Остатки земландской группировки, прижатые к морю, отчаянно сопротивлялись. Они имели в своем распоряжении большое количество танков, самоходных орудий, минометов, полевой и зенитной артиллерии всех калибров. 200–250 самолетов, преимущественно истребителей типа ФВ-190, базировались на северо-западной оконечности полуострова и на косе, ведущей к Данцигу. Эту группировку поддерживали с моря корабли.

Оборонительные бои гитлеровцы сочетали с контратаками. Однако инициатива была полностью в руках советских войск.

Обстоятельства сложились так, что наибольшую нагрузку в этот период нес 826-й Витебский штурмовой авиационный полк. Эскадрильи этой части делали по 3–4 боевых вылета в день, действуя по автоколоннам, танкам и переднему краю противника. Технический состав едва успевал готовить машины.

14 апреля 1945 года эскадрилья капитана Ф. И. Садчикова получила приказ вылететь на штурмовку артиллерийско-минометных позиций врага северо-западнее Кенигсберга. Другие подразделения этой части ушли на штурмовку кораблей противника.

Группа собралась над аэродромом и, построившись в правый пеленг, под прикрытием истребителей взяла курс к линии фронта. Облачность достигала 5–6 баллов, поэтому самолеты шли на малой высоте. Приблизившись к передовой, набрали высоту 1750 метров.

Облачность рассеялась, и по самолетам открыла огонь малокалиберная зенитная артиллерия. Потом начали стрелять и тяжелые зенитные орудия. Именно они и являлись той целью, которую штурмовикам предстояло уничтожить.

Батарея была замаскирована правее небольшого поселка, недалеко от леса.

— Атакуем! — приказал капитан Садчиков своим подчиненным.

Вслед за другими летчиками на батарею развернул свою машину и Владимир Гуляев. Перед самым мотором возникла черпая шапка взрыва. Самолет тряхнуло. В кабине запахло гарью. Взглянув на плоскости, Владимир убедился, что пробоин нет. Ил-2 хорошо слушался рулей.

Гуляев дал очередь из пушек и пулеметов. Трассы прошли выше цели. Летчик еще больше отжал ручку управления от себя и снова нажал на гашетку. Снаряды и пули легли точно в центре огневых позиций батареи, и орудия умолкли. Видимо, прислуга укрылась в щелях. Реактивный снаряд, выпущенный Владимиром, угодил в щит зенитки. Затем Гуляев нажал на кнопку бомбосбрасывателя, и 16 двадцатипятикилограммовых бомб посыпались из люков.

— Молодец! Правильно, так их! Давай еще заходи! — услышал я чей-то голос в динамике на командном пункте.

Успешно справившись с поставленной задачей, группа Ф. И. Садчикова благополучно возвратилась домой. На самолете В. Гуляева вражеским снарядом пробило покрышку правого колеса шасси. Однако, несмотря на это, Владимир мастерски произвел посадку.

Хорошо запомнился мне вылет на штурмовку северного форта Пиллау эскадрильи П. И. Маткова.

Предполетную подготовку Петр Иванович провел вместе с истребителями прикрытия, которые базировались с нами на одном аэродроме. Командир рассказал летчикам, где расположены зенитные средства противника, избрал наиболее выгодный вариант атаки. Начальник оперативного отделения капитан Н. К. Мацегора уточнил место нахождения наших войск. Одновременно предупредил, что на рейде, возможно, будут корабли.

Самолеты поднялись и взяли курс на Пиллау, в районе которого работала восьмерка штурмовиков капитана Садчикова. Матков попросил однополчанина сообщить по рации обстановку. Садчиков сообщил:

— На рейде корабли. Будьте внимательны. Предположения Н. М. Мацегоры подтвердились. До форта оставалось 7–8 километров. Матков построил группу в правый пеленг. Едва успел он это сделать, как по штурмовикам ударили десятки зенитных орудий. Командиры экипажей энергично выполнили противозенитный маневр и реактивными снарядами атаковали вражеских зенитчиков.

Одно звено «илов» осталось для окончательного подавления орудийных позиций гитлеровцев, а два других ушли к форту.

— Наносим удар по береговым укреплениям! — передал по радио командир эскадрильи.

Бомбы попали в склад боеприпасов. Взрыв потряс форт. Все кругом затянуло сплошным дымом, возникло несколько очагов пожара. Заговорила зенитная артиллерия вражеских кораблей. Однако группа Маткова продолжала атаковать. Второй, третий, четвертый заход. Казалось, земля и море объяты огнем.

Во время последнего захода корабельная артиллерия подбила самолеты Александра Пискалова и Степана Бондаренко…

Тесня гитлеровцев на запад, овладевая фортами и городами, взламывая мощные узлы обороны, советские войска приближали день победы над немецко-фашистской Германией. Но не всем воинам-освободителям суждено было дожить до майских торжеств 1945 года. Смерть вырывала боевых друзей и из наших рядов.

Мстя врагу за погибших однополчан, летчики удесятеряли свои усилия, проявляли подлинные образцы храбрости, мужества и спокойствия. Одним из таких бесстрашных воздушных бойцов был Михаил Саломатин — белокурый юноша среднего роста, комсомолец, москвич. В двадцать два года он получил высокое звание Героя Советского Союза.

Десятки раз ходил Михаил на воздушную разведку и всегда возвращался с ценными сведениями о противнике.

— Может, денек отдохнешь? — спрашивал Саломатина майор Денисов.

— После войны отдохну, товарищ командир, — отвечал летчик.

Дважды на поврежденном в бою самолете садился Саломатнн за пределами своего аэродрома. Но и тогда он вытаскивал из фотоаппаратов кассеты с пленкой и вовремя приносил их в часть. Мы широко использовали фотодокументы, которыми снабжал нас Михаил.

Передо мной несколько фронтовых записей, сделанных Михаилом Ивановичем Саломатиным.

«20 февраля 1945 года штурмовал артиллерийско-миномётные позиции в районе Кенигсберга. Произвел два боевых вылета в группе. За пять заходов уничтожили 5 орудий и 7 минометов вместе с прислугой.

21 февраля летал в тот же район в составе группы. Сделали шесть заходов. Немцы недосчитались 4-х орудий и 10 минометов.

13-16 марта наша эскадрилья уничтожила в районе Фишхаузен более 200 автомашин с боевыми грузами и живой силой, более 40 орудий и минометов. Каждый день производили по 3–4 боевых вылета и делали по 5–6 заходов на цель.

18 марта. Штурмовка и бомбометание по скоплению живой силы и техники противника в районе Шеллен. За шесть боевых вылетов группа разбила 57 автомашин с боеприпасами и живой силой. Цель атаковали 11 раз.

20-22 марта в районе Волитник уничтожено много вражеской техники и живой силы».

Подобных записей в летной книжке М. И. Саломатина множество. Они дают ясное представление о том, как воевали наши отважные летчики-штурмовики на территории врага.

Давно ли, казалось бы, прибыл к нам вместе с пополнением лейтенант М. Горажанский. А здесь, в Восточной Пруссии, он уже стал заместителем командира эскадрильи. Герой Советского Союза А. И. Миронов, под началом которого выпускник летного училища осваивал школу боевого мастерства, привил ему лучшие качества, присущие советскому авиатору. Командир верил в способности молодого штурмовика и изо дня в день поручал ему все более ответственные задания.

В одном из боев, когда «илы» подразделения капитана Миронова на бреющем полете выходили из атаки, вражеские зенитки сильно повредили самолет ведущего. Командир приказал М. Горожанскому возглавить группу. И воспитанник героя отлично справился с заданием. Сам же Миронов на горящем самолете перетянул через линию фронта и выпрыгнул с парашютом.

Возвратившись на аэродром, командир эскадрильи поблагодарил лейтенанта и обратился ко мне с просьбой назначить Горожанского заместителем комэска.

Дивизия по-прежнему базировалась неподалеку от Кенигсберга и непрерывно вела боевую работу. В целях увеличения пропускной способности аэродрома и сокращения сроков готовности к вылету я решил сделать стоянки поблизости от взлетной полосы и обратился к командующему 11-й гвардейской армией генерал-полковнику К. Н. Галицкому за помощью.

— Сколько вам надо саперов? — спросил генерал.

— Один батальон на неделю. — Про себя же подумал: «Не даст. Много запросил».