Официантка не успела ответить, а Джексон уже ринулся к двери. Плохо сознавая, что он, собственно, делает, Джексон окликнул мать с ребенком, когда они собирались перейти улицу:

— Мадам! Подождите!

Она резко обернулась, и Джексон смутился, заметив, что ее лицо исказилось от страха.

— Я не собираюсь причинить вам никакого вреда, — мягко сказал он, показывая на кафе. — Я сидел там и увидел вас. Обедаю я один… Ну, вот и подумал: может быть, вы со своим малышом составите мне компанию?

Женщина была потрясена и напугана: она хорошо понимала, что может потребовать от нее одинокий мужчина в виде платы за еду. Но Джексон поспешил ответить на невысказанный вопрос в ее глазах:

— Мадам, клянусь вам: мне ничего от вас не нужно! Просто дело в том, что… — Его вдруг захлестнуло такое волнение, что голос дрогнул. Он сделал глубокий вдох и заставил себя улыбнуться: — Просто я побывал в вашей шкуре, вот мне и хочется помочь.

— Мама, так мы сможем поесть?

Джексон опустился на корточки, оказавшись вровень с малышом. В темных круглых глазенках мальчишки застыла мольба: он очень хотел, чтобы незнакомец поскорее выполнил обещание и накормил его. Джексон протянул ребенку руку и представился. Малыш робко смотрел на мать, и та с опаской кивнула.

По лицу мальчишки расползлась улыбка, и он уверенно вложил свою ручонку в большую ладонь Джексона.

— Его зовут Билли, — сообщила женщина. Джексон поднялся, и она торопливо разгладила спереди блузку и отряхнула джинсы. — А меня — Эстер.

Джексон кивнул, и женщина вздохнула с облегчением. Он открыл дверь и вежливо посторонился, пропуская их вперед. Эстер вошла в кафе, гордо вздернув подбородок. Нищета явно не лишила ее чувства собственного достоинства.

Не обращая внимания на удивленные взгляды посетителей, Джексон провел новых знакомых к своему столику и предложил им сесть.

Судьба давно преследовала Эстер Тибидо, но бездомной она стала только на прошлой неделе. Если бы не голод, о котором красноречиво говорило лицо ее малыша, она ни за что бы не приняла предложения этого незнакомца. И, лишь взглянув в его смущенные и добрые глаза, Эстер успокоилась, даже решилась немного поесть.

Когда их трапеза подошла к концу, Джексон спросил:

— А вам с малышом есть где остановиться?

Эстер снова испугалась:

— Мы уж как-нибудь обойдемся… Я понимаю, что…

— Нет, вы меня неверно понимаете, — мягко перебил ее Джексон. — Повторяю: мне ничего от вас не нужно, я просто хочу помочь. Вы не пробовали обращаться в благотворительные организации?

Ее плечи поникли.

— Они иногда кормят нас, но постелей-то у них нет.

Джексон задумчиво прищурился. Он припомнил, что однажды в поисках работы проходил мимо старого здания… Да-да, кажется, его оборудовали под приют бездомных. И конечно же, этот дом без труда можно будет отыскать.

— По-моему, я знаю одно местечко. «Приют Иисуса», если не ошибаюсь, — сказал он и улыбнулся. — Вам никогда не приходилось ездить на мотоцикле? Удержаться за мою спину сумеете?

— Ну раз уж я держусь за жизнь целых тридцать семь лет, то, наверное, и с этим справлюсь, — ответила Эстер, и Джексон впервые увидел ее улыбку.

— Мама, мы что, едем покататься?

Эстер Тибидо пристально посмотрела в глаза Джексона, пытаясь отыскать в них подтверждение своим .ощущениям. И в конце концов, смахнув с глаз сынишки непослушные пряди волос, кивнула:

— Да, Билли, похоже, что так.

Домой в этот вечер Джексон попал не скоро. Уже лежа в постели, он вспомнил, как просветлело лицо Эстер, когда их согласились взять в приют. Билли, как и большинство детишек, приспособился к новой обстановке куда быстрее матери. Судя по всему, если Эстер немножко помочь и дать время — она сумеет наладить свою жизнь. А вот ему самому, пожалуй, придется труднее.

Он перекатился на бок, поудобнее пристроил подушку под щеку и закрыл глаза. Это случайное знакомство подарило ему неведомое до сих пор чувство удовлетворения от хорошо сделанной работы.

И вот наконец истекла неделя, и наступил день выплаты жалованья. Первая половина субботы прошла в лихорадочной работе. После полудня оранжерея закрылась. Ребекка сидела в своем кабинете и подсчитывала доходы, а Джексон и Пит наводили порядок во дворе.

Через открытую дверь донесся смех. Ребекку порадовало, что мужчинам удалось найти общий язык. Правда, пока они не принимали ее в свою компанию. Что ж, в какой-то степени она сама в этом виновата, устроив бурную сцену.

Смех между тем становился все громче. А потом Ребекка услышала быстрый топот. Кажется, кто-то пробежал вокруг здания.

— Что там творится?

Она запихнула банковские документы в свою сумочку и вышла из конторы. Интересно, что их так развеселило?

Любопытство Ребекки было удовлетворено, но весьма своеобразным способом: внезапно в ее правое ухо ударила тонкая струйка воды. Будь она менее поворотливой, вода попала бы и в нос, но Ребекка увернулась.

— Эй вы! — крикнула она, загораживая лицо руками, хотя опасность уже миновала.

Пит сжимал в руке розовый водяной пистолет. С его рубашки, брюк и волос стекали потоки; лицо раскраснелось. К тому же старик совсем запыхался, пробежав вокруг дома. На его радостно возбужденном лице появилась смущенная улыбка.

— Черт побери, Ребекка! Извини, пожалуйста. Если бы ты крикнула, что собираешься выходить, мы бы, конечно, прекратили перестрелку.

Она понимала, что приличия ради следовало бы скрыть свое изумление, но ничего не могла с собой поделать. Питу Уолтерсу не меньше шестидесяти пяти лет — а он проказничает как ребенок!

— Давай-ка выходи, Джексон! — крикнул Пит. — Нас уже застукали, и мне не улыбается получать нагоняй в одиночку.

Джексон, появившийся из-за левого угла здания, продолжал посмеиваться. Его рубашка была забрызгана водой, но волосы и брюки остались почти сухими. Либо он стрелял лучше, чем Пит, либо быстрее бегал.

— Я просто не верю своим глазам! — пробормотала Ребекка. — Где вы только отыскали эти штуки? И что за бес в вас вдруг вселился?

— Нашли мы их там, в глубине сада, на столике для пикников, — ответил Джексон и покрутил в руке ярко-зеленый водяной пистолет, любуясь блестками в пластиковом корпусе. — А начал все Пит, — добавил он, прицеливаясь поверх головы Ребекки в старика.

— Как начал, так и закончу! — весело откликнулся тот.

Ребекка не успела пригнуться и оказалась в самом центре боя, возобновленного мужчинами. Не обращая внимания на ее визг, они не успокоились, пока не выпустили все «заряды».

Вымокнув до нитки и смеясь, как разыгравшиеся дети, они в конце концов рухнули на садовые стульчики, стоявшие в тени старинных дубов.

— Боже мой, этого мне только не хватало! — Ребекка даже застонала, почувствовав колющую боль в боку. — Давненько я так не смеялась!

— Это уж точно, — усмехнулся Пит, отлично понимая, что после следующих его слов она снова вспылит. — Заведи-ка себе приятеля, пока окончательно не состарилась, и сразу жить станет веселее.

Ребекка свирепо посмотрела на него:

— Надеюсь, ты больше не разговаривал с папой?

Джексон прислушивался к их перепалке, но старался не вдумываться в слова. И все же ему взгрустнулось. Ребекка с другим мужчиной… Нет, это и представить невозможно! Ему вдруг совсем расхотелось участвовать в общем веселье.

— Легок на помине! — пробормотал старик, кивая в сторону подъездной дорожки.

Ребекка оглянулась и увидела машину отца. Преподобный Хилл уже открыл дверцу. Выражение его лица было ей знакомо, и оно не сулило ничего хорошего. Что же взбрело ему в голову на этот раз?

— Привет, папа! Жаль, что ты опоздал: мы тут славно порезвились, но по крайней мере ты остался сухим, — она кивнула на пистолеты в руках мужчин. — У них вода кончилась.

Даниела Хилла трясло от гнева и возмущения. То, что он сегодня узнал, привело его в негодование. Подумать только: его дочь наняла на работу это исчадие ада и преспокойно сидит рядом с ним?! Он смерил Джексона Рула холодным, высокомерным взглядом, задержавшись на пистолете в его руке.