– Какого дива ты не отзывался, когда я тебя звала? – тут же набросилась я на бедного эльфыреныша. – Я чуть шею себе не свернула, бегая по буреломам в потемках.

– Не хотел привлекать внимание вот этих, – жалобно пискнул мальчишка, кивая вниз.

Вокруг дерева бродили серые тени, сверкая красными глазками в нашу сторону и постоянно перерыкиваясь. Если считать по парам глаз, то нас пасут около двух десятков голодных хищников. И это при условии, что среди них нет одноглазых. Интересно, волки только по ночам охотятся или при свете дня тоже? Очень хотелось бы надеяться, что первое. До утра мы как-нибудь тут протянем.

– Как думаешь, они скоро уйдут? – спросила я у Мираба, стараясь в очередной раз подсчитать количество голодающих внизу, но сбилась на третьем десятке.

– Вряд ли.

– А может, они умрут с голоду или захлебнутся собственной слюной?

Я снова уставилась на шевелящуюся под нами серую массу.

– Скорее мы свалимся с дерева в голодном обмороке, – предположил Мираб, но вниз даже смотреть не стал.

– Если они хищники и привыкли охотиться, – начала рассуждать я, как мне казалось, вполне логично, – то должны питаться исключительно свежеубитой пищей, а мы свалимся на них вполне готовенькими и обездвиженными. Вдруг они не позарятся на тех, кто совсем не шевелится? У нас есть небольшой, но все-таки шанс.

– Я бы на их месте, если был сильно голоден, позарился бы на любую пищу, – мрачно изрек эльфыреныш. – Бегает она или лежит, не все ли равно? Так даже проще, силы экономятся.

– Желаешь принести себя в жертву коллективной кровожадности?

– А какая разница? – безрадостно вздохнул мальчишка, утирая рукавом подозрительно хлюпающий нос. – Не эти, так Полоз меня точно укокошит.

– Не укокошит, пока я жива, – клятвенно заверила я. – А если бы ты не удрал, то сейчас спокойненько ужинали бы мы, а не нами…

– Я так испугался… – Мираб неожиданно обхватил меня за шею и, ткнувшись носом в плечо так, что я чуть не свалилась с дерева, на радость нашим клыкастым пастухам, всхлипнул. – Знаешь, как страшно, когда тебя все ненавидят… только за то… что ты эльфырь… и всем плевать… на правду… на то, что мы никого не едим… не пьем кровь… и вообще… я домой хочу… к папе…

– Не реви! – предприняла я неуклюжую попытку успокоить парня. – Слезами горю не поможешь. Давай лучше думать, как выкручиваться будем.

– Не знаю… – сквозь рыдания промямлил он.

Понятно, с этим каши не сваришь. Я погладила эльфыреныша по голове, вспоминая, как делал это в детстве мой отец, когда я прибегала с расшибленной в кровь коленкой и плакала не столько от боли, сколько от обиды. Обычно такие методы мне помогали. По крайней мере, я чувствовала, что меня жалеют, и становилось легче.

– Плохо, что ты летать еще не умеешь, – покосившись на торчащие из разорванной рубашки крылышки, позволила себе помечтать я. – Может, самое время научиться? Поиграем в ангелов-хранителей.

– Ты тоже смерти моей хочешь, да? – не оценил тонкий юмор Мираб.

– Стала бы я столько времени с тобой возиться, нервы свои тратить.

– А кто тебя знает? Вдруг ты…

– Тихо! – не дала я договорить мальчишке. Мне показалось, что я услышала чей-то голос, далеко еще, но чем черт не шутит.

– Не буду тихо! – проявил природное, но совсем не своевременное упрямство Мираб. – Пусть эти внизу тоже знают…

– Цыц, сказала!

Я зажала парню рот, чтобы заткнулся, и он продолжил выказывать мне свое возмущение исключительно мимикой, которая оказалась у него очень богатой, и невнятным мычанием. Я прислушалась. Сначала, кроме рычания и поскуливания гуляющих внизу тварюг, слышно ничего не было, но потом снова раздался голос, гораздо ближе, чем мне показалось вначале. И этот голос звал нас с Мирабом. Полоз! Он идет сюда и совершенно не подозревает, какая милая компания его тут поджидает. Я, конечно, хочу избавиться от насильно навязанного мне мужа, но не таким же варварским способом! Мираб теперь тоже услышал его приближение и благоразумно перестал мычать. Между деревьями мелькнул свет факела.

– Сатия! Мираб! Где вы, дивы вас побери? – донесся недовольный голос моего благоверного. Даже в такой ужасный момент я его раздражаю! Можно подумать, что вернулась обратно в замок владыки.

– Полоз, осторожно! Тут полно голодных волков! – крикнула я в сторону приближающегося факела.

Факел на какое-то мгновение замер, будто прислушиваясь, а потом стал стремительно приближаться к нашему дереву. Что он делает, идиот? Его же сейчас растерзают!

Будто подслушав мои мысли, зверушки внизу зашевелились активнее, довольно заурчали, и несколько тварей направилось навстречу новому блюду.

– Полоз, залезай быстро на дерево! – вдруг заорал Мираб. – Они идут к тебе! Спасайся!

Но предупреждать оказалось уже слишком поздно. Полоз появился из-за деревьев и резко остановился, уставившись на приближающихся к нему животных с горящими красными глазами. Волки не торопились бросаться, полностью уверенные, что жертва никуда от них не денется. Свет факела выхватил из темноты морду первой животинки, и я чуть не взвизгнула от ужаса. Никакие это были не волки. Голова твари была не вытянутой, как того следовало ожидать, а приплюснутой и больше напоминала свиное рыло, чем хищную пасть. Маленькие злобные глазки казались лишенными век и смотрели не мигая; совершенно лысые уши находились где-то по бокам головы и уходили на плоский затылок, незаметно переходящий в шею. Короткое туловище, широкое в плечах и слишком узкое сзади, больше напоминало сплюснутый бочонок. Что же это за дрянь такая? Язык не поворачивается ТАКОЕ животным назвать.

– Может, они наедятся им и от нас отстанут? – пессимистично спросил Мираб, тоже не в восторге от увиденного.

– Вряд ли они относятся к малоежкам, – ответила я, наблюдая, как страшилище облизывается одновременно двумя языками. – Надо что-то делать!

– У тебя есть хоть одна здравая мысль?

Я удрученно покачала головой. Здравых не было, да и не здравых, собственно, тоже. Я снова посмотрела вниз, уже приготовившись увидеть картину кровавой расправы над моим благоверным, но вместо этого…

– Сидите наверху и не вздумайте слезать! – резко скомандовал Полоз и швырнул факел в тварей, уже подкравшихся совсем близко. Зверушки такой подлости от потенциальной еды не ожидали и отскочили назад, недовольно рыча. Еще бы, они ведь уже мысленно поужинали! Огонь медленно угасал, отпугивая непонятных монстров, и все вокруг снова погружалось в непроницаемую темноту. Этого мгновения Полозу было достаточно, чтобы снова превратиться в змею и первым нанести удар. Я поняла это по блеснувшей в смертоносном полете золотой стреле. Раздался жалобный визг, затем возня и протяжный, совершенно не волчий вой, от которого у меня по спине пробежало не одно стадо мурашек. Несколько серых теней метнулись в чащу, остальные пытались сопротивляться или же предпринять попытку к бегству.

Мы с Мирабом вцепились друг в друга и с замиранием сердца прислушивались к происходящему внизу. Рассмотреть что-либо было практически невозможно, но неравная битва шла вовсю и была неплохо озвучена. Неужели Полоз справится? Или все-таки справятся с ним? Чем ему помочь? У меня даже арбалета с собой нет, чтобы уменьшить количество его противников. Сейчас на карту поставлены еще и наши жизни, между прочим, а потому хоть какое-то участие в потасовке мы просто обязаны принять.

Пока я натужно думала, звуки внизу постепенно стали стихать. И почему в такие моменты никогда не бывает достойного освещения? Ничегошеньки же не видно.

– Салли, мне кажется, что мы скоро свалимся… – совершенно не к месту заметил вдруг Мираб.

– Спасибо, утешил! – фыркнула я, озираясь по сторонам в поисках того, чем бы можно было запустить вниз. – Только я не собираюсь составлять тебе компанию, так и знай! Падать будешь один, без меня.

– Правда! Я боюсь!

– Я сама боюсь, только сейчас…

И тут раздался самый ужасный в нашем положении звук – хруст ломаемой ветки. Я даже не сразу поняла, что происходит. Но когда из-под пятой точки ушла шершавая твердая поверхность и вместо нее появилось ощущение пустоты в несколько метров, меня охватила, мягко говоря, паника. С деревьев я в детстве падала, и не один раз, но, во-первых, не с такой высоты, а во-вторых, меня не подкарауливали внизу кровожадные твари, у которых в черепной коробке вместо мозгов желудочный сок. От страха у меня перед глазами поплыли разноцветные круги, и жить захотелось больше обычного.