших китайских солдат, полицейских и хунхузов. Командирами были бывшие офицеры и унтер-офицеры китайской армии. Вооружение состояло из русских винтовок кавалерийского образца. С русской стороны в отряд был назначен штабс-капитан Блонский, а затем поручик Суслов, в обязанности которых входило руководить действиями отряда. 10 июня 1905 г. отряд Пинтуй занял позиции на левом фланге русских армий. Отряд успешно боролся с отрядами хунхузов и выявил и уничтожил несколько диверсионных групп во главе с японскими инструкторами. Однако в полной мере использовать этот потенциал не удалось. Здесь в первую очередь сказалось отсутствие опыта руководства национальными формированиями. Китайские полицейские, входившие в его состав, занимались такими же грабежами мирного населения, как и хунхузы, с которыми они боролись. Поэтому в дальнейшем пришлось отказаться от формирования таких отрядов, а созданные распустить.
Деятельность японских диверсионных групп, слухи, распространяемые японскими агентами, об угрозе КВЖД со стороны Монголии заставили российское командование дополнительно выделить для охраны тыловых коммуникаций бригаду 41-й дивизии, казачий полк и 15 тыс. человек из прибывшего пополнения. Это ослабило русские войска под Мукденом на 25 тыс. человек и 36 орудий. Эти силы стали дополнением к тем 25 тыс., которые уже находились на охране армейского тыла. Основания для этого были, потому что в середине февраля 1905 г. по каналам военной разведки поступили сведения о движении значительного воинского отряда через Монголию на Цицикар.
В действительности японский командующий маршал Ивао Ояима приказал отправить в русский тыл для совершения диверсионных действий два кавалерийских эскадрона. Одному из них, под командованием офицера Наганумы, удалось в ночном бою в пяти километрах от станции Фуецзятунь успешно атаковать команду из 42 пограничных стражников, охранявших железнодорожный мост. Японским диверсантам удалось оттеснить пограничную охрану от моста и на время захватить его. Однако японские подрывники не справились с поставленной задачей и сумели взорвать только мостовой настил. Русские специалисты отремонтировали его через 17 часов, и движение войсковых эшелонов было восстановлено.
Контрразведывательным органам русской армии приходилось уделять много внимания пресечению появления и деятельности в расположении армейских частей всевозможных «нежелательных» гражданских лиц. Как правило, это были искатели легкой наживы или просто приключений. Жандармско-полицейский надзор в Маньчжурской армии, возглавляемый подполковником Шершовым, уделял вопросам очистки тыла повышенное внимание. В годовом отчете о его деятельности среди вопросов по пресечению шпионско-диверсионной деятельности японской разведки говорилось следующее: «…Ежедневно удалялись из района армии десятками лица, не могущие доказать своей полезности или причастности к армии.
Особенно много хлопот доставляли кавказцы, большую часть которых (около 150 человек) привез с собой подрядчик Громов, от которого они по прибытии в Маньчжурию вскоре все разбежались и занялись по китайским деревням и поселкам грабежами: большей частью грабили скот, арбы, лошадей и мулов.
Скот продавали подрядчикам и даже прямо в разные части, а арбы, мулов и лошадей доставляли в Управление транспортов. Затем была введена регистрация всех частных лиц, проживающих в районе армии, стеснен допуск непричастных к армии лиц, и приезд таковых разрешался только тем, которые для нее могли быть чем-нибудь полезны. Лица, заподозренные в неблагонадежности или не исполняющие требования военно-полицейского начальства, немедленно удалялись из армии…»
Одновременно русские контрразведчики проводили большую работу по пресечению распространения слухов в тылу войск. Особое внимание было уделено территории соседней Монголии, где активно действовала японская агентура. В конце 1904 г. штабом Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи в Монголию была направлена специальная экспедиция подполковника Хитрово. Центром ее пребывания была выбрана ставка монгольского князя хошуна Джаспу Ван Удая, откуда посылались разведчики и разъезды во всех направлениях. Они собирали сведения о противнике, заводили дружеские отношения с монгольскими чиновниками и местным населением, составляли топографические карты местности и собирали статистические данные о крае. В общении с местным населением русские разведчики неизменно подчеркивали агрессивный характер японской армии, ее жестокость в отношении мирного населения Монголии и Китая.
Тогда же в ходе Русско-японской войны русское командование помимо организации работы разведки и контрразведки стало активно проводить мероприятия по усилению русского влияния в Китае, Маньчжурии и Монголии. Японцы еще до начала войны и особенно с ее началом прибегали к негласной финансовой поддержке иностранной печати для привлечения на свою сторону в целях распространения своего влияния, сообщения благоприятных для них сведений и освещения текущих событий в выгодном для них виде, не говоря уже о распространении ложных слухов в целях демонстративных.
Приказом наместника императора на Дальнем Востоке адмирала Е. И. Алексеева с 10 сентября 1904 г. начала издаваться за счет России газета «Китайское обозрение». Она издавалась под руководством военного агента в Китае полковника Ф. Е. Огородникова и обходилась около 1200 долларов в месяц. Главная цель этого издания заключалась в том, чтобы на основании сведений, получаемых от штаба Главнокомандующего, русского посольства в Пекине, консулов и других источников, передавать события войны «в правдивом виде, так как англо-японская пресса на Дальнем Востоке была всегда склонна изображать наши неудачи в преувеличенных размерах и в самых мрачных тонах, при этом с большим отклонением от истины».
Одновременно с этим в Маньчжурии, в городе Мукден на китайском языке в частной типографии начала издаваться газета «Шенцзинбао». Ее негласным руководителем был полковник Генерального штаба М. Ф. Квецинский, а личный состав редакции был из китайцев. Газета была единственным печатным органом на китайском языке и поэтому приобрела большую популярность и получила широкое распространение среди местного населения. Это вызвало соответствующую реакцию со стороны японской агентуры. В редакцию газеты и ее сотрудникам из числа китайцев начали поступать угрожающие письма. Это не помогало, тогда японцы прибегли к более действенным мерам: подкупу и шантажу местной китайской администрации. Китайские чиновники, озабоченные утратой своих рычагов влияния и давления на настроение общества, приняли все меры для прекращения выпуска газеты. В конце 1904 г. издание «Шенцзинбао» было прекращено. Личный состав редакции был разогнан, а хозяин типографии отказался печатать газету.
