По сравнению с другими странами ситуация с разработкой и внедрением короткоствольного оружия в Российской империи сложилась неблагополучная. Ни армия, ни полиция, ни спецслужбы в начале XX в. не имели револьверов и пистолетов отечественного производства. В 1854 г. С. Кольт подарил Николаю I несколько экземпляров своих револьверов. К тому времени на Тульском оружейном заводе был изготовлен отечественный револьвер 36 (9,14 мм) калибра; за основу была взята морская модель «кольта» 1851 г. Русский «кольт» имел на спусковой скобе упор для среднего пальца и приставной трубчатый приклад. После Крымской войны ограниченная партия этих револьверов поступила на вооружение гвардейских стрелковых подразделений.
В 1871 г. на вооружение армии был принят револьвер «смит-вессон» 42 (10,67 мм) калибра образца 1869 г. Из США поставлялись модели с длиной ствола в 8, 7, 6, 5 и 4 дюйма. В оперативных подразделениях полиции и жандармерии использовались более компактные укороченные модели и шпилечные револьверы Лефоше.
В 1895 г. на вооружение принят трехлинейный (7,62 мм) револьвер бельгийского оружейника Л. Нагана образца 1892 г. Особенность конструкции этого оружия – отсутствие прорыва пороховых газов между стволом и передней стенкой барабана, что достигалось за счет надвигания барабана на казенную часть ствола и вхождения дульца гильзы перед выстрелом в ствол. Барабан вмещал 7 патронов, стрельбу можно было производить как самовзводом, так и с предварительным взведением курка. Оружие являлось абсолютно безотказным даже при самой варварской эксплуатации. Наряду с самовзводным (офицерским) образцом на вооружение был принят и несамовзводный (солдатский) образец. Высшее военное командование полагало величайшим благом, что таким образом удастся сократить неразумный расход боеприпасов «необразованными нижними чинами» и тем самым сберечь государеву казну. О жизни простых подданных вопрос не стоял! Такая сентенция не могла прийти в голову большинству тогдашних вершителей военных судеб страны.
Главный недостаток нагана – длительный процесс перезарядки: патроны вставлялись по одному, аналогично извлекались и стреляные гильзы. Эксперты Главного артиллерийского управления (ГАУ) считали, что скорость перезарядки не имеет существенного значения с точки зрения ведения боевых действий и что семи патронов в револьвере при самообороне во время столкновения на близких расстояниях совершенно достаточно.
На полигоне офицерской стрелковой школы в Ораниенбауме (совр. г. Ломоносов) произвели следующие интересные опыты. На стрелка, подготовившегося к выстрелу, двигалась с пятидесяти шагов подвижная мишень (178 × 44,5 см); она имела скорость бегущего человека (50 шагов за 8 секунд). Стрельба велась с максимальной скоростью и прекращалась, когда мишень доходила до стрелка. В опытах участвовали револьверы Нагана и Веблей – Фосбери, пистолеты Браунинга и Борхардта – Люгера. Во время движения мишени со скоростью идущего шагом человека не удавалось перезарядить ни один из револьверов Нагана и Веблей – Фосбери, также не удавалось перезарядить пистолет Браунинга, и только при стрельбе из пистолета Борхардта – Люгера стрелок приблизительно в тридцати процентах случаев успевал перезарядить и сделать один или два выстрела.
Однако ГАУ признало, что в принятии на вооружение пистолетов взамен револьверов нет крайней необходимости. Дискуссии о том, какое оружие нужно иметь на вооружении – пистолет или револьвер, велись до 1907 г., когда было найдено гениальное по простоте решение. Военнослужащим, сотрудникам полиции и спецслужб разрешили покупать пистолеты за собственные средства. Подобные правила применяются в некоторых государствах и в настоящее время.
Но вернемся к нагану. Автор нескольких книг по теории и практике боевой стрельбы А. А. Потапов дал ему следующую оценку:
«Этот револьвер сразу и прочно вошел в практику всех, кто выполнял специальные задания… Надежность и быстрота – главные козыри при огневом контакте одного против нескольких… Наган не может отказать – отказывать там нечему. Промахнуться из нагана невозможно. Перезаряжать его некогда да и не надо. Обычно доставали второй заряженный наган и выцеливали „с тычка“ тех, кто прятался за укрытиями. Наган доставал на 100 метров и дальше… Тяжелая, „медленная“ пуля не делала рикошетов от препятствий и не давала подранков… Русские офицеры, для которых качество стрельбы из личного оружия было делом чести, промахов не делали. Для решения ситуационных проблем семи патронов в барабане им хватало вполне».[18]
А если учитывать тот факт, что сотрудники полиции и спецслужб имели в своем арсенале разнообразное оружие, они могли выбирать то, которое наилучшим образом подходило для решения поставленной задачи. Однако при этом значительно расширились возможности антиправительственных партий и групп, осуществлявших террористическую деятельность против «царских сатрапов».
Оружейная тема отразилась даже в названии некоторых элементов мужского костюма. Так, например, ряд городовых и жандармских офицеров носили «штатный» револьвер в стандартной кобуре на поясе, фиксируя его рукоять шнурком, крепившимся на шее. А вот «нештатный» пистолет прятали во внутренний карман кителя или пиджака, отчего карман прозвали «городовым», или убирали в маленький брючный карман, расположенный позади и «чуть ниже поясницы, но несколько выше того места, на котором обычно сидеть изволят». Этот маленький карман так и именуют – пистолетным. Несколько раньше, в эпоху использования маленьких камзольных, а затем жилетных пистолетов, небольшой потайной кармашек, вшитый внутрь кармана жилетки, пиджака, камзола или брюк, стали называть «пистончиком». Так что мужская часть военизированного населения не могла оставить цивилизацию без того, чтобы не перенести некоторые особенности своих занятий и на сугубо штатскую сферу человеческой деятельности.
Вернемся, однако, к событиям в Китае. Русское военное командование ни перед русско-японской войной 1904–1905 гг., ни в ходе ее ведения не озаботилось подготовкой партизанской войны на занятых противником территориях. Объективные условия для успешного функционирования партизанских отрядов имелись. Русские войска располагались на возможном театре военных действий несколько лет и неплохо освоились на местности; из личного состава пограничных, казачьих и ряда стрелковых частей можно было подготовить руководящее ядро партизанских отрядов; значительная часть местного населения при должной предварительной пропагандистской работе и боевой подготовке могла стать источником практически неограниченного резерва. За три года создать широкую агентурную сеть, заложить для будущих партизан склады с оружием и продовольствием, подготовить в труднодоступных районах партизанские базы было возможно. Но даже в ходе войны находившиеся в составе действующей армии шесть пластунских батальонов (с 7-го по 12-й) не были использованы в качестве разведывательно-диверсионных подразделений!!!
В операциях местного значения наиболее успешно действовали небольшие подразделения Отдельного корпуса пограничной стражи. Они обеспечивали противодиверсионные мероприятия в тылу русской армии и проводили небольшие рейдовые операции против хунхузов. Однако все эти операции носили исключительно тактический и местный характер. В конце 1904 г. была предпринята единственная попытка армейского кавалерийского рейда на Инкоу, в результате многочисленных ошибок командования закончившаяся полной неудачей. Единственным соединением, выполнявшим стратегические задачи по действиям на коммуникациях японцев, был Владивостокский отряд крейсеров – своеобразные морские диверсанты. Именно потопление крейсерами транспорта с полутора десятками 280-миллиметровых осадных орудий в июле 1904 г. заставило японцев отложить штурм Порт-Артура на целый месяц. Командование отряда впервые в мировой практике использовало радиоразведку для обнаружения кораблей противника и выхода на боевые позиции для атаки.
