- Я только что разговаривал по вэчэ с начальником штаба Черноморской группы генералом Ермолаевым, - - сказал Васильев. - Александр Григорьевич сообщил, что Юго-Западный и Донской фронты перешли в наступление. Судя по всему, наступление развивается успешно. Только вот что... Начальник штаба группы просил пока об этом не распространяться. Надо подождать официального сообщения.

И 20 ноября такое сообщение поступило. Утром мы слушали его по радио в политотделе. А чуть позже в комнату, которую занимали наши инструкторы и инспекторы, вбежал заместитель редактора А. И. Чурносов с только что оттиснутыми газетными гранками.

- Вот, товарищи, читайте! Началось! Под Сталинградом наши войска перешли в наступление с двух направлений. Уже продвинулись на семьдесят километров. Освобождены города Калач, Советск, Абганерово. Захвачено тринадцать тысяч пленных и триста шестьдесят орудий. На поле боя противник оставил более четырнадцати тысяч трупов своих солдат и офицеров... В общем, читайте сами "В последний час". Только сейчас приняли. Это же замечательно, товарищи!..

Обычно спокойный и сдержанный, Чурносов не находил себе места от радостного волнения. И хотя новость, которую он принес, для всех нас уже не была новостью, сообщение прочли вслух несколько раз. Потом обнимались, поздравляли друг друга.

- Ура! Начинается праздник и на нашей улице!

Я позвонил редактору газеты Н. М. Курочкину и приказал, не дожидаясь выхода газеты, напечатать сообщение Совинформбюро в виде листовки в количестве тысячи экземпляров.

В тот же день листовка была направлена в войска. Вечером почти во всех частях и подразделениях состоялись массовые митинги.

Наступление советских войск в районе Сталинграда набирало силу. В сводках Совинформбюро ежедневно говорилось об освобождении Красной Армией все новых и новых городов, о разгроме вражеских дивизий, о тысячах пленных. А в конце ноября к радостным вестям с Волги прибавились сообщения о наступлении советских войск на западном направлении.

Эти добрые вести легли в основу всей нашей работы. Они вдохновляли людей на новые подвиги, на активные действия.

Все, конечно, понимали, что враг еще силен, что он будет отчаянно сопротивляться, но никто не сомневался в том, что, взяв боевую инициативу в свои руки, Красная Армия теперь уже не упустит ее. Если перешли в наступление одновременно несколько фронтов, значит, у нас достаточно сил. Гордость за могущество страны, за мощь ее Вооруженных Сил поднимала боевой дух людей. Все жили теперь одним стремлением - наступать!

В середине декабря Военный совет армии вызвал из частей и соединений большую группу отличившихся в боях солдат, командиров и политработников. В торжественной обстановке им были вручены правительственные награды. Многие награжденные выступили с краткими речами, благодарили за высокую оценку их ратных дел, брали новые обязательства, высказывали свои мысли о том, как лучше бить врага. И почти каждый от имени своих боевых товарищей говорил, что все с нетерпением ждут приказа о наступлении.

В моей старой фронтовой тетради сохранилась краткая запись выступления пожилого бойца, участника гражданской войны Ергаша Нурмат-Хаджиева. Удивительно стройный, не по годам крепкий горец имел на своем боевом счету уже около сотни уничтоженных гитлеровцев. Старательно прикрепив новенький орден Красного Знамени к видавшей виды гимнастерке рядом с медалью "За отвагу", Нурмат-Хаджиев сказал:

- Я так думаю, товарищи начальники. Я - горец, очень хороню знаю горы. Мы научились воевать здесь. Теперь горы зовут меня вперед. Спускайся, говорят, Ергаш, на равнину, гони фашистов подальше от нас. Правильно горы говорят. Время гнать захватчиков вниз и бить их на равнине. Так считают все бойцы нашего взвода. Я правду говорю, товарищи начальники?!

- Конечно, правду, товарищ Нурмат-Хаджиев! - улыбнулся я. - Передайте своим друзьям, что скоро настанет и наше время наступать.

- Обязательно передам. Обрадую друзей. А в родные горы вернусь, когда разобьем немцев, очистим от них нашу землю.

Так по-южному горячо выразил свою мысль пожилой солдат.

Мыслью о наступлении жила вся армия.

Кстати, о Ергаше Нурмат-Хаджиеве я вспомнил и потому, что он был превосходным агитатором. Беседы проводил на своем родном языке, а это было очень важно, потому что в наши части с пополнением приходило много представителей народов республик Закавказья. Некоторые, плохо знали русский язык. Агитаторы, докладчики, лекторы, свободно владевшие языками народов республик Закавказья, помогали им втянуться во фронтовую жизнь, быстрее овладеть боевыми профессиями.

Правда, новобранцы и сами довольно быстро овладевали русским языком, но на первых порах им надо было помочь. Такую помощь оказывали политработники, партийные и комсомольские организации.

Для воинов нерусской национальности периодически читались лекции на их родном языке. Например, в одном из батальонов с лекциями на армянском языке выступал батальонный комиссар Шабаров, а на грузинском - старший политрук Георгадзе. В этом батальоне и политические занятия в ряде групп проводились на грузинском, армянском, азербайджанском языках. В подразделениях, где было много воинов нерусской национальности, на их родном языке выпускались боевые листки.

Политотдел армии издавал большими тиражами листовки на языках народов республик Закавказья и Средней Азии. В них говорилось о нерушимой дружбе народов СССР, об их общей ответственности за судьбу социалистического Отечества, о подвигах бойцов и командиров - русских, украинцев, армян, грузин, казахов, узбеков, таджиков, туркмен.

Большую помощь оказывала нам фронтовая газета "Боец РККА", выходившая на четырех языках - русском, грузинском, азербайджанском и армянском. Она была серьезным подспорьем в работе с воинами нерусской национальности. Агитаторы широко использовали материалы газеты в беседах и на коллективных читках.

В некоторых соединениях, например в 408-й стрелковой и 242-й горнострелковой дивизиях, газеты издавались на армянском и грузинском языках.

Политико-воспитательная работа с воинами нерусской национальности - а она в соответствии с директивными указаниями Главного политического управления, политуправлений Закавказского фронта и Черноморской группы войск проводилась систематически - способствовала сплочению личного состава войск, укреплению дисциплины и организованности, воспитанию мужества и боевой отваги.

Участникам Великой Отечественной войны хорошо известно, что эффективность партийно-политической работы на фронте, ее действенность определялись прежде всего тем, насколько смело и самоотверженно дрались наши люди с врагом. Именно этому мы стремились подчинить все формы политико-воспитательной работы и среди воинов нерусской национальности.

В самых ожесточенных боях принимал участие минометный расчет в составе азербайджанца Ахмеда Иргашева и осетина Магомета Кирьяна из 1337-го полка 318-й стрелковой дивизии. Огнем своего миномета два друга вывели из строя больше ста гитлеровцев. Однажды их окоп оказался под обстрелом целой вражеской батареи. Двадцать шесть снарядов взорвались поблизости от минометчиков. Оба бойца были ранены, но не ушли с поля боя, продолжали вести огонь по фашистской пехоте. Только в конце дня, когда вражеская атака была отбита, Иргашева и Кирьяна, обессилевших от потери крови, отправили в армейский госпиталь. Через полтора месяца они снова вернулись в свою часть (упросили начальника госпиталя выписать их раньше срока, чтобы не опоздать к наступательным боям). И опять били фашистских захватчиков.

Многие ветераны 47-й армии, наверное, до сих пор помнят старшину Мухиддина Узбекова, киргиза по национальности. О его мужестве не раз писала армейская газета. Имя этого разведчика с уважением называли лекторы, докладчики, агитаторы, когда речь заходила о том, как должен вести себя боец, оказавшись в особенно трудных условиях. Я не раз встречался с ним. Молодой, стройный, широкоплечий, он обладал изумительной силой и ловкостью.