- Вот за это спасибо, - поблагодарил командующий 11-й армией, - А мы тоже не стоим на месте. Сегодня освободили деревни Кукуй, Малое Стрешнево, Высокое, Городилово.

На третий день наступления погода немного улучшилась, и наши аэродромы сразу же ожили. Поднимая снежную пыль, самолеты один за другим стали уходить на задания.

Особенно много работы в тот день выпало на долю 243-й штурмовой авиадивизии. Мощным артиллерийским и минометным огнем противник прижал нашу пехоту к земле. С земли обнаружить хорошо замаскированные огневые точки было невозможно. И от командующего 11-й армией поступила очередная просьба:

- Особенно нам надоедает батарея, упрятанная где-то вот здесь, - указал он пальцем место на карте. Это был лесной массив. - Прикажите разыскать ее и подавить.

- Пошлите Васильчикова, - приказываю по телефону командиру авиационной дивизии. - Он с этим заданием справится.

Гвардии старшему сержанту Владимиру Васильчикову мне незадолго до наступления довелось вручать орден Красного Знамени. Он со своей группой отличился при штурмовке вражеского аэродрома. Преодолев огневой заслон, "илы" сожгли тогда четыре Ю-52. При возвращении Васильчикову пришлось вступить в бой с вражескими истребителями. Одного "мессершмитта" он сбил. 35 штурмовок произвел к тому времени старший сержант, возглавляя группы, и не потерял ни одного самолета. Это был храбрый и умелый летчик.

На задание Васильчиков вылетел во главе пятерки штурмовиков. Разыскав на опушке леса вражескую батарею, он повел группу в атаку. Сначала "илы" сбросили бомбы, а потом начали косить гитлеровцев из пулеметов. Затем Васильчиков обнаружил еще одну батарею. И эту штурмовики уничтожили четырьмя заходами.

Артиллерийский огонь противника заметно ослаб. Наша пехота снова устремилась вперед. С передового командного пункта мне передали по телефону: "Группа работала отлично".

Похвала была заслуженной. Пятерка Владимира Васильчикова на обратном пути обстреляла большую колонну автомашин с пехотой.

Другие группы в тот же день уничтожили немало танков и артиллерийских орудий, разрушили 11 блиндажей, взорвали несколько складов с боеприпасами. Особенно отличились штурмовики, ведомые лейтенантами Фроловым и Кочетковым и старшим лейтенантом Калистратовым.

Недаром штурмовик прозвали летающим танком. Своими точными и мощными ударами "илы" хорошо помогали своей наступающей пехоте. Действуя в основном с малых высот, они уничтожали врага не только бомбами, но и огнем бортового оружия.

Кроме "илов" в штурмовках участвовали и самолеты По-2. Например, командир эскадрильи капитан А. П. Еро-феевский точными попаданиями бомб взорвал вражеский бензосклад. Отблески пожарища были хорошо видны даже с нашего аэродрома.

Африкана Платоновича я знал хорошо. Скромный, подтянутый, с пышными черными усами на красивом волевом лице, он отличался еще и веселым характером, любил петь. Эта кажущаяся беззаботность сочеталась в нем с твердой волей, исключительной смелостью. На своем По-2 он совершил более 200 боевых вылетов, уничтожил немало живой силы и техники врага. В ноябре 1944 года ему присвоили звание Героя Советского Союза.

* * *

В составе войск Северо-Западного фронта сражалась Латышская стрелковая дивизия, которая пользовалась большой боевой славой. Она была сформирована в 1941 году, участвовала в боях под Москвой, освобождала Наро-Фоминск и Боровск. У нас, на Северо-Западном фронте, героически сражалась под Старой Руссой и Великими Луками. 70 процентов ее бойцов составляли добровольцы, среди которых было немало ветеранов, отстаивавших Советскую власть еще в годы гражданской войны. Это - командир соединения Я. Вейкин, Д. Бранткалп, Э. Бирзит, П. Матисон, Я. Кинтслер, Р. Варкали, Ф. Фридрихсон, Я. Мельбарт, Э. Фельдман.

В дивизию часто приезжали секретарь ЦК Латвийской ССР Я. Э. Калнберзин и председатель Совета Министров республики Вилис Лацис. Они проводили большую организаторскую и политическую работу.

В январе 1942 года Латышская стрелковая дивизия вошла в состав 1-ой ударной армии. Она участвовала и в окружении, и в разгроме демянской группировки.

Особенно запомнились мне бои в районе Ногатина. Когда я прибыл к Яну Вейкину, чтобы организовать взаимодействие, он принял меня как родного. Командир хорошо знал обстановку, на его карте были точно указаны все опорные пункты противника. Наши штурмовики немедленно занялись их обработкой. Я. Вейкин остался очень доволен их действиями. Активно поддерживаемые с воздуха, его пехотинцы уверенно пошли вперед и глубоко вклинились во вражескую оборону.

- Приезжайте после войны в Ригу, - сказал мне комдив на прощание. - Там будем праздновать победу.

5 октября 1942 года соединению было присвоено наименование гвардейского. Оно стало называться "43-я гвардейская латышская стрелковая дивизия". В 1944 году гвардейцы, действуя в составе 130-го латышского стрелкового корпуса, подошли к границам своей республики и участвовали в освобождении всей Прибалтики.

Один из ветеранов этого соединения, участник гражданской войны Петр Юрьевич Залинь, после очередного ранения оказался в нашем госпитале. Вылечившись, он остался у нас, поскольку его дивизия ушла на другой фронт. Старого коммуниста, опытного политработника назначили заместителем командира 7-го района авиационного базирования но политической части. И не ошиблись. Петр Юрьевич вкладывал в работу всю душу, проявил незаурядные организаторские способности. Он пользовался большим авторитетом как у начальников, так и у подчиненных.

* * *

18 февраля погода улучшилась, и в боевую работу включились истребители. Они сопровождали на задания штурмовиков и бомбардировщиков, патрулировали над полем боя, прикрывая с воздуха наступающую пехоту. В небе днем и ночью неумолчно гудели моторы. Такого большого количества самолетов здесь и у нас, и у неприятеля раньше не было.

Из-под Ленинграда и с Волховского фронта гитлеровцы перебросили сюда несколько истребительных и бомбардировочных частей, входивших в состав воздушного флота Ритгофена. На наш фронт, в частности, прибыла 54-я истребительная эскадра подполковника Траутлофта, укомплектованная отборными асами. Обычно противник бросал ее туда, где ему приходилось особенно туго. Они летали на истребителях "Фокке-Вульф-190", считавшихся неуязвимыми. Но наши опытные бойцы, как уже знает читатель, поснимали с них мишурную позолоту. И вот они снова против нас.

Из разведывательных сводок я знал о волчьих повадках фашистских асов и через свой штаб передал в части соответствующее предостережение и рекомендации. Они были адресованы прежде всего молодым летчикам, которыми непрерывно пополнялись полки. Новый фашистский самолет был силен на вертикалях, но лишался своих преимуществ, когда боевое маневрирование совершалось в горизонтальной плоскости. Молодежи следовало знать об этом.

18 февраля четверка наших истребителей, барражировавшая над передним краем, встретилась с шестью вражескими. Советские летчики, которыми командовал гвардии старший лейтенант Смирнов, несмотря на неравенство сил, провели этот воздушный бой успешно. Они сбили три фашистских самолета. Здесь проявились опыт и мастерство ведущего, сумевшего навязать фашистским асам поединок на малой высоте.

Я хорошо знал Героя Советского Союза Алексея Смирнова, дважды вручал ему ордена. Забегая вперед, скажу, что только на Северо-Западном фронте он уничтожил 20 неприятельских самолетов. За время войны он довел эту цифру до 34 и в феврале 1945 года был удостоен второй медали Золотая Звезда. Крестьянский парень из деревни Пальцево Калининской области вырос в искусного воздушного бойца, стал грозой даже для самых опытных фашистских асов.

19 февраля воздушная разведка донесла, что противник начал отходить из района Демянска на запад. Доложив об этом командующему фронтом, я тут же приказал штурмовикам и истребителям перенести свои удары на отступающие колонны. Для борьбы с нашей авиацией не-мецко-фашистское командование посылало все новые и новые группы самолетов. В воздухе то и дело завязывались жаркие схватки.