Здесь не было ни украшений, ни вычурной мебели, не считая стола и стульев, ни шикарных ковров, но при том убранство помещения даже на неопытный взгляд стоило безумных денег. Потолок, пол, стены – все облицовано натуральными малахитом, агатом, яшмой, нефритом и многими другими полудрагоценными камнями. Вытесанный из черного вулканического стекла стол украшали янтарные инкрустации. Холодный стул, на котором он сидел, тоже был обсидиановым. А умея читать символы тайного наречия Братства, по янтарным узорам на столе можно было узнать основы его истории.

Началось все еще в середине двадцатого века, через пять лет после окончания Второй мировой войны. И началось это с семерых людей, искавших Знания – именно так, с большой буквы. Их фамилий история братства не сохранила, оставив на память лишь те имена, под которыми они создали Братство Повелителей. Теодор, Хельмут, Зигмунд, Хосефа, Альберт, Виктор и Гуннель. Каждый из них был исследователем и познавателем, каждый изучал науки и каждый разуверился в них. История умалчивает, как они встретились и познакомились, но результат известен – объединив усилия, они начали искать Знания в области, лежащей за пределами наук и человеческого понимания. И они нашли… Сновидение и шаманизм, восточная йога и энергетизм, всевозможные эзотерические практики и исследования – они дали искателям Знание и они дали Искателям Силу.

В одна тысяча девятьсот шестьдесят втором году семерка искателей основала свое Братство, претенциозно окрестив его Братством Повелителей. Столь громкое название было избрано неспроста – первый глава Братства, немец Теодор Майер, был приверженцем теории вероятностного моделирования, согласно которой можно было воздействовать на реальность путем строгого соблюдения некоторых, казалось бы, совершенно не относящихся непосредственно к задаче требований, а также четкого именования не столько реального положения дел, сколько желаемого. Проще говоря, по принципу "как вы лодку назовете, так она и поплывет".

История сохранила некоторые выдержки из речи Теодора, посвященной дню создания Братства: "Да, сейчас мы лишь люди, получившие знания и власть, каждый в выбранной им области. Да, сейчас власть наша ограничена и силы наши невелики. Но я нарекаю наш совет Братством Повелителей, и силой, и властью своей подтверждаю наше право именовать себя Повелителями – не стран и не людей, но всего Мира, который слышит меня, и принимает мои слова, как истину. Я нарекаю нас Повелителями – и мы есть Повелители".

Теодор не ошибся. К две тысячи девятнадцатому году члены Совета Братства, семь человек со всего мира, оказались близки к господству если не над миром, то по крайней мере, над Европой. Члены Совета правили Германией, Францией, Испанией, Италией, Чехословакией, Россией и Прибалтийским союзом. Нет, они не являлись президентами, королями и так далее – но держали эти страны под своим неусыпным контролем. И именно благодаря Совету Европа перенесла катастрофу две тысячи двадцать с гораздо меньшими потерями, а после восстановилась значительно быстрее Соединенных Штатов, Канады и до сих пор не оправившихся окончательно Африки и стран Южной Америки. Увы, катастрофа оказалась ударом, который хоть и не уничтожил Братство, но практически свел на нет всю работу предыдущих десятилетий. Вместо того, чтобы идти вперед, Повелителям приходилось прикладывать все усилия для того, чтобы не позволить миру рухнуть в пропасть, погребя под обломками и само Братство.

В две тысячи сорок втором году произошла вторая катастрофа – и для Повелителей она оказалась гораздо страшнее, чем двадцатый год. Братство практически одномоментно потеряло четверых своих членов. Череда загадочных убийств, унесших более ста жизней сильных мира сего, не пощадило и Повелителей. Виновных найти не удалось, и трое выживших готовы были уже отказаться от своих планов. Положение спас сын старшего из них, Вацлав Пражски. Он убил своего отца Януша, занял его место в Совете и пригрозил остальным, что убьет и их, если они попробуют отстраниться от дел до того, как подготовят каждый двоих преемников. Сам Вацлав также взял двоих учеников, и спустя семь лет состав Братства обновился практически полностью. Новоиспеченные Повелители были молоды, полны сил и готовы на все ради процветания и благополучия Братства, и казалось, что для них наступила новая эпоха, в которой уже не будет столь сокрушительных бедствий и смертельных катастроф, но Судьба распорядилась иначе.

Спустя год после вхождения в Совет был найден мертвым в своей постели Эндрю Дессель. Причиной смерти стало ранение широким острым предметом в область грудной клетки. Эндрю умер не сразу, он долгое время бился в агонии – но убийца извлек свое чудовищное оружие лишь после того, как убедился в смерти жертвы. Найти преступника не удалось – как и в случае с гибелью четверых членов Братства в сорок втором году. И что интересно, те четверо также были убиты холодным оружием неизвестного образца. Двоих убийца зарезал, одному отсек голову, а последнего попросту разрубил пополам.

Как и в прошлый раз, расследование Братства ничего не дало.

В пятьдесят девятом году в Совет вошел Дориан Вертаск, петербуржец с немецкими корнями. Он был первым членом Братства, пришедшим со стороны – но Вацлав ни разу еще не пожалел, что принял его. Дориан обладал острым умом, умеренным властолюбием, четкими планами на будущее и множеством иных полезных качеств. Немолодой уже чех всерьез подумывал о том, чтобы именно русского впоследствии назначить своим преемником… впрочем, сам Вертаск о том не знал.

– Начнем! – Вацлав устало опустился на свое кресло. Годы давали о себе знать, да и ритуал объединения сил вытягивал немало энергии. – Брат Дориан, с какой целью ты решился созвать Совет Братства Повелителей?

Вертаск чуть прикусил губу, и спокойно выдержал прямой, тяжелый взгляд чеха. Как и все остальные, он чувствовал себя совершенно выжатым, и больше всего хотел сейчас просто сесть и немного расслабиться, благо, традиция проведения Совета предполагала некоторое время отдыха после ритуала, но ему очень не хотелось показывать свою слабость, особенно сейчас.

– Я хотел обсудить дальнейшую политику Братства в отношении нашего мира, – спокойно ответил Дориан, не отводя взгляда.

Кустистые брови Вацлава чуть вздернулись.

– Продолжай.

– Я считаю нашу нынешнюю политику в корне неверной, – медленно и негромко проговорил русский и, не обращая внимания на изумленные взгляды, продолжил: – Прежние методы никуда не годятся. Следует смотреть правде в глаза – Братство не имеет и половины того могущества, коим обладало до две тысячи двадцатого года. Да, мы можем многое – но все наши возможности есть ничто в сравнении с тем, чем мы обладали ранее…

Он говорил еще долго, приводя убедительные примеры и демонстрируя Совету свои логические выкладки. По большому счету, они знали это и так, но старались не акцентировать на своей слабости внимания, большее значение придавая достижениям настоящего, нежели фантастическим высотам прошлого, утраченным, казалось, безвозвратно. Но сейчас Дориан поставил вопрос так, что проигнорировать его, сделав вид, что все в порядке и упущенное вернется, было невозможно.

– Довольно, брат Дориан, – сухо проговорил Вацлав в тот момент, когда Вертаск на мгновение замолчал, чтобы перевести дыхание. – Я полагаю, Совет тебя понял и согласен со всем высказанным. Теперь же мы хотели бы услышать твой вариант дальнейшего развития Братства – ведь он у тебя, несомненно, есть.

– Разумеется, брат Вацлав, – мужчина поклонился, пряча улыбку. – Нас мало. Нет, не так: нас очень мало. Семеро практиков не могут подчинить себе мир, действуя по отдельности. Как бы мы не были сильны, весь мир – сильнее. Пока что. И я предлагаю… – он выдержал паузу, медленно обводя глазами слушателей. – Я предлагаю объединить силы. Я интересовался вашими успехами, братья. И я вижу, что хотя каждый из вас уже добился многого в своей области, все же пройдут многие годы, прежде чем кто-либо из нас достигнет хотя бы уровня брата Вацлава, не говоря уже о чем-то большем. Как вы знаете, я не могу похвастаться даже этим… зато у меня есть нечто иное.