– Подземный ход выходит наружу выше замка. Вашу лошадь Виоланта не могла вывести из конюшни – это было бы слишком заметно. Но вас там будет ждать другой конь. В Чаще сейчас полно солдат, будьте осторожны. И еще я должен передать вам вот это.

Мо сунул руку в седельную сумку, которую протянул ему юноша.

Книги.

– Виоланта дарит вам это в надежде, что вы не отвергнете предложенного ею союза.

Подземный ход казался бесконечным и почти таким же тесным, как саркофаг. Мо не помнил себя от радости, когда наконец увидал дневной свет. Выход оказался еле заметной расселиной в скале. Под деревьями дожидался конь, а внизу Мо увидел замок Омбры – стражу на стенах и солдат, устремлявшихся из ворот, словно рой саранчи. Да, придется быть осторожным. И все же он открыл седельную сумку, спрятался за скалу и открыл одну из книг.

Фарид обнял Мегги. Она спрятала лицо у него на груди, а он снова и снова шептал ей, что все будет хорошо. Но Черный Принц не возвращался, а ворона, которую Гекко отправил на разведку, принесла те же вести, что и Дориа, младший брат Силача, шпионивший для разбойников с тех пор, как Хват спас их с другом от виселицы: в замке объявлена тревога. В воротах опущена решетка, и стража хвалится, что голова Перепела скоро будет смотреть на крыши Омбры с зубца крепостной стены.

Силач отвел Мегги и Резу в лагерь разбойников, хотя обе рвались в Омбру. «Так распорядился бы Перепел» – и больше от него ничего нельзя было добиться. Черный Принц с Баптистой отправились на хутор, который Мо и его семья в последние недели привыкли называть своим домом, – обманчиво мирное укрытие в кровожадном мире Фенолио.

– Мы заберем ваши вещи, – кратко пояснил Черный Принц на вопрос Резы, зачем они туда идут. – Возвращаться вам нельзя.

Ни Реза, ни Мегги не спросили, почему. Обе знали ответ: потому что Зяблик будет допрашивать Перепела, и нельзя быть уверенным, что у Мо не вырвут признания, где он скрывался в последнее время.

Разбойники также перенесли лагерь на новое место, как только услышали об аресте Мо.

– У Зяблика очень умелые пытчики, – заметил Хват.

Реза села в сторонке под деревьями и закрыла лицо руками.

Фенолио остался в Омбре.

– Может быть, меня пропустят к Виоланте. А Минерва сегодня ночью работает в замке на кухне. Может быть, она там что-нибудь узнает. Я сделаю все, что смогу, Мегги, – пообещал он на прощание.

– Да ладно, он просто уляжется в постель и выдует две фляги вина, – заметил на это Фарид и подавленно смолк, когда Мегги расплакалась.

Как она допустила, чтобы Мо поехал в Омбру? И почему не пошла с ним в замок? Конечно, ей очень хотелось остаться с Фаридом. В глазах матери она читала тот же упрек: ты могла его удержать, Мегги, только ты одна на всем свете.

Когда смерклось, Деревяга принес им поесть. Прозвище он получил за негнущуюся ногу. Двигался Деревяга медленнее других разбойников, зато отлично стряпал. Но ни Мегги, ни Реза не смогли проглотить ни куска. Стало холодно, и Фарид уговаривал Мегги посидеть с ним у костра, но она только покачала головой. Ей нужны были темнота и уединение. Силач принес ей одеяло. Вместе с ним подошел его брат, Дориа.

«В браконьеры он не годится, зато шпион из него отличный!» – шепнул ей Силач, когда их знакомил. Братья были совсем не похожи, хотя у обоих были густые темно-русые волосы, а Дориа был необычно силен для своего возраста (чему очень завидовал Фарид). Ростом он доходил старшему брату только до плеча, и глаза у него были синие, как феи Фенолио, а у Силача – карие, желудевого цвета. «У нас разные отцы, – пояснил Силач, когда Мегги удивилась такому несходству. – Правда, один другого стоит».

– Ты зря так переживаешь. – Голос у Дориа был очень взрослый.

Мегги подняла голову.

Он накинул ей на плечи одеяло, принесенное Силачом, и смущенно отступил под ее взглядом, но глаз не отвел. Дориа всем смотрел прямо в лицо, даже Хвату, при виде которого большинство втягивали голову.

– С твоим отцом все будет в порядке, не сомневайся! Он всех победит – Зяблика, Змееглава и Свистуна.

– Конечно. Только сперва его повесят, – горько сказала Мегги.

Но Дориа только пожал плечами.

– Ерунда. Меня вот тоже хотели повесить, – сказал он. – А он – Перепел! Они с Черным Принцем спасут нас всех. Вот увидишь.

Он говорил так, словно был совершенно уверен в исходе. Как будто он один из всех прочитал повесть Фенолио до конца.

Хват, сидевший с Гекко под деревьями в нескольких метрах от них, хрипло рассмеялся.

– Брат у тебя такой же дурак, как ты сам! – крикнул он Силачу. – Только твоих мускулов у него нет, на его беду, так что вряд ли он доживет до старости. Перепелу пришел конец! И что он нам оставил в наследство? Бессмертного Змееглава!

Силач сжал кулаки и хотел броситься на Хвата, но Дориа оттащил его. Гекко выхватил нож и угрожающе шагнул к Силачу – они постоянно ссорились, – но внезапно оба подняли головы и прислушались. На дубе закричал перепел.

– Он вернулся! Мегги, он вернулся! – Фарид чуть не упал, стремглав спускаясь со сторожевого поста.

Костер уже догорел, и только звезды роняли лучи в темный овраг, где разбойники разбили новый лагерь. Мегги узнала Мо, лишь когда Деревяга шагнул с факелом навстречу ему и Черному Принцу. Был с ними и Баптиста. Похоже, все целы и невредимы. Дориа обернулся к Мегги. «Ну, дочь Перепела, – сквозило в его улыбке, – что я тебе говорил?»

Реза вскочила так резко, что запуталась в одеяле, которым укрыл ее Силач. Она растолкала разбойников, окруживших Мо и Черного Принца, и бросилась к мужу. Мегги шла за ней, словно во сне. «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой», – думала она.

На Мо был все тот же черный наряд, сшитый Баптистой. Он явно устал, но, похоже, с ним действительно ничего не случилось.

– Все хорошо, все в порядке, – услышала Мегги голос отца.

Он стирал поцелуями слезы с лица Резы, а увидев Мегги, улыбнулся ей так, словно вернулся, как в прежние времена, из обычной поездки к больным книгам, а не из замка, где его хотели убить.

– Я привез тебе гостинец, – сказал он дочери.

И лишь по тому, как крепко он ее обнял и долго не отпускал, Мегги догадалась, что Мо пережил не меньший страх, чем она.

– Отвяжитесь от него! – прикрикнул Черный Принц на своих людей, которые тесным кольцом окружили Перепела и наперебой расспрашивали, как же он сумел уйти из замка. – Скоро все узнаете! А пока выставить двойной дозор!

Разбойники неохотно повиновались. Одни уселись, ворча, у почти потухшего костра, другие разошлись по палаткам, сшитым из одеял и старой одежды, где трудно было согреться в заметно похолодавшие ночи. Мо подвел Мегги и Резу к своему коню (это была не та лошадь, на которой он уезжал), открыл седельную сумку и бережно, словно живых существ, извлек оттуда две книги. Одну он протянул Резе, другую Мегги – и рассмеялся, когда дочь жадно выхватила томик у него из рук.

– Да, давно мы с тобой не держали в руках книг! – прошептал он заговорщически. – А ты внутрь загляни! Спорим на что хочешь, таких красивых картинок ты еще не видела!

Реза тоже взяла протянутую ей книгу, но даже не посмотрела на нее.

– Фенолио говорит, что этого миниатюриста использовали как приманку, – сказала она глухим голосом. – Что тебя схватили в его мастерской…

– Это был розыгрыш. Ты же видишь, ничего не произошло. А то как бы я здесь оказался?

Больше Мо ничего не сказал. И Реза не стала спрашивать. Она молча смотрела, как Мо сел на примятую лошадьми траву и потянул за собой Мегги.