– Ну, не то чтобы совсем, но учился всегда плохо, одни троечки в аттестате стояли. Да не из-за лени, а не давалась ему школьная премудрость. Болел вечно. То одна хворь прицепится, то другая. Его даже в специальную школу пришлось перевести, да и ее он с грехом пополам закончил. То болеет парень, то хандрит, то тупит. Лали измучилась, по врачам с ним бегая. Горе, а не сын! Вот Тильда – та совсем другая. От нее отцу с матерью только одна радость была. А Родион… никогда не поймешь, то ли он спит, то ли просто где-то мыслями витает.

– Он сказал нам, что видел, как тетя Лали уходит из дома, но даже не спросил ее, куда она идет.

– Вполне в его духе!

В это время вернулся Родион, потративший, по подсчетам подруг, на поиски вазочки с печеньем слишком много времени, а между тем вазочку так и не нашел.

– А где печенье? – удивился дядя, увидев племянника с пустыми руками.

– Нет на холодильнике никакой синей вазочки.

Дядя Балтазар немного подумал и спросил:

– Ну, а само печенье ты видел?

– Да, печенье и булочки с джемом. И еще конфеты.

– Вот их и неси.

На сей раз Родион вернулся быстрее. Печенья, сдобы и конфет дядя Балтазар насыпал в вазочку от души, сладости совсем закрыли стенки вазочки. Видимо, глядя на нее с высоты своего роста, Родион не заметил под сладостями синего стекла. Водрузив в центр стола сладости, он взял свою чашку кофе и вновь безразлично уставился в телевизор.

Балтазар Варфоломеевич выразительно взглянул на подруг и, взяв свою чашку, откинулся на спинку дивана:

– Так о чем вы хотели поговорить?

– Кто мог убить тетю Лали?

– Понятия не имею! В нашей семье все в полнейшем недоумении.

При этих словах Родион на секунду вроде бы встрепенулся, но взглянул на дядю, ответившего ему быстрым взглядом, и так и не произнес ни слова.

А дядя Балтазар заговорил вновь:

– С чужими Лали практически не общалась.

– Она не работала?

– В молодости, наверное, работала. Но я-то с ней познакомился уже на свадьбе у брата. И с тех пор, да еще как у нее появились дети, Тильда и Родион, Лали полностью посвятила себя им и заботе о своей семье.

– Значит, весь ее круг общения ограничивался членами семьи?

– Да.

– А подруги?

Дядя Балтазар заколебался, но тут выступил Родион.

– У мамы было две подруги, – заявил он. – Тетя Аня и тетя Марина. Правда, они давно у нас не появлялись, но я слышал, как мама недавно разговаривала с тетей Мариной.

– Как недавно?

– Не знаю. Два дня назад, три, недавно, одним словом.

– И ты слышал их разговор?

– Да. У тети Марины муж служит в полиции, вот мама и хотела поговорить с ним.

– О чем?

Подруги не ожидали, что Родион сможет ответить на этот вопрос. Спросили чисто машинально. Но к их удивлению, парень заговорил дальше:

– Думаю, что речь у них могла пойти только о Вадиме.

– А что с ним не так? Тильда ведь уже не первый месяц замужем. И даже не первый год.

– Верно. Но мама в последнее время была сама не своя. Только и говорила, как бы нам от Вадима избавиться и как бы заставить Тильду взглянуть правде в глаза.

– И твоя мама надеялась, что муж тети Марины, полицейский, поможет решить эту проблему?

– Она с ней об этом говорила.

Значит, тетя Лали узнала про своего зятя нечто сильно его порочащее. И к тому же это порочащее было криминального характера, раз уж она решилась обратиться к знакомому полицейскому. Но идти с пустыми руками к полицейскому, пусть даже и знакомому, явно не стоило. Выходит, у тети Лали были какие-то улики против зятя? Но в разговоре с «магиней Василисой» мать Тильды об этих, возможно, имеющихся у нее уликах никак не упомянула.

Так были они у покойной или нет? И мог быть этой уликой лист с эмблемой ветки дикой розы – шиповника? Мог он каким-то образом вывести подруг на Вадима или же это был ложный путь?

– А тетя Марина помогла твоей маме?

– Не знаю.

– А телефон этой маминой подруги ты знаешь?

– Нет, откуда? – безмерно удивился Родион. – Не знаю, конечно! Тетя Марина и у нас-то всего пару раз появлялась. Откуда мне знать ее телефон? Нет его у меня.

– Ну, а как мы могли бы его узнать?

– Наверное, папа знает, – немного подумав, изрек Родион.

Папа – это, конечно, хорошо, но где он, этот папа?

И поэтому подруги предпочли более надежный вариант.

– А ты знаешь, где твоя мама держала свою записную книжку?

– Ну, одно время она у нее возле телефона лежала. А потом мама спрятала ее подальше среди книг. Но я видел, куда она ее убирала.

– Зачем она ее убрала подальше?

– Наверное, не хотела, чтобы Вадим ее трогал. Мама от него, когда он приходил, многие вещи прятала.

– Например?

– Ну там чашку, которую ей еще бабушка подарила. Чашка была с трещинкой, Вадим еще давно велел ее выкинуть, а мама его не послушалась. Принести вам ее?

– Чашку?

– Записную книжку.

– Да, сделай одолжение.

Но дядя Балтазар, до того молча слушавший их разговор, неожиданно вмешался:

– Думаю, это плохая идея лезть в личные записи твоей матери, Родион.

Родион тут же смутился и остановился. Легко поддающийся чужому влиянию, он теперь явно не знал, кого ему слушаться.

– Дело идет об убийстве, – напомнила Кира. – Мы должны использовать любую зацепку.

– Или вы чего-то боитесь?

Дядя Балтазар вспыхнул:

– Чего мне бояться? У меня с Лали были прекрасные отношения. Это кто угодно подтвердит! Я всегда восхищался женой моего брата. Сам я, увы, женат далеко не так удачно. В нашем с женой браке нет ни детей, ни той теплоты, которая всегда отличала Лали. Я всегда считал, что моему брату несказанно повезло с женой.

– Почему же вы не хотите, чтобы мы поговорили с ее подругой? Боитесь выносить сор из избы?

– Что вы имеете в виду?

– Не станем скрывать, у нас есть один подозреваемый. Он член вашей семьи.

Теперь мужчина ощутимо побледнел.

– О ком вы говорите?

– О муже вашей племянницы.

– Вадим? – выдохнул Балтазар. – Так вы его подозреваете? Но почему именно его?

– Покойная ненавидела своего зятя. Она мечтала избавиться от него.

– Вадим отличается неприятным характером. Он чрезвычайно властен и самолюбив. Тильде живется с ним невесело, но Лали никогда открыто не выражала неприязни по отношению к нему. Напротив, она всячески старалась сгладить проявления хм… его характера.

– Это не так.

– Мы точно знаем, тетя Лали надеялась избавиться от зятя.

– Он ее так допек, что она была готова на все!

– Даже к услугам магии не побрезговала прибегнуть.

– К колдунье Василисе отправилась.

Дядя Балтазар замолчал, внимательно рассматривая подруг.

– Значит, кто-то из наших сообщил вам о проблемах, которые возникли у нас с Вадимом, – задумчиво пробормотал он. – И вы считаете его годным на роль подозреваемого?

– Да, покойница люто его ненавидела. Вряд ли в ответ она получала горячую любовь.

– Что же, – задумчиво произнес дядя, – раз вы подозреваете Вадима, то я полагаю, что мы с племянником должны вам помочь. Наверное, вы захотите осмотреть комнату… Лали?

– Обязательно.

– Пойдемте, я вас провожу.

Комнат в квартире было четыре – по одной на каждого из членов семейства и одна – общая, в которой и принимали подруг. Спальня тети Лали была оклеена светлыми обоями нежно-голубого цвета с крохотными незабудками и розочками, легкомысленными цветочками, не вполне уместными для дамы ее возраста.

– До своего замужества в этой комнате жила Тильда.

А потом сюда перебралась Лали.

Женщина не захотела оставаться в одной спальне с мужем? Что бы это значило? Впрочем, с годами у многих супружеских пар плотская любовь ослабевает, зато необходимость в личном пространстве увеличивается. Иоанн Варфоломеевич, супруг тети Лали, мог храпеть во сне, мог брыкаться или лягаться. Подруги и сами знали немало стабильных союзов, где супруги имели разные спальни. И это ровным счетом не оказывало никакого негативного воздействия на их брак.