Сказанное не означает, что мы одобряем слова и дела адмирала Ониси. Но справедлив интерес к тому, как удавалось адмиралу оправдывать перед собственной совестью свои решения. Вопрос немаловажный, но готового ответа на него нет, если не считать заявлений адмирала, приведенных в этой книге.

Его пилоты никогда не теряли веры в своего командующего. Но ведь они не считали, что совершают нечто экстраординарное. Их главной заботой было суметь обеспечить безошибочное поражение цели. По сравнению с этим смерть рассматривалась ими как вопрос гораздо менее важный.

Но это недостаточное объяснение того, почему эти люди хладнокровно встречались со смертью. Должно быть, подсознательно они твердо верили в «жизнь после смерти». Эта вера утвердилась в традициях и истории японского народа.

Мы молимся за то, чтобы отважные души этих людей, пожертвовавших собой, успокоились в мире вечности.

19 октября 1944 года. Местечко Мабалакат на филиппинском острове Лусон. Позднее полуденное солнце собирается опуститься за гребень горного хребта к западу от аэродрома в Мабалакате, составлявшего часть широко раскинувшегося комплекса военной базы Кларк примерно в 50 милях на северо-запад от Манилы. Команды наземного обслуживания самолетов, одетые в робы императорской морской авиации, снуют повсюду подобно муравьям, торопясь заделать пробоины в самолетах до сумерек и приготовить их на следующее утро для новых боевых операций.

Я сидел на командном пункте аэродрома в старой, потрепанной палатке, беседуя с начальником штаба 201-й авиагруппы, капитаном 3-го ранга Асаити Тамаи. Мы обсуждали план боевых действий на следующий день. За два дня до этого, 17 октября, близ острова Сулуян у входа в залив Лейте появились американские корабли, причем в большом количестве, что наводило на мысль о готовящейся операции вторжения. Однако японские ВВС во всей зоне Филиппин располагали менее чем 100 самолетами, готовыми к боевым вылетам на побережье. Что можно было предпринять для предотвращения вторжения противника?

Как высокопоставленного офицера-штабиста 1-го воздушного флота меня направили в Манилу консультировать 201-ю авиагруппу.[2] Я представлял высшее командование морской авиации на Филиппинах, в то время как капитан Тамаи был представителем командования одного из главных тактических соединений. Мы дружили со времени учебы в Морской академии, а серьезность обстановки сблизила нас еще больше. Между нами шел откровенный обмен мнениями относительно сложившихся проблем, однако нам не удавалось выработать какой-либо план выхода из отчаянной ситуации.

Наш невеселый разговор прервало приближение черного лимузина, вынырнувшего со стороны шоссе из вечерней дымки. Судя по маленькому желтому флажку, трепетавшему на капоте, автомобиль вез пассажира адмиральского ранга. Пока мы строили догадки по поводу того, кем мог быть этот неожиданный визитер, автомобиль остановился у командного пункта и из его салона, тяжело переваливаясь, выбралась грузная фигура в вице-адмиральском мундире. При нем не было внушительного сопровождения, за исключением одного помощника. Мы тотчас узнали адмирала Такидзиро Ониси, нового командующего японской морской авиацией на Филиппинах.

Вице-адмирал Ониси прибыл из Токио всего двумя днями раньше, чтобы принять командование 1-м воздушным флотом. По прибытии у него едва хватило времени принять дела у своего предшественника, вице-адмирала Кимпэя Тэраоки. Должно быть, имелось немало дел, требовавших его присутствия в штабе воздушного флота в Маниле. Тем не менее адмирал оставался в Мабалакате.

С какой целью он приехал?

Капитан Тамаи и я встали, чтобы приветствовать адмирала. Он сел в кресло и несколько минут молчал, следя за лихорадочными усилиями наземных команд обслуживания на аэродроме на закате дня. Наконец, адмирал повернулся к нам и произнес:

– Я приехал сюда обсудить с вами нечто крайне важное Может, нам пройти в помещение вашего штаба?

Настало время покинуть командный пункт. Мы с Тамаи сели с адмиралом в его лимузин. Командование эскадрильи и пилоты последовали за нами в других автомобилях.

Мабалакат был пыльным филиппинским городишком. Два или три его приличных здания западного стиля были реквизированы под офицерские казармы. В одном из них за невысокой каменной оградой располагался штаб 201-й авиагруппы. Дом был выкрашен краской кремового цвета с зеленым бордюром снизу. Это производило приятное впечатление домашнего уюта.

Внешний вид дома портил, однако, его интерьер. Всю мебель из дома вынесли и все пространство заставили парусиновыми раскладушками. Повсюду были развешаны предметы летной амуниции, полотенца, выстиранное белье и исподнее. Более тридцати офицеров занимали большую часть дома, в то время как его владельцы – филиппинец с семьей – ютились в двух задних комнатах. Хотя дом был переполнен, он служил жилищем офицерам-пилотам 201-й авиагруппы.

С одной стороны двора стояли два открытых нефтяных бака, служившие теперь ванной и прачечной. С другой в маленькой пристройке к дому размещались дневальные. Везде буйно зеленели деревья и кусты, окаймлявшие небольшую лужайку. В общем, это была чудная казарма.

Унтер-офицеры и солдаты квартировали по соседству в местных домиках. Эти неряшливые постройки приподнимались над землей примерно на 5 футов. Их пол из расщепленного бамбука соответствовал местному климату и давал ночью прохладу. Чтобы поспать, солдаты расстилали на полу одеяла, но если бамбуковые планки не были хорошо подогнаны друг к другу, то под сетку от москитов проникала уйма этих насекомых, делая пребывание в хижине невыносимым. В беспомощности перед нашествием этих кровожадных насекомых наших пилотов, имевших большой боевой стаж, было нечто забавное.

После того как наш автомобиль остановился у здания штаба, мы выбрались из салона и последовали за вице-адмиралом Ониси внутрь помещения. Пока адмирал отвечал на телефонный звонок, прозвучавший с нашим приходом, вызвали офицера штаба Тюити Ёсиоку из 26-й воздушной флотилии и двух командиров эскадрилий 201-й авиагруппы, лейтенантов Ибусуки и Ёкояму. Затем мы шестеро уселись вокруг стола в небольшой комнате на втором этаже с окнами, выходящими во двор. Дверь, ведущая в коридор, оставалась открытой. Снаружи было темно.

Адмирал Ониси окинул внимательным взглядом лица офицеров, сидевших рядом, как бы пытаясь прочесть их мысли. Затем негромко заговорил:

– Как вы знаете, военная обстановка крайне серьезна. Подтвердилась информация о появлении крупных сил американского флота в заливе Лейте. Судьба империи зависит от исхода операции «Сё»,[3] которую активизировал имперский Генеральный штаб с целью предупредить вторжение противника на Филиппины. Наши ВМС уже действуют. 2-й флот вице-адмирала Куриты, составляющий нашу основную боевую мощь, будет выдвигаться в район Лейте в целях уничтожения сил вторжения противника. Задача 1-го воздушного флота состоит в обеспечении прикрытия с воздуха продвижения кораблей адмирала Куриты с тем, чтобы воздушные атаки противника не могли помешать им достичь залива Лейте. С этой целью нам нужно нанести удары по авианосцам противника и минимум на неделю выключить их из боевых действий.

Актуальность и масштабы стоящей перед нами задачи огромной важности и сложности очевидны. Только если грозное авианосное соединение противника, прикрывающее высадку десанта, будет нейтрализовано на неделю, флот Куриты, включающий мощные линкоры «Мусаси» и «Ямато», но не имеющий ни одного авианосца, способен пройти через залив Лейте в целях уничтожения десантных средств противника и предотвращения вторжения. Таким образом, успех плана имперского штаба зависит от нашей способности выполнить свою задачу. «Сё» означает «победа», но если 1-й воздушный флот не справится со своей задачей, операция «Победа» обернется непоправимым поражением.