Не составляет большого труда разработать еще массу занимательных и крайне полезных режимов тренировки, но среди них есть один, практиковаться в котором категорически необходимо даже в том случае, когда вы не жалуете ни один из вышеописанных способов. Метод состоит в обкатке той или иной формы в качестве сугубо дыхательного комплекса. То есть все ваше внимание должно быть направлено не на приемы и перемещения, а на сопровождаемое ими чередование вдохов и выдохов. Именно так, ибо дыхательный ритм всегда первичен по отношению к внешним физическим манипуляциям, будто стержень или ось, без которой любые действия теряют силу и вообще, какой бы то ни было смысл. Неправильно говорить, что «удар сопровождается резким выдохом», так как в действительности все происходит (должно происходить) наоборот – выдох сопровождается ударом, каковой служит просто внешним обрамлением для выдоха. Впрочем, на деле оба процесса переплетены настолько тесно, что провести отчетливую границу не представляется возможным, ибо она пролегает скорее в ментальной, нежели в физической области.

Независимо от метода дыхания, который вы предпочитаете (буддийский или даосский), чередование вдохов и выдохов всегда подчиняется одной и той же нехитрой схеме, повторяя коловращение Инь (вдох) и Ян (выдох). На вдохе происходит забор энергии, и в этот момент мы наиболее открыты для внешней агрессии. На физическом, двигательном плане вдоху соответствуют (как правило, но не всегда) откат, отступление, повышение центра тяжести, раскрытие, притягивание и повороты.

Выдох – это выброс энергии, напряжение, атака или силовая защита, движение вперед, шаги и прыжки, понижение центра с «укоренением», закрытие и сжатие. Такова наиболее естественная и нормальная система действий, которая проверена веками и не нуждается в дополнительной ревизии. Вместе с тем существует целый ряд «обратных», парадоксальных техник, предназначенных для решения узкого круга специальных задач на высших уровнях мастерства.

Как бы там ни было, каждый, желающий достичь вершин не только в исполнении формальных комплексов, но и в боевом применении стилевых форм, никоим образом не должен игнорировать целенаправленный дыхательный тренинг во всех его разновидностях – и статических, и динамических. Ни один мастер не может позволить себе роскоши дышать, как дышится; это либо показатель высочайшего искусства, перешедшего в безыскусность, либо (что чаще) удел новичков и лентяев.

Относительно боевого применения форм следует оговориться особо, так как без понимания реального предназначения буквально каждого фрагмента комплекса он никогда не будет отработан и выполнен должным образом. Это как раз тот случай, когда собственное усердие оказывается бессильным, потому что показать и раскрыть суть той или другой фазы (по-японски бункай) обязан всякий добросовестный инструктор. Заменить такой показ может только обширный личный опыт, да и то не полностью. Опытный глаз легко отличает действительно прочувствованное и понятое до конца исполнение формы от порой куда более эффектного, но пустого «танца», в котором движения подобны воздушным шарикам, где под яркой оболочкой нет ничего, кроме воздуха. Те, кто излишне увлекается коллекционированием ката, следуют именно таким путем, поскольку на раскопку глубинных горизонтов «геометрии» у них просто не хватает времени, хотя, повторяю, внешне их работа выглядит подлинным совершенством.

Таким образом, мы видим, что методика проработки тао-лу и ката весьма и весьма непроста, и уж никак не ограничивается беспрестанным механическим повторением форм в одном и том же усредненном режиме. Задача достижения эталонной «классики» неразрешима посредством лобовой атаки, какое бы усердие или талант вы к этому ни приложили. Здесь, как в тайге: прямо ходить – долго ходить, в обход ходить – быстро ходить, однако.

Абсолютно все, что сказано выше по поводу искусства ката, целиком и полностью относится к формам с оружием, хотя «предметные» комплексы обладают целым рядом специфических особенностей, отнюдь не упрощающих нашу жизнь. Любая палка, а тем более острый меч или копье, вносят в исполнение сразу несколько дополнительных переменных факторов, которые приходится учитывать, подчинять и вплетать в общую гармонию, притом безо всяких «изломов» и шероховатостей. Секрет успеха кроется в отношении к предмету. Оружие не есть нечто чужеродное и строптивое, оно должно стать частью нашего тела, а принципы работы с ним те же самые, что и без него. Это даже не сотрудничество, поскольку сотрудничать можно с чем-то внешним и посторонним, но не со своей же собственной, скажем, немного удлинившейся и ставшей острой рукой. Это должно быть прочувствованно как абсолютное единение и слияние в новую сущность «оружие-человек». В противном случае ваши отношения рискуют навсегда остаться союзными вместо родственных, и протекать по одному из двух возможных сценариев:

1. «Человек насилует оружие»

Такая разновидность взаимоотношений встречается чаще всего, но особенно склонны к ней люди физически сильные и жилистые, способные без труда подчинить своей воле какой угодно предмет вместе со всеми его характерами, нравами и тонкостями обхождения. Но насилие есть насилие, дальше рабской покорности дело не продвинется, и ожидать полного раскрытия всех потенциальных возможностей от такого раба не приходится. Исполнение ката в подобной манере (с точки зрения стороннего наблюдателя) всегда отличается напором, энергичностью и своеобразным ухарством. Траектории движений чаще ломаные, состоящие из прямолинейных отрезков или неестественно сопряженных кривых, а в целом такое действо оставляет неприятное ощущение старательно выполняемой нелюбимой работы.

Между тем различные виды оружия по-разному подчиняются несладкой доле. Если простодушный шест готов, точно спаниель, терпеливо сносить любые ваши фантазии, то злонравная нунчаку довольно быстро обучает вежливому обхождению по известной схеме: «битие определяет сознание». А уж острый меч и вовсе не располагает к помыканию. Мне доводилось не раз с удовольствием наблюдать боязливое почтение, которое вдруг обнаруживалось у самых громадных ражих молодцев, стоило им взять в руки хорошо заточенный клинок.

2. «Оружие подчиняет человека»

Это другая крайность, едва ли не худшая, чем предыдущая, поскольку в первом случае мы хотя бы можем рассчитывать на некоторую практическую, боевую эффективность, и уж худо-бедно, но сумеем огреть противника дубиной, невзирая на её (дубины) отношение к происходящему. Когда же оружие ведет и тащит за собою излишне пугливого, [деликатного или просто хилого телом владельца, то лучше ре ввязываться ни в какие потасовки. Впрочем, это действительно лучший выбор в любом варианте.

Точно так же, как для «рабовладельца» характерны мощные проносные движения, в которых всего чересчур много, для «либерала» определяющим признаком будут не-проносы и недоводки, вялые, нерешительные траектории, лишенные фокусировки удары и едва обозначенные, стертые блоки, а общее впечатление от подобной работы – как от чего-то блёклого, выцветшего и безвольного, как говорится, «красиво, но вяло».

Оружие непременно и тут явит свои повадки, причем даже в большей степени, чем в неволе первого варианта,когда как «номер один» обязательно вгонит шест перед собою в землю, ахнет себя нунчаку в темя до потери сознания или снесет клинком половину ноги, «номер второй» упадет, не удержав молодецкого полета шеста на повороте, предоставленная себе нунчаку тюкнет его в глаз или захлестнет пальцы, а неконтролируемый меч порежет драгоценные хакама. За свою практику я вдоволь насмотрелся печальных и комичных примеров, как того, так и другого рода.

Если попытаться подобрать слово или образ, которые наиболее полно отразили бы совокупность «человек-оружие», то, пожалуй, «теплые братские отношения» подошли бы лучше всего, поскольку лишь в этом случае возникает устойчивая обратная связь, необходимейший ингредиент действительно качественной и эффективной работы. Говоря по-простому, всегда нужно чутко прислушиваться к тому, как реагирует оружие на прилагаемую силу, и соответствующим образом корректировать свои действия. Это очень хорошо знают владельцы крупных, злых и умных собак наподобие кавказских овчарок или нервных доберманов. Такой зверь требует безусловно властного, но одновременно серьезного, уважительного отношения, без сюсюканья и оскорбительных реплик. Хорошая служебная псина сама выполнит возложенную на неё задачу, ей не нужно переставлять ноги или скакать с гиканьем рядом. Забота хозяина -вывести её в исходную точку и дать команду. Оружейные техники полностью укладываются в этот кинологический образ. Нам достаточно лишь помогать предмету раскрыть присущие ему особенности и сильные стороны, а он в благодарность и отобьет, и отведет, и проломит, и разрубит все, на что направит его дружеская рука.