Политорганы, партийные и комсомольские организации делали все необходимое, чтобы морально подготовить людей к трудным боям. В лекциях, докладах и беседах политработники, партийные и комсомольские активисты, агитаторы постоянно подчеркивали, что наступление будет нелегким и что противник будет яростно оборонять ковельский выступ. Отсюда делались выводы: чтобы одержать быструю победу, от каждого бойца, сержанта и офицера потребуется мужество, самоотверженность, высокое боевое мастерство.

Собственно говоря, то, что предстоящие бои будут тяжелыми, кровопролитными, ни для кого не было секретом. Те, кто принимал участие в мартовском наступлении, знали это по опыту, остальные - из рассказов товарищей. Мы ознакомили солдат с некоторыми разведданными, с системой вражеских оборонительных укреплений и сооружений. Бойцы знали, что оборону в полосе ковельского выступа держат соединения 4-й немецкой танковой армии, что здесь значатся танковые дивизии СС "Викинг" и "Великая Германия", 130, 131, 253-я пехотные дивизии, что непосредственно в Ковеле находятся части 342-й немецкой пехотной дивизии, а также несколько танковых, артиллерийских и минометных подразделений. С воздуха их прикрывают крупные силы авиации. После мартовских боев гитлеровцы значительно развили и укрепили оборону ковельского выступа: оборудовали на основных направлениях большое число бетонированных огневых точек, густо заминировали и опутали проволочными заграждениями ближайшие подступы к своим окопам и траншеям, намного увеличили общую протяженность ходов сообщения полного профиля.

Бойцы и офицеры хорошо понимали, что будет очень трудно, и все же с огромным энтузиазмом готовились к боям, твердо верили, что на этот раз немцам не удержаться в Ковеле.

Уверенность в победе основывалась на сознании своей силы. Хотя прибытие новых частей и соединений мы старались хранить в тайне, солдатский глаз подмечал все. Да и невозможно было скрыть перемещение войск, поскольку они концентрировались на довольно узком участке фронта.

К концу июня наша армия объединяла помимо десяти стрелковых дивизий одну танковую бригаду и два танковых полка, пять самоходно-артиллерийских полков, два дивизиона бронепоездов, артиллерийскую дивизию прорыва, зенитно-артиллерийскую дивизию и отдельный зенитно-артиллерийский полк, инженерно-саперную бригаду, несколько противотанковых истребительных полков и некоторые другие части боевого обеспечения. Это была огромная сила. Помноженная на боевой энтузиазм и высокий наступательный порыв воинов, она способна была взломать и сокрушить любую вражескую оборону.

Между тем, пока мы готовились к новому штурму Ковеля, на огромном фронте от Великих Лук до Мозыря развернулось гигантское сражение за полное и окончательное освобождение Белоруссии. Одна из самых крупных в Великой Отечественной войне Белорусская наступательная операция началась 23 июня 1944 года.

Перейдя в решительное наступление, войска 1-го Прибалтийского, 3-го и 2-го Белорусских фронтов, а также основная группировка сил 1-го Белорусского фронта взломали вражескую оборону и, преодолевая упорное сопротивление гитлеровцев, громя, окружая и уничтожая их, стремительно продвигались на запад. Пока не принимали участия в боях лишь войска левого крыла 1-го Белорусского фронта, нацеленные на Ковель. Для удара на этом направлении советское командование выжидало наиболее благоприятного момента. И такой момент вскоре настал.

По утвержденному Ставкой Верховного Главнокомандования плану намечалось, что войска левого крыла 1-го Белорусского фронта, в том числе соединения и части нашей 47-й армии, перейдут в наступление не раньше 15 июля. До 8 июля армия должна была произвести некоторую перегруппировку своих сил. Однако успех Белорусской операции ускорил события. Как известно, уже 3 июля освобождением Минска завершился первый тур грандиозных сражений в Белоруссии. Наступление продолжалось. Над немецко-фашистскими войсками, оборонявшими ковельский выступ, все отчетливее нависала угроза окружения, поэтому гитлеровское командование еще 2 июля вынуждено было начать отвод своих частей и соединений из-под Ковеля.

Таким образом, создались условия для немедленного перехода в наступление войск левого крыла 1-го Белорусского фронта.

Полученный армией приказ был краток: 4 июля прорвать вражескую оборону, овладеть Ковелём и, преследуя отходящего противника, к исходу 9 июля выйти на рубеж Нова Выжма, Смедынь, Миляновичи. На подготовку - минимум времени. А между тем многие части и соединения не успели закончить предусмотренную планом перегруппировку, сосредоточиться в заданных районах.

Ни у кого из нас не было сомнения в том, что, отводя свои основные войска, немцы наверняка оставили прикрытие. Каково оно? Удастся ли быстро сломить его сопротивление? Сможем ли быстро сделать проходы через минные поля и проволочные заграждения? Ведь июльские ночи очень короткие и светлые.

Словом, вопросов возникло множество, и решать их надо было быстро.

Совещание на КП генерал-лейтенанта Н. И. Гусева длилось всего несколько минут. Каждый получил конкретные указания.

Примерно через час после совещания мне позвонил начальник политуправления 1-го Белорусского фронта генерал-майор Сергей Федорович Галаджев. Спросил, успел ли я ознакомиться с приказом на наступление. Я ответил, что ознакомился, проинструктировал работников аппарата политотдела - все они выезжают в войска; сегодня же намечено провести короткое инструктивное совещание с начальниками политорганов.

- Уж очень мало времени нам дано на подготовку...

- Да, времени маловато. Поэтому самое главное сейчас - сразу начинать работать. Было бы неплохо до начала наступления провести в частях и подразделениях солдатские митинги, а где возможно - партийные и комсомольские собрания. Все внимание следует сосредоточить на помощи командирам в разъяснении людям боевого приказа. Уверен, что все будет хорошо. Наступать наши люди научились. Желаю успеха.

Этот короткий телефонный разговор приободрил меня. "Уверен, что все будет хорошо", - сказал начальник политуправления. Эта уверенность в определенной мере передалась и мне. Конечно же, все будет так, как надо, только суметь разумно использовать оставшееся до наступления время.

После того как армия вошла в состав 1-го Белорусского фронта, С. Ф. Галаджев часто интересовался положением дел у нас, состоянием партийно-политической работы. Приезжал в армию, присутствовал на семинарах политработников в соединениях, выступал перед офицерами. И хотя я еще мало знал его, тем не менее успел уже полюбить этого незаурядного человека, чуткого и внимательного советчика.

Позже мы стали друзьями, и наша дружба продолжалась до самой его безвременной кончины. Настоящий коммунист-ленинец, он обладал большим организаторским талантом, был политработником крупного масштаба, отличался высокой партийной принципиальностью и очень любил людей.

Даже кратковременное пребывание Галаджева в соединении, части, как правило, оставляло заметный след. Он умел дать полезный совет, увлечь людей интересной идеей, вдохновить на самоотверженное выполнение долга. Таким оставался Сергей Федорович и в послевоенные годы, когда занимал высокую должность начальника политуправления Сухопутных войск.

Мне неоднократно приходилось слышать, с какой любовью и уважением говорил о С. Ф. Галаджеве Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, называя его одним из способнейших политработников - организаторов масс.

Немалую роль сыграла дружба с Сергеем Федоровичем и в моей жизни. У него я научился познавать характеры людей, уметь отделять главное от второстепенного, быть требовательным, особенно к себе...

260-й стрелковой дивизии, как и в мартовских боях, предстояло наступать на главном направлении, вести бои непосредственно за овладение Ковелём. И естественно, Военному совету было очень важно знать настроение личного состава, степень его подготовленности к боям. Поэтому генерал И. Н. Королев еще на совещании сказал мне: