Джон вытер рот и выронил салфетку. Проклиная себя за неуклюжесть, он наклонился, но Сарелл оказалась проворней. «Спасибо», — беззвучно произнес он, получив салфетку обратно.

— Пожалуйста, — ответила девушка.

Ему определенно нравился ее голос. И лавандовый запах туалетной воды. И длинные тонкие руки.

Только вот церемония ужина не нравилась. Уэлси и Тор говорили без перерыва, излагая приукрашенную версию его биографии. Все, что удавалось начирикать в блокноте, терялось на фоне этого.

Джон поднял голову. Уэлси улыбнулась и откашлялась, словно хотела (наконец-то!) взять себя в руки.

— Вот я и говорю: иные дамы из высшего света когда-то участвовали в празднике зимнего солнцестояния еще в Старом Свете. Мать Беллы, например. Надо поговорить с ней и убедиться, что мы ничего не забыли.

Джон слушал разговор краем уха, пока Сарелл не произнесла:

— Ну, мне пора. До рассвета тридцать пять минут. Родители уже, наверное, рвут и мечут.

И отодвинула стул. Джон встал вместе со всеми и, среди взаимных прощаний, постарался уйти в тень, но тут Сарелл повернулась к нему:

— Ты меня проводишь?

Его глаза метнулись к входной двери. Проводить ее? До машины?

В груди вспыхнул первобытный инстинкт, такой сильный, что Джона качнуло. Ладонь зачесалась, и он удивленно посмотрел на нее. Казалось, ладонь сжимала что-то… чтобы защищать.

Сарелл откашлялась.

— Ну, как?

Джон понял, что девушка ждет ответа, и, стряхнув наваждение, пошел вперед, указывая путь.

Когда они вышли наружу, Сарелл спросила:

— Нервничаешь перед началом учебы?

Джон кивнул, неожиданно осознав, что сканирует окрестности и всматривается в тени. Тело свело от напряжения, правая рука опять начала чесаться. Он не знал точно, кого и что ищет. Знал лишь, что должен обеспечить безопасность девушки любой ценой.

Сарелл засунула руку в карман и побренчала ключами.

— Похоже, один мой приятель будет учиться вместе с тобой. Его должны были зачислить сегодня.

Она открыла дверь машины.

— Догадываешься, зачем меня пригласили?

Джон покачал головой.

— Думаю, они хотят, чтобы я дала тебе кровь, когда придет время превращения.

Джон закашлялся, вылупив глаза. Еще немного — и они отлетят от черепа и покатятся вниз по дорожке.

— Прости, — улыбнулась Сарелл. — Значит, тебе ничего не сказали.

Да уж, забыть такое было бы мудрено.

— Я не против, — продолжала она. — А ты?

Господи боже мой…

— Джон? — Она снова откашлялась. — У тебя есть на чем писать?

Джон беспомощно покачал головой. Блокнот он оставил дома. Последнейший идиот.

— Тогда давай руку.

Прихватив его ладонь, Сарелл вытащила ручку. Шарик защекотал кожу.

— Вот адрес моей электронной почты и ICQ. Я выйду в Сеть где-то через час. Постучись ко мне, хорошо? Поболтаем.

Джон тупо разглядывал ладонь и молчал.

Сарелл едва заметно пожала плечами.

— Конечно, ты не обязан это делать. Просто… я подумала, что так можно познакомиться поближе.

Она помолчала, словно ожидая ответа.

— Ну что ж. Я не настаиваю. Решай сам. В смысле…

Джон взял ее за руку и, выхватив ручку, развернул ладонью вверх.

«Я хочу поговорить с тобой», — написал он.

Потом посмотрел девушке в глаза и решился на самое отчаянное.

Улыбнулся ей.

Когда взошло солнце и стальные жалюзи на окнах поехали вниз, Белла набросила халат и выскочила из спальни. Быстро оглядевшись, она проверила коридор. Никого. Вот и славно. Тихо закрыв дверь, она бесшумно заскользила по ковровой дорожке. Добравшись до парадной лестницы, притормозила, не зная, куда идти.

На память пришел первый визит в этот дом.

«Где статуи!»

Она прибавила шагу, потом побежала, придерживая полы халата. Миновав ряд античных воинов, остановилась в самом конце коридора. Она даже не пыталась взять себя в руки, зная, что это бессмысленно. Почва уходила из-под ног со скоростью звука.

Белла громко постучала и получила в ответ:

— Отвали! Мне и так хреново.

Она повернула ручку и распахнула дверь. Когда полоса света из коридора доползла до подстилки, Зетист взлетел с нее, как пружина. Мускулы напряглись, кольца на груди блеснули серебром. Гримаса на изуродованном лице не сулила ничего доброго.

— Я же сказал, отвали… Белла?

Он прикрыл наготу руками.

— Господи! Ты-то зачем?

«Реальный вопрос», — подумала она, теряя остатки мужества.

— Можно… Можно мне остаться с тобой?

Зет нахмурился.

— Ты что, спя… Нет, нельзя.

Он прихватил одеяло и поднялся на ноги. Белла не могла оторвать от него бесстыдных глаз. Впитывала каждую черточку. Татуировки раба на шее и запястьях, фиговина в левом ухе, черные, как обсидиан, глаза, коротко стриженные волосы. Тело было таким, каким она запомнила его в прошлый раз, — поджарое и мускулистое, излучавшее грубую силу.

— Белла, уходи. Тебе здесь не место.

Ни жесткий взгляд, ни резкий тон не заставили ее двинуться с места. Отчаяние придало сил, и голос окреп:

— Когда меня освободили и везли в машине, за рулем был ты?

Он молчал, но она и не ждала ответа.

— Конечно же, ты. И еще разговаривал со мной. Значит, это ты меня спас?

Он покраснел.

— Не я, а Братство.

— Но ты увез меня оттуда. И принес сюда, в свою комнату.

Она взглянула на шикарную кровать. Покрывала были отброшены, подушка примята.

— Можно мне остаться?

— Послушай, ты должна быть в безопасности…

— С тобой я в безопасности. Ты меня спас и не позволишь снова похитить.

— В этом доме никто до тебя не доберется. Он надежней, чем клятый Пентагон.

— Ну пожалуйста…

— Нет, — отрезал он. — Выметайся.

Ее начало трясти.

— Я боюсь одна. Пожалуйста, позволь мне остаться. Я хочу…

Она хотела только его, но справедливо полагала, что такое заявление сейчас не к месту.

— Я хочу, чтобы кто-то был рядом.

— Вот и шагай к Фури.

— Он не годится.

Годился единственный, стоявший напротив. Она инстинктивно тянулась к его грубой силе.

Зетист насупился и потеребил ежик на голове.

— Пожалуйста, не прогоняй меня.

Когда воин выругался, Белла с облегчением вздохнула, понимая, что это скорее «да», чем «нет».

— Дай мне хоть штаны надеть, — пробормотал он.

Она шагнула внутрь и закрыла за собой дверь, опустив глаза лишь на мгновение. Когда она снова подняла взгляд, Зетист, отвернувшись, натягивал черные треники.

Шрамы на спине складывались в чудовищный узор. Не в силах оторвать глаз, Белла решила, что теперь обязательно разузнает, через что ему довелось пройти. Ходило много слухов; но нужно было докопаться до правды.

Он выжил, несмотря ни на что. Может быть, повезет и ей.

Зет обернулся.

— Есть хочешь?

— Нет, Фури меня покормил.

Лицо со шрамом исказила едва заметная судорога, но исчезла так быстро, что Белла не успела понять, что это было.

— А как себя чувствуешь? Здорово болит?

— Не очень.

Он подошел к кровати и взбил подушки. Потом замер, уставившись в пол.

— Забирайся.

Белле захотелось его обнять, но вампир отшатнулся, словно прочитав ее мысли.

Ведь знала, что он не выносит прикосновений, но хотела прижаться.

«Пожалуйста, посмотри на меня», — загадала она.

И уже была готова повторить это вслух, когда заметила, что украшает его шею.

— Ой. Ты носишь мое ожерелье?

Не успела она протянуть руку, как Зет быстрым движением расстегнул золотую цепочку и бросил ей в ладонь.

— Забирай.

Маленькие бриллианты от Тиффани. Она носила их не снимая бог весть сколько лет… Чаще, чем все остальные украшения. Теперь они казались чужими.

«Теплый», — подумала Белла, погладив камушек. Нагрелся от его тела.

— Оставь его себе, — сказала она.

— Нет.

— Но…

— Кончай базар. Залезай в постель или проваливай.