Дружить с Яной было непросто. Многие не выдерживали ее ерничанья, колкостей, умения подбирать удивительно обидные слова и эпитеты. Рубить правду-матку, где надо и не надо. Ее странная манера поведения отпугивала людей. Согласитесь, сложно адекватно воспринимать ситуацию, например, на вечеринке, когда человек, будучи хрупкой голубоглазой блондинкой, что-то вроде Рапунцель в миниатюре, на полном серьезе предлагает конкурс «кто больше выпьет водки» с собственным участием. И, разумеется, первой выходит из игры, свалившись под стол.
Личная жизнь у Янки хронически не ладилась. Нет, мужчин она привлекала. Им нравилась ее хрупкость, роскошные светлые волосы, изящные маленькие ручки. Весь ее образ рождал в них желание защищать ее, оберегать. Все-таки быть миниатюрной девушкой прекрасно! Даже совсем не крупный мужчина на твоем фоне смотрится рыцарем. Компактность спутницы заставляет проявиться рыцарской натуре, даже если она скрыта где-то глубоко внутри. Такие качества, как мудрость, щедрость, отвага сами собой рвутся на ружу при общении с маленькой, хрупкой девушкой. Однако, стоило пообщаться с Яной поближе, пыл у рыцарей иссякал. Самых стойких хватало на два-три свидания, основная масса ухажеров отваливалась после первого. Вероятно, Янкина железобетонная броня в виде бравады на грани фола, колкостей, грубых шуток, беспричинной агрессии, в высшей мере странная реакция на какие-то обыденные вещи, отпугивала их, заставляла ретироваться.
Я сначала удивлялась этому, а потом перестала. Убеждать Янку, что дело не «страшной худобе», а в ее экстравагантном, в глазах подавляющего большинства, поведении, оказалось выше моих сил.
Она мне откровенно завидовала. Тому, что я не была «тощей». И правда, тощей я никогда не была. Вечная пара лишних килограммчиков всегда весьма уютно располагалась на моем теле. Беременность подарила мне, в нагрузку к сыну, еще пару размеров одежды, от которых я избавилась лишь к разводу. Каждый съеденный мною кусочек всю жизнь соответствовал изречению: «секунда на зубах – всю жизнь на бедрах. И не только на бедрах, но еще на талии, на руках и на щеках!» И никаких исключений, никогда!
При этом я нравлюсь мальчикам. И мужчинам. Им со мной весело, они хотят со мной общаться. Некоторые даже жениться захотели. Ну, всего один, и весьма неказистый экземплярчик оказался. Некондиционный, я бы сказала, но тем не менее…
Она сама призналась в том, что завидует, еще когда мы начали дружить. Дружба наша началась тоже, под стать Янке, экстравагантно. Хотя, если вдуматься, вполне типично именно для женской дружбы. Мы стали дружить «против кого-то». В данном случае, против одной нашей общей знакомой, с которой мы общались в одной компании, и жили в одном доме. Весьма странная девочка была, любительница выдумывать небылицы, и разносить удивительные по своей абсурдности сплетни.
Оказалось, она активно сплетничала и про мою личную жизнь, намного более интересную, с ее слов, нежели она была на самом деле. Я этого, в силу своей занятости, знать не знала. У меня были дела поинтереснее: я училась в спецшколе, готовилась к выпускным экзаменам, которые были одновременно вступительными, поэтому более сложными, чем в обычной школе. Я подрабатывала вечерним секретарем два раза в неделю. Ходила на свидания. В общем, была обычной молоденькой девушкой, каких миллионы в мире.
Глаза на темную сторону моей личности мне открыла Яна. Встретившись однажды с ней в лифте, мы разговорились об общих знакомых. Тогда-то я и узнала, что у меня, оказывается, были романы практически со всеми известными мне молодыми людьми в возрасте от 16 до 36 лет. Даже с несколькими одновременно. Даже с моим женатым соседом по лестничной клетке, которому давно перевалило за 40. Я почувствовала себя набоковской Лолитой, и мне, конечно, стало интересно, откуда у этих подробностей растут ноги. Узнав правду, я захохотала и долго не могла остановиться. О том, что мой сорокалетний сосед - извращенец и маньяк, мне сообщила как раз та самая знакомая, так хорошо осведомленная о моих любовных похождениях, о которых активно просвещала всю округу.
Янка еще много разного мне рассказала. Мы долго смеялись над странным чувством юмора нашей соседки, над ее бурной фантазией. Но постепенно у нас появились и другие темы для разговоров. Мы подружились, и достаточно близко дружили почти два года.
Дружба разом закончилась, когда я собралась замуж. Я все понять не могла, что это Янка стала меня избегать. Однажды я все-таки зазвала ее в гости, уже живя с бывшим мужем. Она приехала поздно вечером, засиделась до полуночи, и я предложила остаться на ночь. Яна согласилась. Добираться до дома от меня ей было долго и неудобно. На следующий день была суббота, никому не надо было на работу. Я мирно готовила на кухне завтрак, экс-муж сидел тут же, рядом, а Янка принимала душ. Я стояла спиной к двери, о чем-то разговаривая с мужем, как вдруг он замолк на полуслове. Я обернулась, увидела мужа, странного и красного, и перевела взгляд на дверь. В дверях стояла Янка, завернутая в полотенце. Больше ничего она ней надето не было. Полотенце едва прикрывало ее худую попу, выставляя напоказ ноги почти от основания.
- Что на завтрак? - спросила она
- Одеться не хочешь? - в ответ спросила я
Янка захихикала и удалилась. Даже я, привычная к подружкиным шуточками и странностям, сильно удивилась. Что уж говорить о муже, который так и остался сидеть красный, с открытым от удивления ртом. Что она хотела изобразить, я не так и не поняла. Но желание приглашать ее в гости отпало само собой.
Потом мы виделись пару раз мельком, когда я приезжала к родителям. Уже после рождения Марка. Она намекала мне, как я паршиво выгляжу. Я и без ее намеков об этом догадывалась, но маленький ребенок и трудности семейной жизни как-то отвлекали от собственных несовершенств.
Общаться снова мы стали после развода и переезда к родителям. Я особенного желания к возрождению старой дружбы не испытывала. Янка, казалось, наоборот, всячески стремилась вернуть былое: звонила, заходила в гости. Подробностей своего развода я с ней не обсуждала, и без ее колкостей мне было тогда не весело. К тому же у меня была масса других проблем: поиск работы, устройство Марка в детский сад. Но постепенно страсти улеглись, я вернулась в свойственное мне позитивное расположение духа. Похудела, похорошела. Стала изредка выходить в люди. Мы с Янкой выбрались в кафе. Болтали, как в прежние времена, о том, о сем. О шмотках, о парнях. Я обронила, что знакомлюсь в интернете, и о том, как это забавно временами.
- Да, теперь-то, с ребенком, нелегко тебе будет снова выйти замуж, - между делом, как бы в пустоту, выдала Янка.
Я оставила это умозаключение без комментариев, и перевела тему. Не то ,чтобы Янкины слова меня задели, нет… Удивили скорее. Это что, злорадство? Просто никому больше из моего окружения и в голову не пришло констатировать данный факт. Наоборот, все родные и знакомые придерживались в этом смысле даже слегка нездорового, на мой взгляд, оптимизма. Может, им желание моей мамы сбагрить меня замуж передалось, я не знаю. Но отчего-то у всех находились в запасе десятки историй про знакомых матерей-одиночек, удачно пристроившихся в повторный брак. И одна Янка не смогла меня не просветить о моей нелегкой доле!
Тем не менее, общаться с Яной я не прекратила. Скорее наоборот, мы снова стали закадычными подружками, очень много времени проводили вместе. Янка охотно выбиралась с нами во всякие зоопарки и на аттракционы, даже на детские площадки. Покупала Марку игрушки и конфеты, могла даже остаться с ним на пару часов, в случае необходимости. Вдвоем нам тоже было весело. Временами даже чересчур.
