Горсовет Симферополя разрешил установку памятника советским гражданам, погибшим от рук членов ОУН-УПА, воевавших на стороне фашистов. Памятник под названием «Выстрел в спину» в ближайшее время появится в центре города на Cоветской площади.

Высота монумента составит три метра. Он будет представлять собой композицию из женской и мужской фигур: женщина пытается удержать тело мужчины, раненого выстрелом в спину.

Скульптурная композиция символизирует ситуацию, сложившуюся в военный и послевоенный периоды в СССР, когда учителя, инженеры, врачи, работники самоуправления, партийные работники поехали на Западную Украину для оказания помощи, а взамен приняли от рук националистов ненависть, травлю, муки, ранения, смерть.

Василь ЧЕРВОНІЙ: «У Сімферополі хочуть ушанувати каральні загони фашистів і НКВС»!

Газета Народне Слово

28 червня 2007 року

Василь Червоній вважає, що цей акт Сімферопольської міської ради є «наругою над мільйонами жертв». «По суті, в Сімферополі хочуть вшанувати каральні загони фашистів і НКВС, бо саме проти них найбільше воювала УПА», — зазначив він.

Щодо звинувачень УПА в причетності до жертв серед мирного населення, Василь Червоній наголошує на відомому факті існування архівних документів, які свідчать про «жорстокі каральні операції переодягнутих у форму УПА спецзагонів НКВС». Водночас він наголосив, що «документів, які свідчать про злочини комуністичної ідеології, більше ніж достатньо, — вони наводили жах на самих представників радянського партапарату, і з цього приводу є письмові підтвердження». «Тому будь-які спекуляції на тему начебто «гуманного комуністичного режиму» і начебто «нелюдських» дій членів ОУН-УПА є злочинними. Якщо ми живемо в Українській державі, вона має досить переконливо дати це зрозуміти», — заявив Василь Червоній.

26 июля 1945 года народный комиссар внутренних дел УССР Василий Рясный направил в Москву Л.П.Берия под грифом «Совершенно секретно» сообщение, в котором докладывал о первых результатах оперативной деятельности так называемых «специальных» групп, которые, по словам Рясного, «играли и продолжают играть значительную роль в деле ликвидации оуновского бандитизма в западных областях УССР». Пройдет 50 лет, и в развернувшейся на Украины кампании по прославлению бандеровщины эти «спецгруппы» НКВД будут объявлены главными виновниками террора над мирным населением Западной Украины, а донесение Рясного (в оборванном и искажённом виде), наряду с ещё некоторыми документами, представлено как основное доказательство того, что зверства над простыми людьми совершали не вояки ОУН-УПА, а сотрудники НКВД, которые, переодевшись в форму «повстанцев», проводили против граждан карательные акции с целью дискредитации «повстанського руху» и лишения его «народной поддержки»…

Сегодня на Украине история стала орудием лжи на уровне государственной политики. Отказавшись от советского прошлого, и облив его грязью, элита «нэзалэжной», нуждаясь в идеологическом обосновании легитимности собственной власти, принялась конструировать новую «национальную» историю. России — Советскому Союзу в «новой» истории отведена роль коварного демона, повинного во всех бедах, пережитых украинцами и Украиной, причём переживания по этому поводу приобрели поистине апокалипсический характер. Украина представлена в ореоле мученичества и жертвенности, её статус как ведущей советской республики и неотъемлемой части Советского Союза превратился в статус колонии-жертвы, а Советская власть расценивается как колониальная администрация, обслуживавшая интересы «кровавого» оккупационного режима и московских верхов.

Однако, ситуация осложняется тем, что на сегодняшний день украинской нации — нации с одним языком, с чувством общности территориального и культурного пространства, нации с одинаковыми взглядами на прошлое и, главное, будущее страны — нет. Более того, глубокий цивилизационный раскол, разделяющий Украину на несколько частей, постоянно углубляется и вообще ставит под сомнение существование данной территориальной единицы в будущем.

Тем не менее, в отчаянных попытках всё же породить в противовес «общерусской» новую, «украинскую», идентичность с заданными этническими (типа русофобии) свойствами, и при этом непременно охватить всё население страны, власть рыскает по исторической помойке, раскапывая там исторические мифы, один глупее другого.

Настоящий же театр абсурда развернулся вокруг грандиозной эпопеи по «вызнанню» бандеровцев как «национальных героев и освободителей Украины». Усилиями зарубежной диаспоры, нахлынувшей в начале 90-х гг. на Украину, и при активном пособничестве власти и местных «дослидныкив», всему населению Украины, включая школьников и студентов, активно вдалбливается в голову:

— что именно Организация украинских националистов и Украинская повстанческая армия, а не Красная армия были подлинными борцами с гитлеризмом;

— что именно украинские националисты добывали независимость Украины в самых тяжелых условиях, а в 1991 году новые поколения воспользовались, наконец, плодами их борьбы;

— что именно ОУН-УПА являла собой пример демократизма и интернационализма, сплотив вокруг себя силы, которые бросили вызов «московско-большевистскому тоталитаризму», и с одинаковой самоотдачей вели «отчаянную борьбу, как против гитлеровского фашизма, так и против сталинского реакционно-репрессивного режима»[1]

При этом события на Западной Украине из эпизода, пусть даже и существенного, превращены чуть ли не в центральное украинское событие всей Второй мировой войны. А Западная Украина стала своеобразным мерилом национального сознания, патриотизма и государственничества в противовес «советизированной» и «зросийщэной» Восточной Украине. В переписанной истории УПА предстает в образе армии истинных победителей и творцов новейшей истории Украины, на фоне которых вклад в разгром фашизма Советского Союза девальвирован, а победителю — Советскому народу внушается чувство вины перед «справжнімі героями України».[2]

Тем не менее, ОУН-УПА продолжает оставаться в исторической памяти большинства населения не как «национально-освободительное формирование украинского народа», а как террористическая организация, практиковавшая массовые убийства гражданского населения: учителей, врачей, инженеров, агрономов, механизаторов — всех тех, кого правительство УССР присылало в западные области возрождать к жизни разграбленное и разрушенное войной народное хозяйство. И, главное, бандеровцы остались в памяти как убийцы своих же собственных земляков, вся вина которых заключалась в том, что они приняли Советскую власть.

В связи с этим, перед «дослидныками» встала ещё одна задача: не имея возможности заставить людей забыть бандеровский террор, потребовалось обвинить в нём кого-то другого, в идеале — саму Советскую власть, тем самым, подменив сам предмет общественного противоречия. Вот тогда и вспомнили о таинственных «спецгруппах», использовавшихся органами внутренних дел и госбезопасности в борьбе с националистическим подпольем. В общественное сознание стали активно внедрять новый, ревизионистский по сути, миф о том, что бандеровский террор — это выдумки «коммунистической пропаганды», а все убийства мирного населения, вплоть до колодцев, набитых трупами, совершили не вояки ОУН-УПА, а переодетые в форму «повстанцев» специальные группы сотрудников НКВД.