— Не болтай! Если кто и знает, как было дело, так это я!
Так и есть. Это волны. И они спорили между собой.
Из «Лексикона подлежащих объяснению чудес, тайн и феноменов Замонии и ее окрестностей», составленного профессором Абдулом Филинчиком
ВОЛНЫ-БОЛТУШКИ. Волны-болтушки встречаются преимущественно в самых отдаленных, тихих и редко посещаемых судами уголках океана, в особенности в периоды затяжного штиля. Детальный научный анализ и описание причин возникновения этого феномена на сегодняшний день, к сожалению, отсутствуют, поскольку в истории еще не было случая, чтобы повстречавшемуся с ними удалось сохранить трезвый ум и здравый рассудок. Те немногие ученые, которые все же отважились на изучение этого феномена, находятся сегодня в хорошо охраняемых психиатрических лечебницах либо покоятся на дне океана жалкой кучкой выбеленных солью костей, под которыми устраивают свои норы морские рачки.
Волны-болтушки обычно встречаются бедолагам, потерпевшим кораблекрушение. Они целыми днями, а порой даже неделями преследуют несчастных, изводя их и без того пошатнувшийся разум пошлыми шуточками и циничными замечаниями по поводу безнадежности их положения до тех пор, пока те, обессиленные жаждой и измученные жгучими лучами тропического солнца, совсем не потеряют голову и не впадут в безумие. Согласно древней замонианской легенде, породившей, кстати, множество заблуждений и предрассудков, волны-болтушки являются не чем иным, как материализовавшимися мыслями скучающего океана.
От этой напасти погибло гораздо больше потерпевших кораблекрушение, нежели от жажды. Но я этого тогда еще не знал. Для меня две болтливые волны представляли собой долгожданное развлечение в однообразии бескрайнего океана.
А парочка между тем подплыла уже совсем близко. Заметив меня на утлом плоту, голого, с выгоревшей под лучами беспощадного солнца шкурой, они разразились ехидным смехом.
— Ой, не могу! — давясь от смеха, воскликнула одна. — Ты только посмотри, что это такое!
— Не видишь, океанский лайнер! — хихикала другая. — Турист принимает солнечные ванны!
Они снова зашлись безудержным смехом. Я не совсем понял, о чем они говорят, но тоже рассмеялся, за компанию так сказать.
Волны кружили вокруг плота двумя акульими плавниками.
— Наверное, думаешь, что ты сошел с ума? — поинтересовалась первая.
— Разговаривающие волны — первый признак солнечного удара, — подхватила вторая.
— Да, а потом еще рыбы начнут петь. Не стоит ждать самого худшего, давай лучше сразу бросайся в море!
Они принялись раскачивать плот, корча при этом жуткие гримасы.
— Ой-ой-ой! — причитала одна.
— Ай-ай-ай! — вторила другая.
— Мы самые страшные волны, мы волны ужаса!
— Не мучай себя, прыгай в воду!
А я и не думал прыгать. С какой это стати? Наоборот, я был очень рад, что у меня наконец появилось общество. Я сел на край плота и, свесив ноги, стал наблюдать за спектаклем.
— Послушай, малыш, — вдруг серьезно спросила одна, заметив, что номер не прошел, — откуда ты? Как тебя зовут?
Впервые в жизни меня о чем-то спросили. И я бы ответил, с большим удовольствием, если бы только знал, как это делается.
— Эй, что с тобой? — презрительно фыркнула мне в лицо другая. — Язык проглотил? Или не умеешь разговаривать?
Я кивнул. Я действительно мог только слушать, а говорить пока еще не умел. Ни карликовые пираты, ни химериады никогда не пытались учить меня говорить. А сам я серьезно задумался над этой проблемой только сейчас.
Обе волны сначала долго и пристально смотрели на меня, потом так же долго и изумленно друг на друга.
— Не умеет разговаривать! Ужас! В жизни не видела ничего более трагичного! — воскликнула одна.
— Кошмар! — подхватила другая. — Это тебе пострашнее, чем… испариться!
Волны плавали вокруг плота, то и дело сочувственно поглядывая на меня.
— Бедный, бедный малыш! Обречен вечно хранить молчание! Такой маленький и уже такой несчастный!
— Не говори! Никогда не встречала более жалкого существа! Какая беда! Какая беда!
— Беда?! Разве можно назвать бедой такое чудовищное несчастье?! Да это просто ужас, кошмар, катастрофа!
— Трагедия! — завывала одна.
— Классическая драма! — вторила другая.
Тут обе горько-горько заплакали.
Но продолжалось это недолго, спустя всего лишь пару секунд они снова успокоились, подплыли совсем близко друг к другу и начали совещаться.
— Давай не будем больше его мучить, — предложила одна.
— Давай, — согласилась другая. — Мне тоже очень, очень жалко бедняжку. Так жаль, что я даже думаю… ему помочь.
Вторая волна легонько задрожала.
— Вот именно. Я тоже так думаю. Странное чувство, правда?
— Да, необычное. Зато совсем новое, удивительное. Даже приятное!
— Новое, удивительное. Даже приятное! — эхом повторила другая волна в полном восторге.
— Только как ему помочь, такому бедненькому? Надо подумать.
Волны замолчали и в глубокой задумчивости продолжали плавать какое-то время вокруг плота.
— Придумала! — наконец воскликнула одна. — Мы научим его говорить!
— Думаешь, получится? — неуверенно переспросила вторая. — Мне кажется, что он не очень способный.
Первая волна вынырнула прямо передо мной.
— Скажи «А»! — потребовала она, глядя мне прямо в глаза и высунув вперед длинный мокрый язык из соленой воды.
— А! — сказал я.
— Вот видишь! — обрадовалась она. — Кто сказал «А», тот сможет сказать и «биноминальный коэффициент».
Уроки устной речи. Следующие несколько недель волны-болтушки неустанно кружили вокруг моего плота и терпеливо учили меня говорить. Сначала я повторял за ними совсем простые слова, такие как «волна» или «вал», но постепенно у меня стали выходить и более сложные, например «волнообразный» или «взволнованный». Я выучил короткие и длинные слова, слова, обозначающие действие, обстоятельство действия и вопросы, важные слова и слова второстепенные, союзы и междометия; красивые слова, а также те, которые никогда не следует произносить. Я выучился диктовать слова по буквам с правильной артикуляцией, а кроме того, склонять и спрягать, изменять по лицам и числам, субстантивировать, вербализовать и правильно коннотировать. Потом настала очередь предложений: простых и сложных, главных и придаточных, самостоятельных и подчиненных, а также тех, что серединка на половинку, вопросительных и восклицательных, полных и неполных, усеченных, обделенных и даже настоящих деловых предложений.
Одним словом, волны-болтушки учили меня всем премудростям устной речи. Письмом мы не занимались. Что толку, находясь в открытом море, попусту марать бумагу, если она рано или поздно все рано размокнет.
Выучив меня говорить, волны-болтушки не успокоились. Они решили довести мое мастерство до совершенства.
Они научили меня бубнить, орать во все горло, шептать, ворчать, распинаться, сплетничать, молоть чепуху, вести светскую беседу, разливаться соловьем и, само собой, просто болтать. Волны-болтушки обучили меня держать речь, разговаривать с самим собой, а также посвятили меня во все тайны искусства переубеждения: как прожужжать собеседнику все уши, наврать с три короба и выйти сухим из воды. Самым тяжелым делом было научиться сохранять дар красноречия в экстремальных условиях. Для этого я тренировался говорить, стоя на одной ноге, вниз головой, с кокосом во рту и под градом колючих брызг морской воды.
