– Не сомневаюсь, – сухо ответил он. – Но разве до вас не доходит, мэм, что вы – единственный человек в отеле, кого не было здесь во время первого убийства?

– Да, действительно… Но, инспектор, не можете же вы подозревать женщину? Я хочу сказать…

– Может быть, и так, – сказал он, – но у миссис Корриган и у миссис Персимон есть мужья. А я хочу, чтобы в эту комнату не проник никто, кто мог быть каким-либо образом… э… замешан. – Он кинул на меня странный взгляд. – Никто, ни под каким предлогом. Вы понимаете меня?

– Если вы подразумеваете Николаса, – взбрыкнула я, – я едва ли «замешана» с ним и, уверяю вас, его я не впущу.

Он чуть улыбнулся и произнес почти снисходительным тоном:

– Ну-ну, девочка, я ничего такого не подразумевал. Значит, вы согласны?

– Разумеется. – И я с любопытством посмотрела на него. – Вы хотите сказать, что не подозреваете одну меня?

– Скажем, так, – осторожно проговорил он, – я не подозреваю вас в желании убить Роберту Саймс.

С этими словами мы подошли к гостинице. Так как тело Мэрион Брэдфорд находилось в комнате, которую она делила с Робертой, а комната была опечатана полицией, я предложила положить Роберту на свободную кровать в моей комнате. Инспектор и Персимоны, уже безмерно уставшие, с одобрением и благодарностью встретили мое предложение. Миссис Персимон и миссис Каудрей-Симпсон в присутствии Нейла и инспектора стали заворачивать Роберту в одеяло, а я отправилась в душ.

Когда я наконец вернулась к себе, в камине горел яркий огонь, а чайник, висящий на перекладине, кипел. Для горячего питья было все готово. На тумбочке поблескивала бутылка бренди.

Инспектор ушел, но миссис Персимон все еще возилась у камина. Нейл, встав со стула, робко мне улыбнулся. Он был очень высокий, лет двадцати, с грациозными движениями жеребенка, черными волосами и синими глазами чистокровного кельта. Он доложил:

– Скоро придет доктор, мисс Брук. Инспектор Маккензи велел мне сказать вам об этом. Он спрашивает, побудете ли вы со мной пока?

– Конечно. А можем мы что-нибудь для нее сделать?

Миссис Персимон встала.

– Мы обложили ее бутылками с горячей водой, – сообщила она. – Так что согрели, как смогли, и теперь остается только ждать доктора.

Она обеспокоенно склонилась над Робертой и стала подтыкать под нее одеяла, что было явно излишним. Миссис Персимон была маленькой женщиной с круглым лицом, в обычное время всегда жизнерадостным, и тонкими непослушными каштановыми волосами. В ее ясных красивых глазах того чистого серого цвета, который так редко встречается, затаилась тревога.

– Если ей станет лучше и она сможет глотать, дайте ей капельку сладкого чая… а я спущусь вниз и приготовлю крепкий бульон. Пока это единственное, что мы в состоянии сделать.

– И еще, – тихо добавил Нейл, – охранять ее.

Мы обе взглянули на него. Я неуверенно сказала:

– Все это звучит очень… очень страшно, Нейл. Инспектор действительно думает, что убийца попытается сюда проникнуть?

Он развел огромными, красивой формы руками.

– Если она заговорит, его повесят, – просто ответил он.

Я подошла к кровати и посмотрела на Роберту. Она лежала очень спокойно, и, хотя мне показалось, что ее кожа отчасти утратила свою льдистую прозрачность, девушка была ужасающе бледна. Лицо осунулось и стало крошечным; неподвижное тело, завернутое в одеяло, тоже как будто усохло. Казалось, что ни опасность, ни «потенциальный динамит», ни призрачный риск того, что есть кто-то, кому необходимо заставить ее молчать, не существуют. Трудно было поверить, что эти сухие губы когда-нибудь заговорят снова.

Но как только я отошла от кровати, Роберта пошевелилась и застонала, ресницы ее задрожали. Темная голова беспокойно заметалась на подушке.

– Вот, – отозвалась миссис Персимон, стоя у огня. – Чай готов.

Мы капнули несколько капель слабого сладкого напитка ей в рот и с радостью увидели, как слегка вздрогнули мускулы на ее шее – она глотнула. Я начала потихоньку вливать в нее с чайной ложечки животворную глюкозу, с тревогой глядя, как меняется ее восковое лицо.

– Пойду приготовлю бульон, – сказала миссис Персимон и вышла.

Зазвенел телефон, и я испуганно подскочила, пролив чай на простыни.

Нейл поднял трубку, послушал, а потом обратился ко мне:

– Инспектор поднимается. Доктор приехал.

– Слава богу! – с жаром воскликнула я.

– Воистину так.

Через минуту к нам пришли инспектор Маккензи и доктор, и я с радостью наблюдала за тем, с каким профессионализмом последний осматривает Роберту. Наконец он укрыл ее снова и перевел взгляд на инспектора.

– Ничего страшного, за исключением ноги, – резюмировал он. – Царапины и раны со временем заживут. Главное теперь – нога. Мне нужна помощь Мэри Персимон и кого-нибудь еще.

Он вопросительно глянул на меня из-под бровей, но тут вмешался инспектор:

– Нет, мисс Брук на сегодня достаточно, к тому же ей придется сидеть с больной всю ночь. Попросите миссис Персимон позвать горничную, и я тоже останусь. Вот телефон, доктор, если хотите позвонить.

– Что? Ах да.

Доктор поднял трубку и стал диктовать список того, что ему надо.

Инспектор Маккензи повернулся ко мне.

– Я попросил на кухне, чтобы вас накормили как можно быстрее, – доложил он. – Через десять минут еда будет готова. Ступайте вниз, девочка. Я позову вас, когда понадобитесь.

Кинув еще один взгляд на крошечную фигурку на кровати, я пошла вниз.

В гостиной был Родерик. По-видимому, он ждал меня, потому что с моим появлением ринулся ко мне вверх по лестнице, сильно встревоженный.

– Как она? Что говорит доктор?

– Не много, – ответила я. – Помимо сломанной ноги он не обнаружил серьезных повреждений, но, по-моему, двух ночей, проведенных в пещере, может оказаться достаточно, чтобы она умерла.

– А что доктор об этом думает?

– Он не говорит. Полагаю, любой человек, прошедший через такое, находился бы на грани смерти. Правда, она молодая и очень сильная, к тому же ей удалось найти сухое убежище от ветра и дождя.

– Она до сих пор без сознания?

– Да.

– Выкарабкается, – уверенно сказал он. – Как только ей вправят ногу… наверное, они сейчас этим и занимаются?

– Да. Миссис Персимон помогает. А меня послали вниз, чему я рада.

– И я рад. Вы выглядите очень усталой, Джанет.

Я улыбнулась:

– Спасибо и на том.

– Простите, но это правда. – У него все еще был обеспокоенный вид. – Вам ведь не надо возвращаться к ней и сидеть там?

– Инспектор хочет, чтобы я оставалась с ней всю ночь.

– Что за чушь! – рассердился он. – С вас уже хватит! Почему бы с ней не посидеть миссис Корриган?

– Ей досталось так же, как и мне.

– Тогда миссис Каудрей-Симпсон.

Я осторожно заметила:

– Инспектор Маккензи дал мне понять, что меня он не включил в список подозреваемых.

– Он… – Родерик запнулся, его синие глаза сузились. – Неужели он подозревает женщин?

– Кажется, он подозревает всех, – неуверенно ответила я. – Я же, ко всему прочему, не замужем за подозреваемым, понимаете?

Он раскрыл рот, хотел что-то сказать, но промолчал, твердо сжав губы. Отведя от меня взгляд, он стал изучать узор на ковре.

Я торопливо проговорила:

– Со мной все будет в порядке, Родерик. Мне придется лишь поить ее время от времени, так что я смогу немножко поспать. По правде говоря, там очень уютно: огонь, чайник – все, что полагается!

– А что, инспектор… – Он замолчал, огляделся и понизил голос: – Инспектор считает, что Роберте все еще грозит опасность от… него?

Последнее слово, произнесенное шепотом, прозвучало странно в пустом коридоре. Я почему-то тоже понизила голос:

– Думаю, да. Но он предпринимает меры предосторожности. Роберта будет в безопасности, и я, соответственно, тоже. – Я опять улыбнулась. – Так что не волнуйтесь!

– Хорошо, не буду. Вообще-то говоря… – голос у него стал мрачным и каким-то отвлеченным, – вообще-то говоря, мне кажется, вы единственный человек в гостинице, кто не…