- Срок Слишком мал, а дороги тут, сами убедились, хуже не придумаешь. Боеприпасы носим по горным тропам на плечах. А тут и пушки надо в горы тащить.
На трудности в подготовке к наступлению сетовали и командир дивизии генерал-майор К. И. Провалов, и его заместитель по политчасти полковник М. С. Корпяк, с которыми мы встретились на командном пункте.
Генерал-майора К. И. Провалова я знал еще по 18-й армии, когда был там заместителем начальника политотдела. Позже встречался с ним, будучи комиссаром 236-й стрелковой дивизии: на туапсинском направлении наши соединения бок о бок вели тяжелые оборонительные бои, совместно отбивали ожесточенные атаки врага.
Провалов - сибиряк, сын шахтера, звание Героя Советского Союза получил в тридцать восьмом году за бои на Хасане, где командовал полком. 383-я стрелковая дивизия была, по существу, его детищем: по поручению Ставки он формировал ее из шахтеров Донбасса в трудном сорок первом году и с тех пор непрерывно командовал ею. Сначала она так и называлась - Донбасская шахтерская. С тех пор личный состав дивизии значительно обновился, но славные боевые традиции сохранились. 383-я неоднократно отличалась и в боях на Кавказе. Она прославилась при разгроме вражеской группировки, рвавшейся к Туапсе С величайшим мужеством ее люди сражались и под Шаумяном, тесня врага на запад.
Константин Иванович Провалов был думающим и инициативным человеком. Это с его легкой руки появились ударные истребительные комсомольско-молодежные отряды, которые впоследствии стали создаваться во всех войсках Закавказского фронта.
Провалов вместе со своими офицерами думал над тем, как ускорить доставку боеприпасов: на плечах много не перетаскаешь.
- Сейчас во всех подразделениях санки сколачивают, - сказал Константин Иванович. - Хотя и небольшое, но облегчение солдатам: на санки можно погрузить сразу несколько ящиков. А то ведь по одному снаряду таскали... Вот приказано наступать, а у нас всего полтора комплекта боеприпасов вместо полагающихся трех-четырех... Просто голова кругом идет.
Во время этой беседы в блиндаж вошел дежурный офицер-связист, передал генералу небольшой листок. Константин Иванович внимательно прочитал его, подал нам.
- У нас в армии перемены. Вместо Камкова командующим назначен генерал-лейтенант Леселидзе.
Для меня это было новостью. А Леонид Ильич Брежнев спокойно сказал:
- Все правильно, товарищи. Операция предстоит сложная, возглавить ее должен человек, обладающий опытом наступления в горах. Генерала Леселидзе я немного знаю. Он командовал сорок шестой армией. Стало быть, горы - его родная стихия. Вот ему и карты в руки.
Я тоже слышал о Константине Николаевиче Леселидзе. Рассказывали, что он требователен, смел и принципиален. Такой командующий и нужен сейчас армии.
Попрощавшись с командиром дивизии, мы с Л. И. Брежневым в сопровождении Корпяка и Игнатенко направились в 691-й стрелковый полк. Провели там совещание политработников, побеседовали с активом, со многими красноармейцами и младшими командирами. Люди рвались в бой.
Бойцы отзывались о политработниках с большим уважением. Они всегда с солдатами, заботятся о них, держат в курсе событий на фронтах и в стране. Хорошо работают агитаторы.
Где и как проводятся беседы? По-разному бывает. Иной раз прямо в окопах, но чаще всего в землянках, в блиндажах, где боец может обогреться и обсушиться.
В одном из батальонов мы присутствовали на красноармейском митинге. Бойцы, командиры, политработники единодушно заявили, что с нетерпением ждут приказа о наступлении: пора очистить наконец горы от фашистских захватчиков, а потом приняться и за освобождение Кубани.
После митинга мы зашли к командиру соседнего 696-го полка. Подполковник разговаривал с красноармейцем, одетым в старый, изрядно потертый ватник. Увидев нас, командир полка сразу отпустил бойца.
- Кто это? - поинтересовался Леонид Ильич.
- Очень интересный человек, - сказал Михаил Семенович Корпяк. - Лучший санинструктор дивизии. Фамилия его Бенхин. Вынес из-под огня более ста раненых. Храбрец! Несколько раз ходил с разведчиками во вражеский тыл. Вот и сейчас опять просится в разведку. Отчаянный парень.
- Очень хотелось бы поговорить с ним. Командир полка позвонил дежурному. Через несколько минут Бенхин вернулся.
Брежнев усадил его на ящик из-под снарядов, стал расспрашивать о жизни, о службе.
- Сколько же вы всего вынесли раненых?
- Сто двадцать, - ответил Бенхин. - Из них девяносто семь с оружием.
- И награды имеете?
- А как же... Орден и медаль.
- Все вынесенные вами раненые выжили?
- Трудно сказать, товарищ полковник. Ведь раненых тут же отправляют в медсанбат или госпиталь. Я, как санитар, выношу их с поля боя, оказываю первую медпомощь, а все остальное делают врачи. Но знаю, что многие уже вылечились, вернулись в полк и снова воюют.
- Ну а с гитлеровцами вам доводилось встречаться?
- Конечно, - улыбнулся санинструктор. - Наши комсомольцы организовали несколько ударных истребительных отрядов. Один из них поручили возглавить мне. Мы уже провели много вылазок. Устраивали засады на фашистов, нападали на их машины с боеприпасами, громили орудийные расчеты.
Когда Бенхин ушел, Леонид Ильич сказал:
- Вот какие люди у нас! Представитель самой мирной профессии - и в то же время храбрейший боец, гроза гитлеровцев! Душа радуется, когда встречаешься с такими богатырями. У такого есть чему поучиться. Было бы неплохо, Михаил Харитонович, написать о Бенхине специальную листовку. Подумайте и не откладывайте дело в долгий ящик.
Уже близился вечер, когда мы спустились с гор к машинам и сразу направились в 318-ю стрелковую дивизию, стоявшую в ту пору на левом фланге армии, у самого побережья.
Нас встретил начальник политотдела дивизии майор А. М. Тихоступ, рослый человек лет двадцати восьми. Вопреки своей фамилии, Авксентий Маркович был удивительно подвижным и энергичным. Он поспевал всюду. Много времени проводил в подразделениях, беседовал с людьми, всегда готов был помочь советом и делом командирам и политработникам, активно сотрудничал в дивизионной и армейской газетах, а когда нужно было, брал автомат и оказывался на самом решающем участке боя.
Тихоступа любили подчиненные, ценило вышестоящее начальство. Он быстро продвигался по службе. На фронт Авксентий Маркович пришел в ноябре сорок первого года после краткосрочных курсов политсостава запаса в звании младшего политрука. Теперь, после одиннадцати месяцев пребывания на передовой, он уже майор, начальник политотдела дивизии. И с делом справляется отлично.
Вскоре после нашего приезда в политотдел пришел комдив полковник В. А. Вруцкий. Тема начавшегося общего разговора была одна - о наступлении.
Валентин Аполлинариевич Вруцкий, внешне суровый и неулыбчивый, в туго перетянутой ремнями солдатской гимнастерке (он, кажется, сроднился с ней и не признавал офицерского кителя), коротко доложил обстановку.
Дивизия вместе с частями 3-го стрелкового корпуса должна наносить вспомогательный удар на участке Святая Рука, гора Сахарная Голова в общем направлении на Неберджаевский перевал, чтобы потом соединиться с морским десантом, окружить и уничтожить новороссийскую группировку врага, овладеть Новороссийском. Задача трудная. Многое зависит от успеха десантной операции и, безусловно, от мощи лобового удара по обороне противника. Но к сожалению, стрелковые бригады и части усиления 3-го корпуса задерживаются в пути. А одной дивизии с задачей не справиться. Комдив уже доложил командарму о сложившейся обстановке и попросил отложить наступление до сосредоточения частей 3-го корпуса.
В сентябре 1943 года дивизия В. А. Вруцкого одной из первых ворвется в Новороссийск и будет удостоена почетного наименования Новороссийской. Но это произойдет позже. Пока же перед Валентином Аполлинариевичем Вруцким, как и перед всем командно-политическим составом соединения, стояли почти неразрешимые вопросы: как быть? как вступать в бой, имея недостаточный боекомплект? как взаимодействовать с 3-м стрелковым корпусом, если его части еще на подходе?
