Эта работа будет продолжаться. Наш следующий семинар: Чернобыль: Ошибки и ошибки.
Семинар 7
ЧЕРНОБЫЛЬ: ОШИБКИ И ШИБКИ
Ведущий (физик, 45 лет):
— Темой данного семинара является Чернобыльская катастрофа и допущенные в связи с ней ошибки. Сверхзадачей является построение на материале анализа энергетической, атомной аварии базового сценария ошибочных действий в период с 1967 по 2006 год в сферах технологии, социологии и идеологии. Те, кому знакомо слово "трансценденция" или "онтология", могут поддерживать в рамках нашей работы онтологическую рамку.
Докладчик (член клуба "Полгалактики" с 1981 года, генетик, 48 лет):
— Как правило, при санации катастрофической ситуации и ее последствий принимаются ошибочные решения. Так было всегда, и странно предполагать, что именно в Чернобыле дело обстояло по-другому. Причины неточных действий кроются в отсутствии заранее, в спокойной обстановке продуманного алгоритма организационных действий. Невозможно предсказать заранее событие, не имеющее аналогов в предыдущем опыте. Но Гладстон сказал как-то, что все кризисы одинаковы, следовательно, существуют и типовые кризисные реакции. Примерно, по схеме, описанной У. Тенном в "Штамме "Андромеда"".
Текст на экране:
"…Он полез в карман за бумажником, порылся там и вытащил карточку, которую передал ему тогда профессор:
В СЛУЧАЕ ПОЖАРА
ОПОВЕСТИТЬ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ 87
ЗВОНИТЬ
ТОЛЬКО ПРИ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ
ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ
Он уставился на карточку и задумался: что же произойдет, когда он наберет двоичный эквивалент числа 87? С кем ему придется говорить? Или кто-нибудь ему позвонит? А может, будут проверять, уточнять, докладывать высшему начальству? (…) Он снял трубку и набрал этот номер.
Часы показывали ровно полночь.
(…)
Все было в полной готовности. Кабели, шифровальные устройства, телетайпы дремали в ожидании долгих два года. Но достаточно было одного звонка Мэнчика — и машина пришла в движение.
Когда он кончил набирать номер, послышалось несколько щелчков, затем низкий жужжащий звук, означавший, как он знал, что вызов переключен на одну из линий шифрованной связи. Через несколько минут жужжание прекратилось и раздался голос:
— Разговор записывается на пленку. Назовите вашу фамилию, изложите сообщение и повесьте трубку.
(…)
Мэнчик полагал, что в самые ближайшие минуты его вызовут из Вашингтона, что в ближайшие часы звонки посыплются один за другим, и не отходил от телефона. Но никаких звонков не было: не мог же он знать, что дал толчок автоматическому процессу, независимому от человека. Раз объявленная тревога по программе "Лесной пожар" протекала строго по плану и отменить ее можно было не ранее чем через двенадцать часов. Не прошло и десяти минут, как станции шифрованной связи особой секретности приняли следующее сообщение:
ВКЛЮЧЕНО
Совершенно секретно
Код CBW9/9/234/435/6778/900
Координаты дельта 8997
Следует текст
Объявлена тревога режиму лесной пожар повторяем объявлена тревога лесной пожар компетенция НАСА — медслужба армии — совет нацбезопасности
Режим вступает в действие немедленно
Дополнительные указания
Прессе не сообщать
Возможно применение директивы 7-12
Состояние тревоги до особого распоряжения
Конец
Сообщение это передавалось автоматически. Все до строчки, включая указания относительно прессы и возможного применения директивы 7-12. было предусмотрено заранее, и теперь, после звонка Мэнчика, начало проводиться в жизнь.
Через пять минут последовала еще одна телеграмма, в которой были названы члены группы "Лесной пожар"…" М. Крайтон, 1969 год
Реплика (студентка, 18 лет):
— В наши дни существует МЧС, которое вполне способно разумно реагировать на любые мыслимые неожиданности.
Ведущий (физик, 45 лет):
— Центра же по управлению последствиями немыслимых событий нет до сих пор, хотя такие события периодически происходят, и чем дальше — тем чаще.
Ведущий, он же наш руководитель, все равно говорит на семинарах больше всех, последние годы он озабочен общей теорией всего и созданием Института изучения Советского Союза. Некоторые ходят не на семинары, а на него. Он берет слово и начинает раздумчиво:
— Летом 1989 года вышел журнальный вариант "Чернобыльской тетради" Г. Медведева, и появилась возможность детально разобраться в механике произошедших событий. Именно после работы Г. Медведева я сформулировал свой собственный вердикт по поводу катастрофы 26 апреля 1986 года: "Изнасилование атомной электростанции, совершенное группой лиц по предварительному сговору, осуществленное в особо жестокой и извращенной форме и повлекшее за собой смерть потерпевшей". Я никогда не понимал послечернобыльской антиатомной истерии — ни в 1986 году, ни в 1989, ни сейчас. Не пониманию и отношения к реактору РБМК, который и в российской, и тем более в зарубежной литературе, не называют иначе чем "чернобыльский". Конечно, ретроспективно к его конструкции можно предъявить массу претензий, и не подлежит сомнению, что в наши дни подобный проект не прошел бы сертификацию и, скорее всего, даже не дотянул бы до нее. Но все это, как мне кажется, "подведение под ответ". Любимый прием историков: поскольку Германии в 1914 году не удалось осуществить "План Шлиффена", значит, этот план не соответствовал… В действительности, любая система — будь то военный план, линейный корабль, семья, страна или атомная электростанция — имеет свой "предел устойчивости". 26 апреля 1986 года с реактором РБМК были проделаны манипуляции, запрещенные любыми инструкциями и противоречащие здравому смыслу.
"— Сержант, вы не видели рядового Джонса?
— Последний раз, сэр, я его видел, когда он закуривал, стоя на часах у порохового склада.
— Но ведь это последнее, что он мог сделать!
— Так точно, сэр".
Смех в зале
Поднялось несколько рук. Студенты у нас вежливые…
Ведущий (физик, 45 лет):
— Предвижу возмущение. У нас в стране предпочитают ругать технику. А людей, погибших при катастрофе, рассматривать — ну, если не как героев, то как мучеников. Не дай Бог прямо обвинить их в случившемся!
Несколько лет назад под Иркутском разбился Ту-154. Следствие в кратчайший срок установило и озвучило причину катастрофы — элементарную ошибку пилотирования, вызванную невниманием пилота. Какой поднялся шум — и со стороны родственников погибших, и со стороны профессиональных союзов — не только российских! В конце концов пришлось опубликовать стенограмму расшифровки голосового регистратора, известного как "черный ящик" (хотя он не черный и ящиком не является), после чего голоса недовольных несколько утихли.
Если так уж нужно найти виновного в Чернобыльской катастрофе, то это — начальник смены старший инженер управления реактором (СИУР) Леонид Топтунов. И если мы ищем — и находим — оправдание его ошибкам, то следует проявить справедливость и по отношению к реактору РБМК и людям, его сконструировавшим. Они тоже не все знали, не все предвидели и работали в условиях сильнейшего давления…
