Джим кивнул. Слова Адока перекликались с тем, что совсем недавно высказал ему Мелнес.

– В подземных помещениях Тронного Мира живут только слуги – так, Адок?

– Да, Джим.

– Раз уж мне придется находиться на дежурствах под землей, я бы хотел знать об этих помещениях побольше, – сказал Джим. – Насколько велика эта площадь?

– Под землей столько же комнат, сколько и наверху, – сообщил Адок. – Вероятно, даже больше, потому что я всех не знаю.

– А кто знает? – спросил Джим.

На секунду ему показалось, что Адок сейчас пожмет плечами. Но Старкиен был, очевидно, слишком сдержан, чтобы так явно выражать свои мысли и чувства.

– Я не знаю, Джим, – сказал он. – Возможно… Мелнес.

– Да, – задумчиво произнес Джим. – Если кто и знает, так кто же, как не Мелнес.

В течение нескольких последующих недель Джим несколько раз принимал участие в подземных парадах. Его обязанности при этом заключались всего–навсего в том, чтобы стоять перед своей частью, состоящей из семидесяти восьми Старкиенов, при полном вооружении.

Но первый парад, в котором он участвовал, произвел на него неизгладимое впечатление. Все огромное подземное пространство было буквально забито проходящими полк за полком безразличными, наголо обритыми, небольшого роста мускулистыми Старкиенами.

Раньше Джим считал, что население Тронного Мира пропорционально, и что Старкиены составляют лишь незначительную его часть. Но пока он не увидел собственными глазами, он не сознавал, как много их было. Произведя впоследствии несложные вычисления с помощью Адока, он установил, что на этом параде присутствовало по меньшей мере двадцать тысяч вооруженных людей. Если то, что сказал Адок, было правдой, имея в виду, что каждый вооруженный Старкиен эквивалентен двум–трем частям армий колониальных миров, – то армия, которую он видел, была равна по своей силе по меньшей мере трем с четвертью миллионам человек. А Адок сказал ему, что это был всего лишь один из пятидесяти парадов, проводившихся под землей Тронного Мира.

Да, с такими силами Высокородные могли действительно не опасаться нападения со стороны колониальных миров, даже объединенных.

2

Как обнаружил Джим, кроме присутствия на парадах его обязанности включают в себя изучение и освоение оружия второго класса.

Эти серебристые полосы все еще не представлялись ему оружием – пока что Джим ни разу не видел их в действии. Но они действовали как усилители. Упражнения, которые давал Джиму Адок, состояли просто из бега, прыжков и подъемов на различные объекты с помощью этих усилителей. После первой серии упражнений, которой Адок не позволил длиться более двенадцати минут, Старкиен почти с нежностью перенес Джима в его казармы и заставил улечься на огромную подушку, которая служила здесь постелью. Затем Адок осторожно снял с Джима усилители.

– А сейчас, – сказал Адок, – ты должен отдыхать по крайней мере три часа.

– Зачем? – спросил Джим, с любопытством глядя на мускулистую фигуру, возвышающуюся над ним.

– Затем, что первичные эффекты от ношения усилителей не могут восприниматься телом немедленно, – наставительно сказал Адок. – Помни: твои мышцы были заставлены работать значительно быстрее, чем предназначены для этого природой. Сейчас ты можешь чувствовать всего лишь усталость, недомогание и неприятное ощущение. Но то, что ты чувствуешь сейчас, ничто по сравнению с тем, что ты будешь чувствовать через три часа. Лучший путь свести к минимуму чувство усталости и недомогания – это все три часа пролежать без движения, без всяческих физических усилий. Когда ты достаточно приспособишься к усилителям, твое тело уже привыкнет к тому, что его рефлексы ускорились и оно работает в ином ритме. Тебе уже не придется отдыхать и ты не будешь чувствовать никаких недомоганий, даже после очень большой физической нагрузки.

Лицо Джима осталось бесстрастным, и Адок исчез, приглушив в комнате свет перед уходом. Лежа в полумраке, Джим смотрел в белый потолок над собой.

Он не чувствовал ни недомогания, ни усталости в своих мускулах. Но как сказал Адок, максимальный эффект может не проявиться ранее трех часов. Поэтому он честно пролежал все эти три часа, даже не шелохнувшись.

Но и к концу этого времени он все же не почувствовал никаких перемен в своем организме. Он устал, но у него не возникло никаких недомоганий.

Он отметил эту особенность, как отмечал в уме все, что касалось Тронного Мира и его обитателей.

То, что он сейчас узнал, не совсем вписывалось в картину окружающего его мира, которая постепенно формировалась в его сознании. Но ему помогало то, что еще с детских лет, когда у него не было иного выбора, как проводить свой досуг в молчании и одиночестве, он привык к почти безграничному терпению. Картина, возникшая в его уме, еще не поддавалась расшифровке. Но когда–нибудь ему все станет ясным. А до тех пор… Адок сказал ему, что к концу трех часов усталость и недомогание достигнут своего апогея. Так как Джим никак не мог понять, находится ли он под наблюдением – причем не только со стороны Высокородных – он заставил себя остаться на месте.

Распростершись на ложе, Джим погрузился в сон.

Проснулся он от того, что его мягко трясла Ро. Она стояла в полумраке комнаты у его постели.

– Галиан хочет, чтобы ты встретился с одним человеком, – сказала она. – Он передал это через Афуан. Этот человек – губернатор колониальных миров на Альфе Центавра.

С минуту он смотрел на нее, сонно моргая. Затем он резко пробудился, как бы поняв всю важность ее слов.

– С какой стати мне встречаться с губернатором колониальных миров Альфы Центавра? – спросил он, резко садясь на подушку.

– Но ведь он – твой губернатор! – сказала Ро. – Разве тебе этого никто не говорил, Джим? Любой новый колониальный мир отдается под протекторат ближайшего губернаторства.

– Нет, – сказал Джим, поднимаясь на ноги. – Никто никогда не говорил мне ничего подобного. Значит ли это, что я должен выразить свое почтение губернатору?

– Видишь ли… – Ро заколебалась. – Теоретически он может забрать тебя из Тронного Мира прямо сейчас, так как ты его подчиненный. Но, с другой стороны, поручительство для усыновления было утверждено Императором. Когда он узнает это, вряд ли он захочет каких–нибудь неприятностей с будущим вероятным Высокородным. Не забывай: престиж его миров поднимется в несколько раз, если человек с одного из них останется на Тронном Мире и станет Высокородным. Другими словами, он не может причинить тебе никакого вреда, ты же можешь вежливо, но твердо, отказать ему в чем угодно, раз уж он здесь.

– Ясно, – хмуро сказал Джим. – Значит, они послали тебя за мной?

Ро кивнула. Она протянула руку, и он взял ее в свою. Это был самый легкий путь переместиться в то место, где они еще ни разу не были. Джиму говорили, что требуется большое умственное напряжение, чтобы отправить человека туда, где он еще ни разу не был, и что для этого сопровождающему, знающему место, необходим физический контакт. Адок, конечно, как раньше и Ро, вел себя в этом отношении исключительно корректно, лишь слегка касаясь плеча Джима. Но сейчас, когда им нужно было отправиться в какое–то незнакомое место, они просто взялись с Ро за руки.

В то же мгновение они оказались в относительно маленькой комнатке. Но она до странности напоминала рабочий кабинет Галиана на корабле.

В этой комнате за плавающими досками, находились уже знакомые ему люди, а рядом с ними все тот же Старкиен–телохранитель. Неподалеку стояли Галиан и человек, разодетый примерно как южно–американские индейцы – в национальной одежде Альфы Центавра III.

– Вот и ты, Джим, и ты, Ро, – медленно поворачиваясь к ним, произнес Галиан. – Джим, я думал, тебе будет приятно повидаться с твоим региональным начальником – Уик Беном с Альфы Центавра III. Уик Бен, это Джим Кейл, за которого было предложено поручительство на Тронном Мире.

– Хорошо, – согласился Уик Бен, быстро поворачиваясь к Джиму и улыбаясь.

В противоположность шипящему акценту Высокородных, который к тому времени Джим стал воспринимать почти как должное, губернатор с Альфы Центавра III несколько шепелявил, произнося слова.