И я вынула из выреза блузки кулон и протянула его к ней. Лила отодвинулась и поморщилась. Ее бледное личико приняло задумчивый вид. Я волновалась все сильнее, до дрожи в руках. Видя, что Лила не реагирует, я отвинтила крышечку и очертила кровью вокруг себя спираль и остановилась.

— А так ты чувствуешь?— спросила я.

— Я сразу чувствовала,— тихо ответила Лила.— Но не слишком ли много ты хочешь израсходовать драгоценной крови для исполнения своего глупого желания? Ведь на этот раз не сможешь собрать ее обратно. Ты понимаешь?

 Я глянула в кулон. И правда, крови осталось меньше половины.

—  И что?— с вызовом произнесла я.— Зачем она мне? Я с ума схожу без моего любимого! А защита мне не нужна! Все равно, если я не верну Грега, вампиры меня уничтожат. Так, по крайней мере, хоть посмотрю на него еще разок.

—Лила!— крикнула я. - Отправь меня к нему! Я больше так не могу! Хоть немного побуду с ним... пока энергия крови не закончится. Пожалуйста!

 Лила вздохнула, поправила пышные рукава-фонарики. Я не отрываясь смотрела в ее глаза.  Знала, что если в их невозмутимой голубой эмали появятся точки зрачков и они начнут расширяться, то я точно попаду в другую реальность. Лила перестала расправлять подол и пристально на меня посмотрела. Черные точки в голубизне ее глаз начали расти, заполняя непроницаемым мраком все пространство радужной оболочки...

...Я стояла во дворе под кустом зазеленевшей сирени. Солнце садилось и окрашивало все вокруг в нежные сиренево-розовые тона. Видимо, из-за этого грязный дворик, дощатый барак, покосившийся забор, деревянная скамейка с облезшей зеленой краской выглядели не такими убогими, какими являлись в действи-тельности. На скамейке сидел мужичок и курил, смачно сплевывая. В этот момент из-за угла показался Грег. Я замерла, вглядываясь в его похудевшее румяное лицо с живыми ярко-голубыми глазами. Растрепанные волнистые волосы развевались от быстрой ходьбы. Он был в таком уже знакомом мне по другим путешествиям в прошлое старом длинном пальто. В его руках болталась авоська с какой-то бутылью.

 - Гришаня! - радостно заорал мужичок. - Ты это откудова?

—  Мама посылала в нефтяную лавку,— вежливо ответил Грег.— Керосин почти закончился.

— Да, дело важное!— закивал мужичок.— А я уж думал, чай, не самогон ли несешь!

 И он хрипло расхохотался.

Разлука, ты, разлука,

Чужая сторона.

Никто нас не разлучит,

Лишь мать-сыра земля.

Все пташки-канарейки

Так жалобно поют,

А нам с тобой, мой милый,

Забыться не дают...—

услышала я тонкий жалобный голосок и вздрогнула, обернувшись.

 В заборе не хватало нескольких досок. Возле проема остановился самый настоящий шарманщик. Я таких лишь в кино видела. Он вращал ручку обшарпанного инструмента, извлекая хрипловатые звуки мелодии. Возле него стояла тоненькая, совсем юная на вид девушка. Ее беловолосую голову покрывал ситцевый в цветочек платок. На плечах болтался старый, явно мужской пиджак. Она и пела, подняв голову и закатив глаза. Грег тоже повернулся в сторону шарманщика. Его взгляд скользнул мимо меня. Я невольно сделала шаг. Грег замер. Мне показалось, он смотрел прямо на меня. Его лицо сильно побледнело, он даже стал напоминать прежнего вампира, авоська выпала, бутыль с грохотом упала на землю.

— Ай! Керосин разольешь!— закричал мужичок.— Да что с тобой, Гришаня?! Привидение увидел?! Иль шарманка так на тебя действует? Сейчас их, конечно, меньше стало тут бродить. Но при царе-то! Так и таскались по дворам! Всю душу вынимали жалостными песенками. Нету деньжат! - еще громче закричал он, уже обращаясь к шарманщику. - Не стоите тут! Проходите, проходите, товарищи! Нечего подать вам!

Грег быстро поднял авоську, опустил голову и двинулся в барак. Мужичок проводил его недоумевающим взглядом, затем достал табак и начал делать новую самокрутку.

Зачем нам разлучаться,

Зачем в разлуке жить?

Не лучше ль повенчаться

И жить да не тужить?

Разлука, ты, разлука,

Чужая сторона.

Никто нас не разлучит,

Лишь мать-сыра земля,—

повторяла девушка все жалобнее.

 Я вышла из оцепенения и бросилась за Гретом. Оказавшись в коридоре, увидела, что он уже скрылся в квартире. Я кинулась туда. Войдя в комнату, чуть не налетела на мать Грега. И хотя я знала, что это невозможно и я все равно бы прошла сквозь нее, инстинктивно я остановилась и попятилась. Она как раз брала бутыль с керосином из его рук. Я замерла.

 - Гришенька, мне уйти нужно,— говорила она. - Но я скоро. Ужин еще горячий. Отцу оставь, он еще не вернулся. На заводе авария какая-то.

 Она вздохнула и поцеловала Грега в щеку. Он выглядел странно. Был все еще очень бледен. Когда я вошла в комнату, то заметила, что он вскинул на меня глаза. И мне снова показалось, что он меня... видит. Но ведь этого просто не могло быть!

— Ты как-то плохо выглядишь,— заметила мать Грега.— Голова болит, может?

— Устал на заводе,— тихо ответил он.— Не волнуйся! Я сейчас пойду к себе, полежу, почитаю что-нибудь.

—  Полежи, полежи,— закивала она.— Много работаешь! Выучиться бы тебе на мастера! А потом и на инженера! Ты ведь у меня совсем неглупый!

— Хорошо, мама, я подумаю,— улыбнулся он.

 Она снова поцеловала его и быстро вышла. Грег плотно закрыл дверь, повернулся ко мне и остановился, опустив руки. Я не знала, что делать. Его взгляд пронзал меня насквозь.

— Лада,— вдруг еле слышно позвал он.— Это ты? Неужели это ты? Я вижу тебя! Не сошел

же я с ума от тоски! Ведь это ты!

 Я так растерялась, что в первую минуту промолчала. Стояла не шевелясь и смотрела ему в глаза.

— Ну скажи же хоть что-нибудь!— попросил он.— Иначе сердце разорвется. Я вижу тебя!

— Любимый!— тихо ответила я, и слезы потекли по щекам.

— Ладушка,— взволнованно произнес он и протянул ко мне руку. - Ты плачешь! Милая!

 Я видела, что его пальцы коснулись меня, но ничего не чувствовала. Грег убрал руку.

 - Я тебя не ощущаю, - сказал он. - Значит ты просто... призрак. Но я услышал твой голос' Ты ведь мне ответила? Я вижу, что ты плачешь. Разве призраки могут плакать?

—  Не  могут, любимый,  -  ответила  я  и всхлипнула.

 Это было невыносимо! Видеть его, находиться рядом, буквально в шаге, даже разговаривать с ним, но не иметь возможности прикоснуться, обнять, поцеловать. Это было страшнее обычной разлуки, потому что она сейчас обрела вполне четкую форму— невозможности чисто физического контакта. А мне так этого хотелось, потому что я поняла, что по любимому истосковалась не только моя душа, но и тело.

— Лада!— громко сказал Грег и сделал шаг ко мне.

 В этот момент дверь сзади меня распахнулась, и я услышала звонкий девичий голосок за моей спиной:

— Ты чего, Гришка? Какая я тебе Лада?!

 Я отпрянула в сторону. В комнату заглядывала миловидная пухленькая девушка с короткими черными волосами и яркими карими глазами. На ней было нарядное голубое платье, сшитое по моде того времени.

— А, это ты, Маришка,— напряженно произнес Грег и взглянул на меня.

 Но тут же отвел глаза и улыбнулся девушке. Но я видела, какого труда ему стоит сохранять спокой-ствие.

—  Вот, бабаня мне новое платье сшила!— хвастливо ответила Маришка и завертелась перед Грегом.

 Я начала злиться.

— С обновкой тебя!— любезно ответил он.

—  Гриш, а Гриш, в заводском клубе сегодня танцы,— сообщила она и сильно покраснела.— А потом кино крутить будут. «Отец Серафим» называется. Пошли, а?

—  Не очень-то охота идти на картину с таким названием,— ответил Грег и вновь посмотрел на меня.— Про попа, наверное?

—  Это антирелигиозная картина,— авторитетным тоном произнесла Маришка.— А ты про любовь хотел бы?— кокетливо уточнила она.