Реплика (студентка, 18 лет):
— А я считаю — глупо дискутировать на онтологические темы с теми, кого называю "немыслящим большинством". Я даже не могу рассказать своим подругам, куда хожу уже двадцатый вечер подряд…
Ведущий (филолог, 21 год):
— Нет позволь, но так называемый комплекс Чернобыля сложился и закрепился в коллективном бессознательном технократической элиты, ты поговори с родителями… Вот что нужно преодолевать, причем непонятно как… Мои родители говорят, что это личная трагедия для них, и дальше ни с места… Я из-за них сюда и пришел…
Реплика (математик, 38 лет):
— Считается, что Чернобыль стал личной трагедией для целого поколения атомщиков. Но!!! Если измерять масштабы катастрофы по количеству жертв, то в мировой авиации ежегодно происходит от двух до восьми "Чернобылей". Если за основу оценки взять экологический ущерб, то за двадцать лет природная среда в районе ЧАЭС практически восстановилась. То есть в экологической логике события 26 апреля 1986 года сравнимы с войной среднего масштаба (типа ирано-иракской) и несоизмеримы с подлинными экологическими бедствиями, такими как засоление почв вследствие непродуманной мелиорации.
Реплика:
— При чем здесь мелиорация? Это же поливное земледелие или что?
Реплика (генетик, 48 лет):
— А при том, что, например, засоление почв речных долин Тигра и Евфрата погубило древнюю месопотамскую цивилизацию и превратило земли Двуречья, некогда образующие "рог" так называемого плодородного полумесяца в пустыню. Процесс оказался необратимым, по прошествии почти трех тысяч лет регион находится в том же состоянии. Или возьмем деградацию ландшафтов в угледобывающих районах…
Докладчик (физик, 45 лет):
— Согласен, я все ближе к выводам продвигаюсь, Если считать экономические последствия, то Чернобыль надо сравнивать не с Тримайл Айлендом, а с крушением Советского Союза. В реестре экономических потерь, вызванных этой грандиозной катастрофой, прямые и косвенные убытки от аварии на ЧАЭС оказываются не более чем "подстрочным примечанием". Я бы хотел, чтобы мы это приняли как один из итогов семинара.
Далее, конечно, Чернобыль навсегда развеял иллюзии о "полнейшей безопасности ядерной энергетики". В этом отношении катастрофа стала сильнейшим шоком для советских технократов 1960-х годов, которые не только официально утверждали, что "этого не может быть, потому что этого не может быть никогда", но и сами в это верили. Подобная наивность удивляет, тем более что "Далекая Радуга" А. и Б. Стругацких была написана — и прочитана — гораздо раньше Чернобыля.
Но за эту ошибку уже заплачено многократно.
И если кровью платят за кровь,
тогда, Господи, счет покрыт.
Ведущий моргает. Цитата ему неизвестна. Журналисты записывают.
Докладчик (физик, 45 лет):
— Онтологические ошибки, впрочем, имеют тенденцию повторяться. Чернобыль привел к серьезным изменениям в самом подходе к проблеме безопасности ядерного реактора, и сейчас аварии чернобыльского типа невозможны в принципе. Они не могут случиться даже с реактором РБМК, что же касается новых реакторов, то они не способны к положительному "останову" конструктивно. Из этого делается вывод о невозможности новой ядерной катастрофы вообще. Это враки. Надежность любой сложной индустриальной системы всегда меньше единицы. Ядерная энергетическая установка взаимодействует как с отдельными людьми, так и с социальной системой, в которую она "вписана". Взаимодействует она и с другими техническими системами. Принимая "не глядя", что сам реактор абсолютно надежен технически, мы все время должны помнить о возможности — и неизбежности — сбоев в "интерфейсе" человек — реактор — общество.
Атомная энергетика не безопасна. Она просто безопаснее остальных.
Продолжим разговор о последствиях Чернобыльской трагедии. Много раз повторяемый на разных наших семинарах.
Очень много слухов касается заболеваний, вызванных катастрофой на ЧАЭС. Попытка проверить эти слухи, опираясь на статистику, приводит к парадоксальным выводам. Оказывается, что среди "ликвидаторов" 1986 года уровень заболеваемости ниже, чем среди контрольных групп. Это касается всех видов заболеваний, в том числе — онкологии. Какой из этого можно сделать вывод? На самом деле, я не знаю.
Применять статистические методы к анализу малых групп всегда приходится с осторожностью. Корректно обосновать эквивалентность наблюдаемой и контрольной групп в большинстве случаев нельзя, и статистика медицинских последствий Чернобыля явно относится к этому "большинству случаев". Приходится лишь признать, что радиационная катастрофа 1986 года оказала менее значительное воздействие на здоровье населения, чем крах Советского Союза и последующая за этим социальная катастрофа. На фоне социальных факторов радиационные просто теряются. Это, кстати, не означает, что их нет. Вполне возможно, что, случись радиационная катастрофа такого же масштаба в благополучной Европе, удалось бы идентифицировать соответствующую вспышку заболеваемости. Но для здоровья жителей России, Украины и Белоруссии, переживших 1990-е годы, взрыв ядерного реактора, похоже, должен рассматриваться по категории "прочие проблемы".
Ведущий (филолог, 21 год):
— Ну вот, даже легче стало, выводы сделаны.
Я бы хотел закончить на положительной ноте. Однажды Льву Дмитриевичу Рябеву был задан такой вопрос: можно ли считать, что на атомщиках лежит некая высшая миссия, энергетическая?
"Ну, как сказать. Если переходить на такой уровень, то вообще-то да. Это же просто неизбежно. Даже рассуждая не как атомщик. Все уже… Если лет пять назад такой взгляд вызывал реакцию, что не будет никакой атомной энергетики в ближайшее время, ни в каком виде… причем это и в научных прогнозах было, скажем, людей, которые поближе к Газпрому. То есть не было такого серьезного восприятия, что в ближайшее время предстоит серьезный период развития атомной энергетики. Осознание пришло в результате всего происходящего за последние лет пять-шесть: проблемы надо решать. В Китае уже миллиард триста, в Индии уже миллиард триста и будет больше, а им нужно тепло, свет. А откуда оно возьмется? То есть проблема настолько понятна, что вдруг стало не нужно кого-то переубеждать. У серьезных людей и в серьезных странах нет страха, что будет противодействие, да не будет его… Когда дойдет до дела, эти зеленые, синие, красные… да неинтересны они в таких серьезных делах. Поэтому там проблемы будут другие. Технологию-то еще нужно создать!
Одно дело, когда строятся водо-водяные реакторы, которые лет на пятьдесят могут обеспечить нас энергией. Но за ними должны быть и другие. Их надо делать, опробировать. На это уйдет как минимум десять лет. Осознание серьезности проблемы, происходит, и, может быть, даже не ведущие страны окажутся здесь первыми. Хотя вот Япония, в этом смысле, некий образец: развивали, развивают, будут развивать, и никого спрашивать не собираются. Хотя можно было говорить, что у них Хиросима, Нагасаки были, которые тоже оставили тяжелый след у населения, и этот страх до сих пор там в каком-то виде проявлен. Но на страхе не живут. То есть — необходимость развития ядерной энергетики обусловлена глобальной ситуацией, и похоже, что процесс будет катиться независимо от истерик недальновидных политиков. Потому что есть такие страны, как Китай, Индия. И поэтому все это — развитие, которое быстро пойдет, и никого спрашивать не будут: ни нас, вторых, ни их, первых. Цивилизация заставит. И придется эту реальность осознавать, жить в ней".
