Что — объяснимо. Шумно отпраздновав августовский успех, демократы занялись дележкой победного пирога в виде зданий и имущества КПСС — до такой прозы, как экономика, руки долго не доходили. Каждый день я просыпаюсь в изумлении от того, что по-прежнему ходят троллейбусы и поезда, что в доме есть свет и газ, — вероятно, лишь инерция «большого тела», каковым является бывший Союз и Россия, тому причиной.
Старики все чаще вспоминают голод военной поры.
Боюсь, как бы Россия не вспомнила и традицию хлебных бунтов.
Это и будет началом вползания страны в действительный, ничуть не напоминающий комический августовский, переворот.
Кто станет движущей силой возможного катаклизма? Все та же олигархия: КПСС, Военно-промышленный комплекс, КГБ (оставим здесь прежнее имя, поскольку от очередной смены «вывески» ничего не изменилось).
Армия. В большинстве регионов страны она сейчас практически брошена на произвол судьбы. И вынуждена добывать себе пропитание самостоятельно, отправляя грузовики с солдатами на колхозные поля — воровать картошку. Республики, чье положение и так плачевно, вовсе не жаждут кормить многотысячный вооруженный народ, который к тому же в целом ряде районов воспринимается как армия оккупантов. Короче, на содержание армии у страны просто нет денег. Солдаты и офицеры зарабатывают их сами: в стране идет ничем не прикрытая торговля оружием — достать сегодня автомат Калашникова или пистолет Макарова по вполне доступным ценам не труднее, чем купить, к примеру, водку.
Аховая ситуация и с жильем для военных: 173 тысячи семей офицеров и прапорщиков не имеют квартир — ютятся по коммуналкам и баракам. В ближайшие месяцы к бездомным в форме добавится еще более 100 тысяч офицеров, которые уходят из Восточной Европы. Положение этих людей действительно трагично. И они легко могут стать той «спичкой», от которой заполыхает вся страна. Не говоря уже о том, что необходимость сокращения военного бюджета страны заставит уволить из армии десятки тысяч человек, которые пополнят число неустроенных и безработных. Эти люди будут уже бороться за существование своих детей, и бороться будут отчаянно.
По оценкам военно-политического отдела Института США и Канады, армия уже сейчас плохо управляема, она, очевидно, выходит из-под гражданского контроля.
В конце ноября 1991 года офицеры одного из подразделений Генерального штаба Вооруженных Сил СССР выступили с заявлением протеста «против развала государства и армии», выразив недоверие и Горбачеву, и Ельцину. «Нужны новые лидеры, — чеканил в интервью генерал-майор Генштаба Леонид Кожендаев. — Думаю, их выдвинет народ, который уже устал давиться в очередях за хлебом и бояться будущего. Хотят или не хотят этого власти предержащие, Вооруженные Силы сегодня политизируются. Армия устала терпеть унижения…»{28}
Командующий Прибалтийским военным округом генерал Миронов (эти войска должны быть выведены на территорию России) публично заявил, что, если не будет обеспечена социальная база его подчиненным, он «оставляет за собой право не исполнять приказ Главнокомандующего».
19 декабря журналисты спросили министра обороны СССР Шапошникова: «Кому сейчас подчиняется армия?» Маршал засмеялся: «Кому, кому… Народу!» — ответил он. Напомню, что в дни августовского переворота именно Шапошников, тогда еще возглавлявший Военно-Воздушные Силы страны, пригрозил гекачепистам, что отдаст приказ своим бомбардировщикам бомбить Кремль в случае, если они попытаются штурмовать «Белый дом». Тогда решимость маршала оказалась благом, но эксперты позже ужаснулись: а что, если политические пристрастия министра обороны изменятся и уже в принципиально другой ситуации он тоже возьмет подобные решения на себя?
Не лучше положение и в других сферах Военно-промышленного комплекса. Уже упоминавшийся мной полковник КГБ Владимир Рубанов считает, что в структурах ВПК складывается взрывоопасная ситуация. «ВПК, который был одной из главных движущих сил августовского переворота, мало затронут кадровыми изменениями. Развивается дезорганизация производственных процессов, создается мощный детонатор социального взрыва, который из-за разветвленности и тесной взаимосвязи отраслей ВПК может охватывать сразу группу регионов, республик», — писал Рубанов в своей аналитической записке, представленной руководству страны.{29} и там же: «Есть признаки ослабления контроля над ядерным комплексом страны. Не укомплектованы персоналом многие из военных объектов. Развал центральных структур управления может привести к ослаблению контроля в сфере ядерной энергетики…»
Недолгий глава российского КГБ Виктор Иваненко еще летом 1991 года в своем закрытом докладе писал: «На повестку дня встает вопрос предупреждения возможных акций ядерного терроризма. Имеются уже не единичные факты ядерного шантажа или распространения слухов о взрывах Курской, Ростовской и Белоярской АЭС». А ведь есть еще и огромные химические комплексы, магистральные нефтегазопроводы, продуктопроводы, транспортирующие, например, хлор и аммиак, газовые заводы, которые охраняются куда как меньше, нежели ядерные объекты. Специалистами выделено 236 объектов повышенной опасности, которые должны находиться в зоне пристального оперативного внимания. Из них 189 находятся на территории России, в том числе 9 из 15 действующих АЭС.{31} Впрочем, не буду нагнетать страстей — для апокалипсиса и реалий достаточно.
КПСС. Партийная номенклатура без работы не осталась. Покинув райкомы и горкомы, она переместилась в кресла исполнительных органов власти. Немалая ее часть занялась бизнесом, причем бизнесом с солидным стартовым капиталом, в том числе и в твердоконвертируемой валюте. Наконец, большое число представителей старой олигархии вернулось в систему административно-хозяйственного управления.{32} Достаточно для примера вспомнить, что руководителем администрации Президента России (должность ключевая, на манер той, что была при Горбачеве у одного из главных гекачепистов Валерия Болдина)[114] стал бывший первый секретарь Свердловского обкома КПСС Юрий Петров. Впрочем, чего придираться к «шестеркам»: из одиннадцати глав республик, 21 декабря 1991 года подписавших соглашение об образовании Содружества Независимых Государств, девять в прошлом принадлежали к высшей партийной элите своих регионов…
Ну и, наконец, КГБ… Демократам трудно было сделать больше, чтобы восстановить против себя чекистов. Новые власти умудрились никак не воспользоваться тем шоком, который переживала Лубянка после августовского провала, ареста Крючкова и отставки всей коллегии КГБ.
Да, чекистов опасно загонять в угол. Да, роспуск Комитета мог вынудить многих из них уйти в мафиозные структуры, в организованную преступность — уже уходят: с их знанием конспиративной работы и техники это ой как чревато. Но хуже, чем та смена «вывесок», которая произошла, придумать было нельзя. Вместо того чтобы выработать реальную концепцию защиты государственной безопасности, максимально быстро очертить правовое поле, в котором должен действовать КГБ, сообразно этой концепции и этим законам создать более или менее автономные ведомства (например, Агентство по защите экономики, Комитет по защите информации и так далее) — вместо всего этого к госбезопасности присоединили еще милицию. «Ждем, когда выдадут нам милицейские свистки», — мрачно шутили чекисты.
Руководители воссозданного монстра заявили, что собираются сократить Министерство безопасности и внутренних дел на 45–70 процентов. Благое желание. Но сильно подозреваю, что сие снова так и останется благим желанием. А может произойти и худшее: научный, инженерный потенциал, который сосредоточен в Комитете — математики и компьютерщики 8 Главка, электронщики из 16 управления, химики, физики Оперативно-технического управления, — вот этот потенциал может оказаться за бортом, слаженные коллективы — распылены… В лучшем случае — уйдут в бизнес. Но такой аппаратуры, таких компьютеров, какие были в том же 8 Главке, быстро в бизнесе не создашь: нет ни средств, ни материалов, ни технологий.
