Она выглядела до боли грустной и такой красивой, что у Буча защипало в глазах. Боже, он хотел перерезать себе горло от одной мысли, что мог заразить ее или поставить под угрозу.

– Лучше бы ты не приходила сюда, – прохрипел он. Девушка вздрогнула, и Буч сообразил, что слова стоит все-таки выбирать, – Я имею в виду…

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – Ее голос прозвучал жестко, – Проголодался?

– Ага.

Он с трудом приподнялся в постели.

– Но я бы предпочел душ.

Марисса поднялась на ноги – плавно, словно туман, и Буч затаил дыхание, когда она подошла к нему. Боже, это бледно-голубое платье того же оттенка, что и ее глаза.

– Я помогу дойти до ванной.

– Нет, сам справлюсь.

Она скрестила руки на груди.

– Если попытаешься добраться до ванной самостоятельно – рухнешь и расшибешься.

– Тогда позови медсестру. Не хочу, чтобы ты ко мне прикасалась.

Несколько секунд она безотрывно смотрела на него. Затем сморгнула. Потом еще раз.

– Извини, я на минутку, – сказала она ровным голосом, – Мне нужно в уборную. Медсестру можешь вызвать, нажав на красную кнопку там, на пульте.

Она зашла в ванную и закрыла дверь. Полилась вода.

Буч дотянулся до маленькой красной кнопки, но остановился: за дверью ванны текла и текла вода. Звук не прерывался; не похоже, чтобы кто-то мыл руки, лицо или наполнял стакан.

Вода лилась и лилась.

Со стоном Буч скатился с кровати и встал, повиснув на подставке для капельницы, пока та не стала трястись от попыток удержать его в вертикальном положении. Он выставлял вперед одну ногу за другой, пока не дошел до двери в ванную. Прислонил ухо к дереву. Он слышал лишь воду.

Зачем-то Буч тихонько постучал. Затем еще раз. Попробовал снова, потом повернул ручку, хотя, конечно, они оба сгорят от стыда, если она всего лишь пользуется туалетом…

Как оказалось, Марисса и вправду сидела на унитазе. На опущенной крышке.

И плакала. Тряслась и плакала.

– О… черт, Марисса.

Она взвизгнула, словно Буч был последним существом на земле, кого она хотела бы видеть.

– Уйди!

Шатаясь, он зашел внутрь и опустился перед ней на колени.

– Марисса…

Она закрыла лицо руками.

– Оставь меня, пожалуйста, одну.

Он дотянулся до крана и выключил воду. Когда раковина с бульканьем опустела и звук льющейся воды стих, стало слышней прерывистое дыхание Мариссы.

– Все в порядке, – сказал он, – Ты скоро сможешь уйти. Ты выберешься…

– Замолчи!

Она опустила руки и с негодованием посмотрела на него.

– Возвращайся в кровать и вызови медсестру, если ты еще этого не сделал.

Буч отклонился, присев на пятки, чувствуя головокружение, но вместе с тем и какую-то решимость.

– Я сожалею, что ты оказалась со мной в этой ловушке.

– Не сомневаюсь!

Он нахмурился.

– Марисса…

Его перебил звук открывающегося воздушного шлюза.

– Коп? – Голос Ви не был искажен защитным костюмом.

– Подожди, – крикнул Буч. Мариссе не нужны зрители.

– Ты где, коп? Что-нибудь не так?

Буч собрался было встать. Правда ведь собирался. Но когда он схватился за стойку капельницы и напрягся, его тело сдалось, став резиновым. Марисса попыталась его подхватить, но он выскользнул из ее объятий, расползаясь по плитке, упершись щекой в основание унитаза. Как бы издалека он услышал голос Мариссы, что-то говорящей взахлеб. В поле зрения появилась козлиная бородка Ви.

Буч посмотрел на своего приятеля… и – черт! – неужели его зрение затуманилось, так он обрадовался этому негодяю. Лицо Вишу не изменилось, темная бородка вокруг рта все на том же месте, татуировки на виске там же, глаза-бриллианты сверкают все так же. Все такое родное. Дом и семья в обличье вампира.

Однако Буч не позволил себе заплакать. Вот черт, он и так совершенно расклеился, лежа рядом с унитазом. А слезы – достойное дополнение к одеянию стыда, в которое он вырядился.

– А где твой прикид, приятель? – спросил Буч, часто-часто моргая, – Ну, в смысле желтый костюм?

Ви улыбнулся, его глаза светились, но слегка, словно и он сдерживал эмоции.

– Не волнуйся: я под защитой. Так, значит, ты очухался?

– Ага, и готов плясать рок-н-ролл.

– Да уж пора.

– Угу. И подумываю податься в подрядчики. Вот, хотел посмотреть, как оборудована эта ванная комната. Плитка положена замечательно. Можешь и ты взглянуть.

– Как насчет того, чтобы я отнес тебя в постель?

– Сначала взгляну на трубы.

Уважение и любовь заставили Ви ухмыльнуться.

– По крайней мере, дай-ка помогу тебе встать.

– Не стоит. Я сам.

Застонав, Буч попробовал принять вертикальное положение, но затем снова опустился на кафель. Оказалось, не так-то просто даже поднять голову. Но если остаться здесь подольше… на неделю или деньков на десять?

– Давай же, коп. Сдавайся и позволь мне помочь.

Вдруг Буч почувствовал дикую усталость и понял, что не в силах сопротивляться. Полностью обмякнув, он сообразил, что на него смотрит Марисса, и подумал: «Черт, можно ли выглядеть еще слабее?» Одно, правда, радовало – что он не щеголяет перед ней своим голым задом.

Да, больничная рубашка на месте. Слава тебе господи.

Крепкие руки Ви подхватили его и с легкостью подняли. Когда они двинулись вперед, Буч старался не уронить голову на плечо другу, хотя с трудом удерживал ее. Снова оказавшись на кровати, он почувствовал дрожь, пробежавшую по всему телу, и комната закружилась перед глазами.

Не успел Ви выпрямиться, как Буч схватил его за руку и прошептал:

– Мне нужно поговорить с тобой. Наедине.

– О чем? – так же тихо спросил Ви.

Буч посмотрел на Мариссу, забившуюся в угол.

Покраснев, она перевела взгляд на ванную, затем взяла в руки два больших бумажных пакета.

– Я, пожалуй, приму душ. Извините.

И, не дожидаясь ответа, исчезла за дверью.

Когда дверь захлопнулась, Ви сел на край кровати.

– Говори.

– Что ей угрожает?

– Об этом я позаботился, она здесь три дня, и, видишь, все в порядке. Вероятно, она скоро сможет уйти. Мы теперь почти уверены, что инфекция не передается.

– Чему она подвергалась? Чему я подвергся?

– Ты ведь в курсе, что побывал у лессеров?

Буч поднял одну из своих покалеченных рук.

– А то я думал, что был у Элизабет Арден.

– Умник. Ты пробыл там почти день…

Внезапно Буч схватил Ви за руку.

– Я не прокололся. Неважно, что они со мной делали, но я ничего не рассказал о Братстве. Клянусь.

Ви положил руку поверх ладони Буча и сжал ее.

– Знаю, приятель. Знаю, что ты не мог.

– Отлично.

Когда они разомкнули руки, глаза Ви переместились на ногти Буча, как если бы вампир пытался представить, что с ними делали.

– Память вернулась?

– Только ощущения. Боль и… страх. Ужас. И гордость… Благодаря гордости я знаю, что не раскололся и они меня не сломали.

Ви кивнул и достал из кармана самокрутку. Не успев прикурить, посмотрел на датчик подачи кислорода и снова убрал.

– Послушай, друг, должен спросить… с головой-то у тебя все в порядке? В смысле, пройти через такое…

– Да, все отлично. Всегда был нечувствителен к пост-травматическому стрессу и всякой подобной чуши, и, кроме того, я толком и не помню, что произошло. Как только Марисса уйдет, я буду в порядке.

Он потер лицо, чувствуя, как зудит щетина, затем опустил руку. Когда ладонь коснулась живота, он вспомнил о черной ране.

– Ты догадываешься, что они со мной сделали?

Когда Ви покачал головой, Буч выругался. Этот парень – ходячий Google, и если уж он не знает, то дело худо.

– Но я скоро узнаю, коп. Обещаю, что я найду ответ.

Брат кивнул на живот Буча.

– Как он?

– Понятия не имею. В коме был слишком занят, чтобы уделять должное внимание брюшному прессу.

– Не возражаешь?

Буч пожал плечами и скинул покрывало. Когда Ви задрал больничную рубашку, они оба уставились на живот. Кожа вокруг раны посерела и сморщилась.