Эти обращения транслировались по радио, были опубликованы во всех областных и районних газетах западных областей Украины, отпечатаны массовым тиражом в виде листовок и плакатов, которые распространялись по сёлам, вывешивались в общественных местах, на базарних площадях и перекрёстках дорог. Помимо этого, листовки с текстом обращений разбрасывались с самолётов над лесными массивами в местах вероятного базирования националистических банд.
Любопытна реакция местного населения на подобные правительственные инициативы. Так, при обсуждении обращения «До учасників так званих «УПА» та «УНРА» рабочий лесозавода г. Ровно Литвинов заявил: «Против советской власти не устояли немцы, а Германия сильное государство. Что сделает кучка националистов, если они только мирным жителям головы рубят».[36] В Ново-Ярычевском районе Львовской области председатель сельсовета с. Ременево Кокотко, указывая на имеющуюся у него пачку отпечатанного обращения, заявил крестьянам: «Я сейчас не боюсь никого. Пусть меня встретят хоть 20, хоть 50 бандеровцев. Подойдут бандиты, а я им скажу: хотите жить по человечески-читайте!»[37] Крестьянин Гаврилишин с. Розгадовцы Зборовского района Тернопольской области сказал: «Страна Советов является самой сильной страной в мире и несмотря на то, что она может беспощадно расправиться с бандитами, она этого не делает, а хочет разъяснить введенным в заблуждение… участникам бандбоёвок неправоту их действий и дать возможность порвать связь с бандитами и тем самым сберечь себе жизни и работать на благо родины и семи». В селе Старый Тараж Кременецкого района Тернопольской области крестьянин Казмирук сказал, что «…бандиты наносят большой вред крестьянам и нашему народному хазяйству. Необходимо предупредить бандитов и тех, кто им помогает, что если они не покаятся и не прийдут с повинной — их ждёт народная кара, а мы поможем органам советской власти привести её в исполнение».[38]
Подобные шаги правительства с одной стороны, и настроения местного населения — с другой, возымели своё действие, и «хлопцы» массово повалили из леса сдаваться «совітам». После первого обращения, в начале 1944 г., возле Кременца разбежался курень (батальон) УПА из мобилизованных крестьян. В феврале 1945 г. в Вижницком районе Черновицкой области в полном составе сдался курень «Перебийноса» (400 человек).[39] В некоторых районах явка с повинной приобрела массовый характер. В Пониковецком районе Львовской области с 17 по 26 января 1945 г. явилось с повинной 930 человек, в Злочевском районе Львовской области с 24 по 31 января 1945 г. — 581 человек, в Галичском районе Станиславской области с 25 по 31 января — 458 человек.[40] Довольно часто, явке с повинной активно способствовали сами односельчане или близкие родственники «повстанцев». Так, председатель сельсовета с. Коршув Волынской области Мулер вывел с повинной бандита по кличке «Рожок», который, в свою очередь, после проведенной с ним беседы вывел из подполья ещё 21 человека.[41] Жительница с. Обгов Вербского района Ровненской области Рой Агафья вывела из подполья трёх своих братьев, участников боёвки «Хужего».[42] По данным Управления по борьбе с бандитизмом МВД УССР только за первый год явилось с повинной 29 204 участника националистического подполья.[43] За период с февраля 1944 г. по июль 1946 г. этой возможностью воспользовалось 52 452 человека.[44]
Всего же за весь период противостояния Советской власти и националистического подполья на Западной Украине амнистией воспользовалось свыше 77 тыс. участников подполья и их активных пособников.[45]
Если ещё учесть количество задержанных при проведении операций (напомним, за первый год их было 50387 человек), то чекистам было кого привлекать к негласному сотрудничеству. Хотя, опять же, основная масса задержанных, или явившихся с повинной, для органов безопасности никакого интереса не представляла. Это были те же простые селяне, «отмобилизованные» в УПА путём террора под угрозой смерти семье или близким родственникам. Поэтому таких «вояк» после соответствующей проверки отпускали (естественно, под наблюдение). К примеру, по данным справки УББ МВД УССР от 16 июля 1946 г., из числа задержанных за период с февраля 1944 г. по июль 1946 г. 125 267 человек было арестовано лишь 29 362 человек, а остальных призывали в военкоматы, или распускали по домам.[46]
Заместитель начальник Управления по борьбе с бандитизмом НКВД УССР подполковник А.Ф. Задоя в справке от 26.4.45 г. по этому поводу писал: «Явившиеся с повинной бандиты призывного возраста после их опроса о бандах, ОУНовском подполье направляются в военкоматы для направления в Красную Армию, лица непризывного возраста, после соответственной их политической обработки, направляются по месту жительства со взятием на оперативный учет в РО НКВД…
…Лица, которые явились в органы НКВД и о их явке к нам неизвестно их окружению, — вербуются в качестве агентов…
Явившийся с повинной командный состав УПА и руководящий состав ОУН обязательно используется органами НКВД для разложенческой работы среди бандитов и националистически настроенного населения в форме их выступлений в селах на собраниях крестьян, распространения их заявлений в органы НКВД и призывов к бандам последовать их примеру…».[47]
Как видим, чекистов интересовали, прежде всего, проводники ОУН различных уровней, командиры подразделений УПА, боевики и референты СБ — то есть все те, кто мог обеспечить оперативно-войсковые группы серьёзными агентурными данными, и, тем самым, способствовать выявлению линий связи, конспиративных квартир, явочных пунктов областных проводов ОУН с целью установления местонахождения Центрального провода, внедрения в его состав проверенной агентуры для последующей ликвидации. Дело спорилось: если в 1944 г. агентурный аппарат в регионе насчитывал 725 агентов, то в 1945 г. он составлял уже 1200,[48] а в 1946 г.- 2249 агентов.[49]
«Дослидныки вызвольного руху» по этом поводу тут же поднимают вой, что, де, «сталинськи каты» вынуждали «повстанцев» к сотрудничеству «тортурамы» и шантажом. Не исключая в принципе принудительных методов вербовки, хочется всё же заметить, что лиц, которых планировали использовать в оперативных мероприятиях, как правило, вербовали путём разъяснений и переубеждения. Характерено в этом плане письмо подпольщика по кличке «Шварно», захваченного во время одной из чекистских операций, и согласившегося сотрудничать с УМГБ по Станиславской области. Впоследствии он бежал обратно в подполье, а все детали процесса вербовки подробно изложил в письме референту пропаганды краевого провода «Карпаты-Захид». Сразу же после задержания к нему подошёл начальник отдела УМГБ полковник А.Г. Костенко (опытный «бандолов», известный нам по операции по захвату проводника ОУН Карпатского края Я.Мельника-«Роберта») и на чистом украинском языке спросил: «Как себя чувствуешь? Думаю, ты не глупый человек и будешь с нами работать?». Далее Костенко продолжил беседу уже в своём кабинете: «Сопротивление бессмысленно, будь разумным человеком. Идя на сотрудничество, ты сохранишь жизнь друзьям, принесёшь пользу украинскому народу. Твоя судьба в твоих руках. Мы можем всё простить-даю слово коммуниста». «Шварно» согласился, ему обеспечили хорошие питание и условия содержания. Он стал давать показания, написав 30 страниц детального отчёта о Станиславском окружном проводе, и назвав установочные данные на «сотника», сотрудников надрайонных референтур СБ и пропаганды, трёх районных и трёх кущевых проводников ОУН. Затем он показал все известные ему бункеры. ему выдали оружие, одели в его же одежду и, поставив конкретные задания, отправили обратно, где он вновь перебежал на сторону подполья, и подробно описал, как его вербовали «совіти».[50]
