В этом вопросе следовало действовать по принципу: «Семь раз отмерь, один отрежь». Подкомиссия теперь решила, что действительно существовала обширная немецкая система, работающая в стране, и у них не было средств и возможностей, чтобы это проконтролировать или предотвратить. В качестве подачки Церберу, было решено сформировать отдел – первоначально на двухлетний срок, который должен был заняться этим. По прошествии двух лет, если бы отдел ничего не нашел, на что они с уверенностью рассчитывали, решение могло бы быть пересмотрено, но оппозиция в парламенте, по крайней мере, не смогла бы критиковать правительство за то, что оно ничего не предпринимает.

Несколько лет спустя в своей автобиографии Эдмондс писал:

«Я сомневаюсь, действительно ли немцы в 1906-1914 годах всерьез рассматривали возможность вторжения. Намерение это было запугиванием. [Немецкий генерал] Мольтке, который не решился форсировать узкий морской залив шириной в четверть мили во время войны с Данией, сказал в аудитории германской Военной академии: «Я всегда могу высадить пару армейских корпусов в Англии, но у меня нет надежды, что мне удастся снабжать их там или вывезти их оттуда назад».».

Эдмондс полагал, что цель «угрозы вторжения» состояла в том, чтобы напугать британское военное министерство, чтобы оно отказалось отправить какие-либо войска на континент, если вспыхнет война между Францией и Германией. Это была, конечно, именно та тактика, которую позже использовала Германия, чтобы не допустить вступления Америки в войну.

Итак, на улице Виктория-Стрит сняли еще несколько комнат, и было положено начало существованию MИ5 и MИ6.

К концу августа 1909 начали осуществляться планы создания на улице Виктория-Стрит, 64, на юго-западе Лондона бюро для наблюдения за вражеской разведкой в Соединенном Королевстве. Его прикрытием было детективное агентство, которое принадлежало и управлялось бывшим сотрудником Скотланд-Ярда Эдвардом Дрю, известным во времена его полицейской карьеры как «Хитрый Дикки» и «Скетчли». Дрю был одним из лучших ловцов воров своего времени.

Эти бюро преимущественно предназначались для Вернона Келла, Мэнсфилда Камминга и Уильяма Мелвилла. Был там еще и клерк, услугами которого мог пользоваться Дрю, когда другие в нем не нуждались.

Изначально это должна была быть маленькая операция, где всех звали только по инициалам, хотя это вряд ли помогло бы замаскировать их настоящие фамилии: Дрю был «D», Мелвилл был «М», а Камминг «С». Генри Дэйл Лонг, «L», являлся зарубежным агентом бюро, базировавшимся в Брюсселе, но работающим очень далеко, например, в Восточной Африке. С ходом времени мода распространилась, и инициалы превратились в требование этикета. Комптон Маккензи, писатель и разведчик, работавший в Греции, стал «Z», главой резидентуры в Афинах, полковник Рис Сэмпсон был «R», а «V» стал майор Макс, шеф «Бюро V», которому подчинялся Маккензи.

Что касается руководителей разведки, то руководителем ее должен был стать получивший домашнее образование астматик Вернон Келл, «К», возглавивший эту малочисленную команду агентов внутренней контрразведки, которая позже и стала MI5, сотрудничающую со Специальным отделом Скотланд-Ярда. Прекрасный лингвист, который мог говорить на шести языках (его бабушка вышла замуж за польского графа, Александра Конарского), Келл получил поддержку при назначении на этот пост от сэра Фрэнсиса Дэвиса, теперь генерала, известного как Фрэнки или Джо. Высокий, строгий Келл поступил в военное училище в Сандхёрсте на год раньше Уинстона Черчилля, и прожил некоторое время в Китае и в России, где выучил русский язык, пока лечился от скарлатины в московской больнице. Он также служил в Индии, но из-за плохого здоровья возвратился в Англию, где служил в звании капитана в немецком отделе в военном министерстве. 19 сентября 1909 он вышел в отставку и возглавил новое бюро с жалованием в 500 фунтов в год в дополнение к своей офицерской пенсии. Опасаясь, что он пожертвовал карьерой ради возможно всего лишь краткосрочного назначения, он настоял, чтобы его контракт был заключен как минимум на два года. В таких обстоятельствах понятно, что как личный, так и профессиональный интерес Келла был в том, чтобы новое бюро работало как можно успешней.

10 августа 1909 года контр-адмирал А.Э. Бетелл, тогда директор Военно-морской разведки, написал Мэнсфилду Каммингу письмо с предложением работы для него. Бетелл полагал, что новая деятельность окажется для Камминга более интересной, чем та, которой он занимался в предыдущем десятилетии – боновыми заграждениями, предназначенными для создания препятствий для вражеских кораблей и подводных лодок в случае войны.

Невысокий, коренастый, лысоватый Камминг, немного похожий на маленького Панча (Петрушку), описывался писателем Валентайном Уильямсом так. У Камминга «были глаза, такие же серые как Северное море, выступающий властный нос и массивный подбородок». Мэнсфилд Джордж Смит, родившийся 1 апреля 1859 года, взял фамилию своей второй жены – Камминг. В возрасте двенадцати лет его отправили учиться в Королевский военно-морской колледж в Дартмуте, который считался самым дешевым способом для обучения десятилетнего мальчишки. Курс длился до 18 месяцев, и дисциплинарную характеристику Камминга трудно было назвать хорошей: ему доставалось за разнообразные проступки, включая травлю одноклассников и бросание бутылок по поездам.

Получив офицерское звание, Каммингу пришлось служить в Китае, в районе Малайи, на Мальте и в Канаде, но его списали по состоянию здоровья 21 декабря 1885 года. (Точные причины так никогда и не были объяснены.) После отставки он работал в Ирландии агентом по недвижимости для графа Мита, пока 30 апреля 1898 года его не включили в список отставных офицеров, привлекавшихся к активной службе. С тех пор он работал над созданием сетевых и боновых заграждений в Саутгемптоне. Он говорил на приличном французском языке и интересовался фотографией и электричеством. Один из пионеров-энтузиастов моторных гонок, он принял участие в гонке Париж – Мадрид в 1903 году, во время которой, как в нынешних гонках «Тур де Франс», толпы зрителей собирались на дорогах, отскакивая в сторону в последнюю минуту. Камминг, автомобиль которого прежде развивал скорость более чем 110 километров в час, потерпел аварию около Шартра – или вернее будет сказать, что это произошло с его сменным водителем: Камминг предоставил свою машину фирмы «Вулсли», но вел ее водитель-испытатель компании Сидни Гирлинг.

Сэр Пол Дьюкс, который работал на Камминга в России, писал о нем: «Он был британским офицером и английским джентльменом самого высшего сорта, абсолютно бесстрашным и с безграничными ресурсами тонкой изобретательности».

Были предположения, что Камминг был бабником, и конечно, у него было «портфолио» с соответствующими «произведениями искусства», «Ле Ню о Салон», который он показывал избранным коллегам. Драматург Эдвард Ноблок думал, что это было всего лишь доказательством его ребяческого непослушания. По словам Ноблока, Камминга обожали его подчиненные, и особенно его секретарша, мисс ЛеБ.

Как и Келл, Камминг был счастлив принять жалование в 500 фунтов в дополнение к военной пенсии.

К началу октября 1909 года бюро было в порядке и работало. Правда «работало» – громко сказано, лучше было бы сказать – «едва ковыляло»: ему безнадежно не хватало выделяемых денежных средств и полноценно укомплектованного штата. 4 октября состоялась встреча Келла и Камминга с их непосредственными начальниками сэром Джеймсом Эдмондсом и полковником, впоследствии генералом, Джорджем Макдоногом, и были четко определены правила, по которым должны были действовать Келл и Камминг. Для начала им не разрешили в процессе вербовки расспрашивать потенциальных агентов без присутствия Мелвилла.