Тяжёлая и тягучая мелодия с какими-то арабскими мотивами — таких песен у этой группы почти и нет. Блин, а неплохо — мне нравится! Видать, в тот раз просто не распробо…

И тут ударил неожиданно яростный припев:

Я замер.

Млять! На чужой мир, через чужие глаза… Да это же про меня!!!

Песня продолжала играть, голос что-то пел, но слова текли уже словно сквозь меня.

Перед глазами словно наяву проносились картины последних недель жизни в этом мире.

Школа.

Тренировки.

Сражения.

Лица…

Лица тех, кто стал моими новыми друзьями и самой настоящей семьёй здесь. Те, за которых я теперь сражаюсь. Сражаюсь в чужом мире, глядя на всё через чужие глаза…

Но отступать или возвращаться мне некуда.

Мосты сожжены. Рубикон пересечён. Жребий брошен.

Мне теперь выпало жить в этом страшном и прекрасном мире, взвалив на плечи неподъёмный груз ответственности за других. Выдержу? Не знаю. Сломаюсь? Не знаю.

Не знаю, и не хочу знать. Я буду просто жить здесь и сейчас. Без клятв, без обещаний, без проклятий.

Просто жить…

Проживи достойно эту чужую жизнь, Виктор Северов!..

—…Быстрее!

— Сейчас, погоди, Мисато…

— Чего ты копаешься? Проклятье, как будто ты не хочешь…

— Да хочу я, хочу!..

— Ну, и в чём тогда проблема? Не можешь снять аккуратно — рви!

— Вот ещё…

— Проклятье, дай я сама…

— Руки! Сам справлюсь!

— Да я ж так изведусь!!!

— Командир, вот как будто ты это свои подарки распаковываешь! — возмутился я, возясь с очередной коробкой.

Сидя вместе на моём матрасе («не матрас, а футон» — устало попытался возразить мне Младший), мы с Кацураги разбирали надаренные мне вчера подарки.

— Так ведь интересно же! — воскликнула девушка.

— Да… чего… там… интересного… — пропыхтел я, борясь с очередной отчаянно сопротивляющейся упаковкой. Позапаковывали, блин, черти островные… — Наверняка всё будет сугубо утилитарно и практично…

— Вот это сугубо утилитарно и практично, да? — ткнула Мисато пальцем в прислонённую к стене простенькую акустическую гитару.

— Видимо, Аоба посчитал, что да! — рассмеялся я. — А что? С виолончелью мне, наверное, всё-таки придётся завязывать — времени на регулярные занятия уже категорически не хватает… А гитара — это хорошо, на трёх аккордах я могу уйму вещей сыграть!

— Да ну? — скептически приподняла бровь Кацураги. — Прямо-таки уйму?

— Истинная правда, командир! А на двух — так вообще всё!..

—…Да, Рицко в своём духе — не стала ломать голову и просто подарила деньги. Заодно и Майю к себе как обычно подтянула в этом плане…

— Ну, и правильно! — отложил я оба вскрытых конверта в сторону. — Главное же не подарок, а сам факт подарка. Тэк-с… Нужно только будет от тебя наличные спрятать, а то ведь ещё…

— Эй! Что это за грязные намёки, паршивец?!

— Это не намёки, а суровая правда жизни, Мисато. Денег на счету у тебя почти не осталось, а до зарплаты ещё неделя…

— Ну и что? Всё равно сейчас твоя очередь покупать продукты… И не только.

— На что это ты намекаешь? — подозрительно уставился я на довольно улыбающуюся девушку.

— Ты же мне проиграл соревнование по стрельбе?

— Ну… Раз все так говорят… — озадаченно почесал я затылок. — И что?

— А то! Мы же не просто так это устраивали… — подмигнула мне Кацураги.

— Короче, я тебе что-то должен, — вспомнилось мне сегодняшнее утро. — Что именно?

— Новое платье… И вот нечего так глаза выпучивать! — погрозила мне пальцем Мисато. — Вчера без всяких разговоров согласился, так что…

— Да нет, я и не отказываюсь… Просто удивляюсь, как я на такое согласился… Слушай, а если бы я победил, мне бы тоже в награду полагалось новое платье?

Девушка от души расхохоталась.

— А что, хотелось бы? — сквозь смех выдавила майор. — Ой, я не могу…

— Вот тебе лишь бы смеяться, Мисато, — грустно вздохнул. — А я платье носить не хочу…

Ещё один взрыв заливистого хохота…

— Да я тебе говорю — мне бы не пошло!

—…Так, — заявила Кацураги, заглядывая мне через плечо. — Похоже, что Макото внимательно меня слушал… И за тобой заодно следил, маньяк ты наш оружейный.

В руках я держал плечевую кобуру и небольшой футляр с лазерным целеуказателем для пистолета.

— Не, я эту кобуру, наверное, носить всё же не буду — уже как-то к поясной привык. А вот лазер явно лишним не будет — хорошая штука.

— Ничего, — ехидно заметила Мисато. — Второй пистолет будешь подмышкой носить.

— А на хрена мне второй пистолет?

— А на хрена тебе три ножа?

— Для коллекции.

— Вот и пистолеты тоже начинай собирать — ножи-то уже собираешь…

— Да ничего я и не собираю…

—…Ну, вот! Что я говорила! — победно воскликнула девушка, когда я открыл увесистую коробку от Тодзи. — Коллекция растёт!

— Охренеть… — выдохнул я, рассматривая содержимое.

Внутри покоились три классических сая. Японские стилеты с мощной и загнутой к острию планкой гарды, пригодной для нанесения дополнительных колющих ударов. Лезвие в сечении круглое, острое, длиной сантиметров тридцать, похожее на шило. Рукоять обрезинена (кажется, покрытие даже не приклеили, а самым натуральным образом напылили), в навершии — мини-«яблоко» величиной с голубиное яйцо.

Рядом лежала короткая записка, исписанная корявым подчерком Тодзи.

«Дед делал. От всей семьи — ещё раз спасибо».

— Можно? — протянула майор руку к оружию. — Тяжёлый…

Кацураги вполне профессионально покрутила кинжал в руке.

— Ты смотри-ка… Похоже, что действительно настоящее боевое оружие, а не сувенир. Грубоват, но это оттого, что вручную делали, а вообще серьёзная вещица…

Я аккуратно взял два других кинжала (нда, увесистые…), перехватил их поудобнее, принял картинную боевую позу и скорчил зверскую рожу.

— Похож я на ниндзя?

— Ты похож на Синдзя, — рассмеялась девушка. Затем немного нахмурила брови, переводя взгляд с моей пары саев на свой, зажатый в руке.

— Слушай, Синдзи, а почему их три?

— Ну, во-первых, три — это счастливое число…

— То-то ты у нас такой счастливый, Третье Дитя…

—…а во-вторых — так принято! Один запасной просто…

— Запасливый ты наш.