Литмир - Электронная Библиотека

Сэр Ланселот подошел к Катрин.

— Зачем ты так со мной поступила? — сказал он.

— Я не хотела, — сказала Катрин. Она заплакала.

С горящим лицом, но с высоко поднятой головой, сэр Ланселот подошел к помосту Короля Артура и опустился перед ним на колени. Тихим голосом он попросил, чтобы его отпустили в дальнее странствие, по крайней мере, на целый год, дабы он искупил бы свой позор сотней подвигов и вернул бы свою утраченную честь и навсегда бы стер из людской памяти эти ужасные слова «его девчонка победила».

Король Артур так и не решился заговорить — он лишь сочувственно кивнул.

А королева Гвиневера даже не взглянула на сэра Ланселота, когда он покидал ристалище.

Катрин продолжала плакать.

Мерлин шепнул что-то на ухо Королю Артуру. Король Артур кивнул. Он встал, подал руку Гвиневере и помог ей сойти с помоста. Мерлин промолвил еще одно слово, на сей раз — свите рыцарей. Те принялись очищать поле от зрителей.

Зрители в подавляющем своем большинстве молча повиновались, однако трое детей, занимавших лучшие места, подняли шум, утверждая, что им нужно найти свою сестру Катрин, которая совершила нечто ужасное, но сестра есть сестра и они все равно без нее никуда. Однако рыцари заставили их покинуть поле вместе со всеми остальными.

Катрин казалось, что прошел по крайней мере год, прежде чем она обнаружила, что стоит перед Мерлином. Она все еще плакала.

Мерлин сурово посмотрел на нее.

— Тьфу на твой плач, — сказал он. — Мне хорошо знамо, что ты еси лжеволшебница, которая явилась сюда под этой личиной, дабы одолеть нашего богатыря и опозорить наш Круглый Стол.

— Нет! — сказала Катрин. — Я не то и не другое!

— Нет то! — сказал Мерлин. — Вне всяких сомнений. Отныне имя наше в Камелоте втоптано в грязь.

— А-а-а, — всхлипывала Катрин.

— Замолчи, ведьма, — сказал Мерлин. Он махнул на нее своей волшебной палочкой:

— Повелеваю явиться тебе передо мной в естественном своем обличии!

И тут же Катрин из высокой и сильной, и в доспехах превратилась в саму себя, в просто Катрин.

На лице Мерлина выразилось удивление.

— Эти злые духи из молодых, да ранние, — сказал он. — Однако, ты наверняка всего лишь орудие в руках более могучей нечисти. — И он снова взмахнул волшебной палочкой. — Повелеваю, чтобы твои пособники, соучастники, помощники, сообщники и сподвижники явились бы на сем месте подле тебя!

И возле Катрин появились Джейн, Марк и Марта, и вид у них был такой же несчастный и неприкаянный, как у нее самой.

Мерлин же, похоже, и в самом деле немного испугался. Затем он печально покачал головой:

— Такие юные, — сказал он, — а уже такие испорченные.

— Мы не испорченные! — сказала Марта, делая сердитое лицо.

Остальные вели себя более сдержанно.

— Понимаете, сэр… — начал Марк.

— Мы этого не хотели, — начала Джейн.

— Дайте мне, — сказала Катрин, — это я все затеяла.

И, мешая слова со слезами, она сбивчиво рассказала Мерлину все-все, начиная с талисмана и намерения отправиться в прошлое и кончая тем, что именно ей хотелось совершить, и что она на самом деле совершила, и где она ошиблась.

— Я хотела совершить добрые дела, — сказала она, — и одно я совершила, когда вызволила Ланселота из той несчастной темницы. Но он не сказал мне ни слова в благодарность и заставил все переделать, чтобы он сам себя вызволил, как то велит ему его несчастная честь. И я разозлилась. И решила победить его, чтобы другие рыцари больше ему не завидовали, но я просто хотела насолить ему, за то что он такой воображала. И мне всегда так хотелось посражаться на настоящем турнире!

— Вот и посражалась, — сказал Мерлин. — И какое же доброе дело из этого получилось? Просто сделала всех абсолютно несчастными.

— Я понимаю, — сказала Катрин.

— Вот что бывает, когда вмешиваешься не в свои дела, — сказал Мерлин. — У истории есть свои законы, и если попытаться их нарушить, могут произойти большие неприятности.

Катрин повесила голову.

— Однако, — продолжал Мерлин и, к удивлению детей, теперь он улыбался, — еще не все потеряно. Я, да будет вам известно, тоже умею делать кое-какие волшебные вещи. Посмотрим, получится ли у меня. Надеюсь, что я смогу обратить время вперед и сделать так, чтобы сегодняшнего дня как будто бы и не было вовсе. Правда, на это у меня уйдет слишком много сил.

— В самом деле? — удивилась Катрин. — А нам это ровно ничего не стоит!

Мерлин глянул на нее и слегка помрачнел.

— Ровно ничего, да? — сказал он.

— Абсолютно, — счастливо продолжала Катрин. — Я могла бы пожелать, чтобы Ланселот снова дважды оказался здесь, а потом могла бы пожелать, чтобы он дважды меня победил, а потом могла бы пожелать, чтобы зрители дважды оказали ему честь, а потом я могла бы…

— Постой! — в тревоге воскликнул Мерлин. — Погоди со своими желаниями, а то как бы нам не стало еще хуже. Дай-ка мне лучше посмотреть на этот твой удивительный талисман. — И он провел перед Катрин своей волшебной палочкой. — Если у тебя есть какое-либо волшебство, пусть оно проявится, или же пусть навеки почиет с миром.

Потная ладошка Катрин, так долго сжимавшая талисман, сама собой раскрылась — на ней лежал талисман.

Мерлин посмотрел на него. Глаза его округлились. Он порывисто снял свой высокий клобук и трижды низко поклонился талисману. Затем обернулся к детям.

— Это очень древний талисман с могучим волшебным даром, — сказал он. — Древней и могущественней моего волшебства. Он действительно слишком уж могучий и опасный, чтобы оставаться у детей, неважно, какие у них намерения. Боюсь, что вынужден вас попросить отказаться от него.

Он еще раз взмахнул своей палочкой. И талисман с ладошки Катрин плавно переплыл в его собственную ладонь.

Тут заговорил Марк.

— Но талисман нам достался в нашем собственном времени, — сказал он, — а оно тоже часть истории, так же, как и ваше время. Может, мы были обязаны его найти. Может, предполагалось, что с его помощью мы совершим какие-то добрые дела. У истории свои законы и, если попытаться их нарушить, могут произойти большие неприятности.

Мерлин посмотрел на него.

— Ты мудрый ребенок, — сказал он.

— Так, серединка на половинку, — скромно сказал Марк.

— Бог ты мой! — сказал Мерлин. — Ежели все дети из того вашего отдаленного будущего столь же разумны, сколь и ты… Постой, постой, так из какого, говорите, века вы явились?

— Мы этого не говорили, — сказал Марк. — Но мы из двадцатого.

— Двадцатый век, — задумчиво сказал Мерлин. — Какое, должно быть, это счастливое время — воистину Золотой век, который, как было сказано, должен прийти.

Он постоял, о чем-то размышляя, затем улыбнулся:

— Хорошо. Возвращайтесь в свой двадцатый век и возьмите с собой талисман и делайте с его помощью лучшее, на что вы только способны. Но сначала я должен кое-что сказать.

Он держал талисман на вытянутой руке, как будто побаивался, что тот его может укусить, и относился к нему с величайшим почтением.

— Я желаю, — сказал он, — чтобы через шесть минут стало бы так, как если бы эти дети никогда не появлялись здесь. За исключением того, что и я, и они будем обо всем помнить. Далее я желаю, чтобы наш турнир начался бы снова и продолжался бы столько, сколько ему и предписано историей. Только вдвое по столько, — добавил он на всякий случай.

— А теперь я могу взять назад талисман, — спросила Катрин, — пожалуйста?

— Через минуту, — сказал Мерлин. — Между прочим, не много ли уже вы назагадывали желаний? Похоже, что он уже довольно поистерся. Знайте, что он ведь не вечен.

— Господи, этого-то мы и боялись, — сказала Джейн. — На сколько у нас еще осталось?

— Поживете — узнаете, — сказал Мерлин. — Но лучше его не очень тратить. Не то, вопреки вашим ожиданиям, может оказаться слишком поздно.

— Ой! — воскликнула Марта. — Что если мы больше не вернемся домой!

— Не волнуйтесь, — улыбнулся ей Мерлин. — Для вас еще осталось несколько желаний. И еще одно — для меня. — И он снова вытянул перед собой руку с талисманом.

13
{"b":"187680","o":1}