Он, казалось, вот-вот испепелит Фреду взглядом. В нерешительности и робости его вообще никогда нельзя было обвинить.

Я воспользовался паузой, чтобы как следует оглядеться кругом. Никто не обращал на меня внимания, работа в зале кипела, все были заняты своим делом. Вольтерки закручивали гайки на каких-то немыслимых механизмах, йети что-то объясняли пустоте (перед ними, очевидно, стоял один из людей-невидимок), по воздуху продолжали летать инструменты, то и дело вспыхивали электрические разряды, — честно говоря, это была совсем не та компания, в которой мне хотелось бы отправиться в космос.

Море — вот моя стихия. А вдруг на планете людей-невидимок вообще нет морей?

— Есть, есть. У нас есть моря, — послышался голос у меня за спиной.

Человек-невидимка. Я обернулся, но никого не увидел. Только гаечный ключ покачивался в воздухе. Я еще не привык общаться с людьми-невидимками. Похоже, они умели читать чужие мысли.

— Да, мы умеем читать чужие мысли, — сказал мне все тот же голос, звучащий как говорящая труба. — У нас есть моря, только они из электрического тока. У нас все из электричества. Не знаю, понравится тебе это или нет.

— Вряд ли. Но все равно расскажи, что еще у вас на планете не так, как здесь. Может, тебе все же удастся меня уговорить.

— Уговаривать тебя никто не собирается! — выпалил голос. — У нас на планете все не так, и жизнь для таких, как ты, отнюдь не сахар. Так что сам решай: надо тебе это или нет.

— И моря у вас из электричества?

— Вот именно. Все из электричества. Так что решай. А мне пора. Надо еще наладить транзисторы.

Гаечный ключ поплыл прочь.

Решение. Если честно, то мне не пришлось долго раздумывать, я решил остаться на Земле.

— Как попасть в порт?

К счастью, Фреда была не слишком сентиментальна.

^{По правде говоря, это невозможно. Никто не захочет тебя проводить, уже слишком поздно. А сам ты ни за что не найдешь дорогу.}

— Я провожу тебя, — вызвался пещерный тролль. — Я у тебя в долгу. По моей вине ты дважды чуть не погиб, а я только раз спас тебе жизнь. Еще один раз за мной, кхе-кхе-кхе. Ничего не поделаешь, надо же сравнять счет.

Прощание с Гемлутом и Фредой, по счастью, получилось коротким. На сантименты времени не осталось.

— Когда прибудем на другую планету, напишем тебе открытку, га? — сказал Гемлут Гаванна.

Он подмигнул мне и взял Фреду за руку. Оба махали нам вслед, пока мы с пещерным троллем шагали через зал к выходу.

Пещерный тролль вел меня длинными коридорами канализационных туннелей. Время поджимало, мы быстро перепрыгивали через маслянистые лужи. До порта осталось совсем немного. Я чуял запах соленой воды, тухлой рыбы, машинного масла и свободы. Кому-то, возможно, этот запах мог показаться весьма неприятным, а для меня он был милее чистейшего кислорода.

— Подходим к малому порту, — сказал тролль. — Здесь стоят небольшие суда. На них напроситься гораздо легче, чем на большой корабль. А если ничего не получится, проберемся тайком, поплывем зайцами.

— А я думал, ты хочешь вернуться назад, в Атлантис.

— Нет, я хочу остаться с тобой. Если не возражаешь, конечно. Понимаешь, я не уверен, что можно доверять людям-невидимкам. Кто их знает, им же невозможно заглянуть в глаза, кхе-кхе-кхе.

Перспектива оказаться вместе с троллем на одной посудине меня не очень-то привлекала, но отказать ему после того, как он столько для меня сделал, я не мог.

— Ну вот, уже пришли на кладбище кораблей. Здесь стоят отслужившие свое старые суда. Осталось совсем немного, прямо за ним начинается малый порт.

Помощь тролля была неоценима, один бы я уже давно заблудился.

Мы вылезли из канализационного люка. Была уже ночь. Прямо перед нами возвышалась огромная черная стена, которую я сначала принял за беззвездное ночное небо. А потом в нос мне ударил знакомый запах ржавого железа и горячего машинного масла.

— Иди! — сказал голос у меня в голове, который я уже слышал когда-то очень-очень давно. — Иди на «Молох»!

— Ну что я могу поделать? — пожал плечами тролль. — Я же пещерный тролль.

Большущие черные руки схватили меня сзади за плечи, и не успел я опомниться, как голова моя оказалась в мешке. Его плотно перевязали веревкой, ноги мои оторвались от земли, и меня куда-то понесли. Так неожиданно и явно не к добру закончилась моя жизнь в Атлантисе.

В мешке. Первое знакомство с «Молохом» произошло посредством обоняния. Даже сквозь плотный мешок, в который меня запихнули, я ощущал аромат этой смеси машинного масла и ржавчины, дыма и угольной пыли, которыми «Молох» оповестил о своем появлении когда-то давным-давно, еще в моей третьей жизни. А кроме того, был еще этот звук, производимый им даже в состоянии покоя: равномерное уханье гигантских поршней, сумасшедший стук и грохот инструментов, которыми беспрестанно орудовали обслуживавшие его существа, и гул машины в утробе корабля.

Потом шум стал еще громче, удары поршней сильнее, с грохотом пришли в движение гигантские винты, раздался оглушительный свист вырывающегося из вентилей пара и скрежет металла о металл, — стальная громада очнулась ото сна.

«Молох» начал движение.

Мне показалось, что про меня забыли. Я отчаянно барахтался, стараясь выбраться из мешка, но он был сшит из толстой кожи или какого-то другого очень прочного материала.

Мало того, поверх мешка меня еще обмотали чем-то вроде каната, так что я почти не мог шевелиться. Одним словом, на радушный прием рассчитывать не приходилось. Я проклинал себя за то, что в очередной раз попался на удочку пещерного тролля.

Постепенно мне стало не хватать воздуха. То есть воздуха в мешке по-прежнему было много, только кислорода в нем уже совсем не осталось. С каждым вдохом я сжигал все больше и больше этого жизненно необходимого вещества, поэтому я решил расходовать его экономно, делая не больше одного вдоха в минуту.

Хпф. Минута.

Хпф. Минута.

Хпф. Минута.

Хпф. Минута.

Хиф. Минута.

Хпф. Минута.

Хпф. Минута.

Лязг и скрежет между тем понемногу улеглись, я ощущал равномерное покачивание корабля — он, видимо, уже давно шел в открытом море.

Похоже, надо как-то напомнить о себе. Я замычал, зафыркал и, насколько позволял канат, обмотанный поверх мешка, заерзал по земле. Безрезультатно. Лучше уж лежать тихо, так, по крайней мере, расходуется меньше кислорода.

Хпф. Минута.

Хпф. Минута.

Хпф. Минута.

Через час — я вдохнул воздух ровно шестьдесят раз, значит, прошел один час — я все еще был в состоянии подавать признаки жизни: я кричал, звал на помощь, барахтался. Снова безрезультатно. С этого момента я решил делать по одному вдоху раз в две минуты.

Хпф. Две минуты.

Хпф. Две минуты.

Хпф. Две минуты.

Еще через час — я вдохнул тридцать раз — мною постепенно начал овладевать страх. А что, если меня специально засунули в мешок, чтобы я задохнулся?

Воздух к этому моменту приобрел консистенцию киселя, мне еле удавалось втянуть его в легкие. Поэтому я решил впредь делать один вдох в три минуты.

Хпф. Три минуты.

Хпф. Три минуты.

Хпф. Три минуты.