И тут на полянку, где сидела Рэдерле, выехали из-за деревьев Лира, Тристан и стражи. Лира, увидев Рэдерле, резко осадила коня и спешилась без единого слова. Она тоже выглядела растрепанной, неприбранной и утомленной. Подойдя к Рэдерле, она опустилась рядом с ней на колени. Приоткрыла рот, пытаясь что-то сказать, но не нашла слов. И тогда разомкнула пальцы и уронила наземь три грязных спутанных обрывка нити.

Рэдерле уставилась на них, потрогала.

– Так это была ты, – прошептала она. И выпрямилась, убирая с лица волосы. Стражи спешивались. Тристан, все еще на коне, таращилась на Рэдерле во все глаза, безмерно перепуганная. И вдруг соскользнула наземь и приблизилась к Рэдерле.

– С тобой все в порядке? – В ее голосе звенела тревога. – Все в порядке? – Она бережно вытащила из волос Рэдерле сосновые иглы и обломки рыжей коры. – Тебя кто-нибудь обидел?

– От кого ты бежала? – спросила Лира. – От Меняющего Обличья?

– Да.

– Что случилось? Я была в двух шагах. Мне не спалось. Но я даже не слышала, как ты ушла. Не слышала… – Внезапно она умолкла, словно что-то вспомнив. Рэдерле вяло отбросила плащ, которым была укрыта; он был жарким и тяжелым в это ослепительное утро. Она подтянула колени, уронила на них лицо – каждая косточка ныла при малейшем движении. Остальные молчали, она чувствовала, что они ждут, и миг спустя запинаясь сказала:

– Это была… Одна из Меняющих Обличья явилась ко мне в спальню, заговорила со мной. После ее ухода я захотела… Я отчаянно захотела найти Моргона, чтобы с ним поговорить. В голове у меня помутилось. Я покинула дом Данана и шла ночью, пока не погасла луна. Затем я вздремнула и опять пошла, и так пока… пока не попала сюда. Простите за ловушки.

– Что сказала эта женщина? Что она тебе наговорила такого, что тебе вздумалось удирать?

Рэдерле подняла голову.

– Лира, я не могу сейчас об этом говорить, – прошептала она. – Я непременно вам расскажу, но не сейчас.

– Ладно. – Лира откашлялась. – Подождем. Ты встать можешь?

– Да. – И она поднялась с помощью Лиры; Тристан подняла и стала сворачивать плащ, глядя на него с опаской.

Рэдерле оглянулась. Похоже, не осталось никаких следов Дета, он к утру пропал, словно сон, но одна из стражей, Гох, внимательно осмотрев полянку, заметила:

– Здесь был кто-то конный. – И поглядела на юг, как если бы наблюдала за его передвижением. – Он поскакал туда. Конь у него анской породы, судя по размерам копыт. И это не лошадка пахаря и не имрисский боевой скакун.

– Это был твой отец? – с некоторым недоверием спросила Лира. Рэдерле покачала головой. Тут она словно впервые увидела тяжелый, богатый сине-черный плащ в руках Тристан. Стиснула зубы. Взяла у Тристан плащ и швырнула в золу кострища, видя, как на ткани проступает лицо арфиста, меняющееся при каждом движении пламени. Скрестив на груди руки, она произнесла голосом, опять зазвучавшим твердо:

– Это был Дет.

– Дет, – ахнула Лира, и Рэдерле увидела мелькнувшую у нее на лице тоску. – Он был здесь? Ты с ним разговаривала?

– Да. Он накормил меня. Я его не понимаю. Он сказал мне, что все, что говорит о нем Моргон, правда. Все. Я его не понимаю. Он оставил мне свой плащ, пока я спала.

Лира резко повернулась и склонилась, чтобы проверить след, который отыскала Гох. Затем опять выпрямилась, глядя на юг.

– Как давно он уехал?

– Лира, – негромко окликнула ее Имер, и Лира обернулась к ней. – Если ты намерена выслеживать арфиста по всем Задворкам Обитаемого Мира, ты поедешь одна. Нам всем пора возвращаться в Херун. Если мы поторопимся, то окажемся дома до того, как там будет Моргон, и ты сможешь задать ему свои вопросы. А сами вести, мне кажется, доберутся до Херуна раньше, чем кто-либо из нас, и ты понадобишься Моргол.

– Для чего? Чтобы охранять рубежи Херуна от Дета?

– Возможно, – умиротворяюще сказала Гох, – у него есть какое-то объяснение, которое он даст только Моргол.

– Нет, – вмешалась Рэдерле. – Он сказал, что не пойдет в Херун.

Они молчали. Поднялся ветер, душистый, легкомысленный, крадущийся к югу, словно охотник. Лира не могла оторвать взгляда от плаща в золе. Она безучастно сказала:

– Я еще могу допустить, что он предал Звездоносца, если он не лжет, – но как я могу поверить, что он предал Моргол? Он любил ее.

– Поехали, – осторожно произнесла Киа. – Пора возвращаться в Херун. Все равно теперь никто из нас не знает, что делать. Здесь пустынно и опасно; и мы здесь чужие.

– Я отправляюсь в Херун, – внезапно сказала Тристан, ошеломив их своей решительностью. – Где бы он ни находился. Если именно туда направляется Моргон.

– Если мы двинемся морем, – отозвалась Рэдерле, – мы можем попасть туда еще до него. А Бри… Кстати, где Бри Корбетт? Он позволил вам одним ехать за мной?

– Мы, собственно, не потрудились спросить у него позволения, – съязвила Лира. Стражи стали садиться на коней. – Я привела твою лошадь. Когда я в последний раз видела Бри, он обшаривал рудники вместе с горняками и королем Дананом.

Рэдерле взяла поводья и через силу забралась на лошадь.

– Они ищут меня? А почему они думают, будто я могла заинтересоваться рудниками?

– Потому что Моргон пытался попасть туда, когда был здесь, – ответила Тристан. Она легко вскочила на маленького косматого пони, которого приобрели для нее стражи. Ее все еще снедала тревога. И даже на величественный профиль Исига она взирала с неодобрением. – Так говорит Данан. Я встала под утро, чтобы потолковать с тобой, потому что мне приснился дурной сон. А ты исчезла. Там только горел этот огонь, белый, как репка. Он напугал меня, и я разбудила Лиру. А она разбудила короля. Данан велел нам оставаться в доме, пока он обыщет рудники. И еще он боялся, а вдруг тебя похитили. Но Лира сказала, что нет.

– Откуда ты узнала? – удивившись, спросила Рэдерле.

Они ехали обратно через лес, стражи образовали вокруг них широкое кольцо и были начеку. Лира ответила напрямик:

– А с чего бы ты взяла свой тюк и всю еду из спальни, если бы тебя похитили? Это бессмыслица. Так что пока Данан обшаривал дом, я отправилась в город и разыскала стражей. Я оставила сообщение для Данана, куда мы уехали. Напасть на твой след было легче легкого; земля еще сырая; и ты оставила обрывки платья в куманике у реки. Но затем твой конь наступил на одну из ниток, которые ты бросила, и вырвался у Гох; мы его битый час ловили. А после того как наконец поймали, Киа наехала на другую нитку и поскакала куда-то напролом, прежде чем кто-то спохватился. И мы угробили еще больше времени на ее поиски. После этого я следила, не тянется ли где еще одна ниточка. Но я далеко не сразу поняла, почему наши кони спотыкаются обо что-то, чего нет, и откуда взялись поросшие куманикой горы у реки, среди которых исчезал твой след… А затем мы выехали к этому озеру… – Воспоминание об озере вызвало у нее на миг предгрозовое молчание. Кровь так и хлынула в лицо слушавшей ее Рэдерле.

– Прости, что тебе так досталось. А… Значит, подействовало?

– Подействовало. Мы потратили полдня, пытаясь объехать его берегом. И все без толку. Оно вроде не казалось бесконечным, но куда ни повернешь – везде вода. Наконец Гох заметила, что нет никаких признаков, что ты его обошла, и я догадалась, что к чему. Я так изжарилась и устала, что сошла с коня и потопала напрямик. Меня не беспокоило, что я промокну. И озеро исчезло. Я оглянулась и увидела, что мы кружили вокруг сухого места.

– Она стояла по пояс в воде и ругалась, – ухмыляясь, вмешалась Имер. – Прямо умора. Затем, когда мы опять выбрались к реке и нашли там твой след, а сзади увидели лужицу, не больше чем с кулак, все стали ругаться. Не представляю себе, кто, если не волшебник, мог бы проделать такое с водой.

Меченая ладонь Рэдерле внезапно сомкнулась.

– Я никогда раньше такого не делала. – Эти слова прозвучали неубедительно, и она почувствовала себя странно пристыженной, как если бы у нее, словно у Дета, стало чуждое этому миру лицо. Спокойный древний лик Исига вздымался над ними, такой дружелюбный в утреннем свете, его суровые вершины стали добрее, чем прежде. Рэдерле с неожиданным удивлением воскликнула: