Но они не понимали, что Сергей не хотел жить долго, он хотел вечности. Тогда он научился бояться мрака и холодной могилы, – взрослые предупреждали, что через десятки лет его ждет небытие, и от этого он боялся жить. И вот уже, когда он вырос, перед сном, из какого-то высшего информационного поля Сергей выхватывал истину, которую он уразумел так: человек предназначен для счастья, безопасного существования, и он бессмертен.

Каждую ночь он слышал чьи-то голоса, каких-то доброжелательных людей: они объясняли ему, в чем дело и почему он не должен бояться умереть. Их слова заставляли его вспомнить о том, что он вечен, и ему становилось радостно, потом всё ускользало туда, куда Сергей не мог идти, в темную пропасть.

Он всё забывал. Истина не давалась ему. Он пока не мог последовать за ней.

Со временем Сергей понял, что не нужно стараться осмыслить эти галлюцинации, их можно почувствовать и попытаться оторвать кусок и так, частями, втащить в реальность. Иногда это получалось, и он кое-что понимал.

А теперь вдруг вспомнил всё, потому что вернулся.

Он словно снял с фокуса своего сознания пыльную пленку и увидел мир в полный цвет: реальность, не искаженную «интересной игрой», Сергей наконец-то вспомнил, что человек бессмертен, а его жизнь – это счастье, счастье, счастье. Непроходящее, нетленное вечное счастье. И скука.

Игру они называли – ВЕЧНАЯ ТЕМА. Это единственное, что спасало от адской тоски, от надоевшей вечности и от счастья. Хотя после возвращения из игры в реальность счастье казалось долгожданным, а обыкновенный порядок жизни – чем-то нереальным, новым.

Сергей медленно приходил в себя, вспоминал пережитую игру и удивлялся большой, а скорее больной, фантазии людей, придумавших её.

Потом он вспомнил, что придумал игру вместе с друзьями: Максимом, Володей, Людмилой, Аней, Валентиной, Дашей, Антониной. Помогали еще люди, которые раньше играли в их компании, а теперь играют в другой.

Друзья сейчас лежали в комнате на креслах в виде уютных плюшевых медведей, лицом вниз, лбом прикасаясь к магнитному контакту, который транслировал сценарий игры в мозг.

Светильники на стенах светились еле-еле красным. Люди с трудом приходили в себя, они пытались понять, куда попали на сей раз, и, узнав в полутьме знакомую квартиру, успокаивались. Кто-то пытался встать сразу, кто-то отлеживался.

ТЕМЫ изменялись постоянно и с каждым разом становились всё ярче, ощутимей, не оставалось почти никаких шансов вспомнить в игре, что это игра, а главное, ТЕМА становилась всё безумней.

ЧЕМ БОЛЬШЕ ИГРАЕШЬ, ТЕМ РЕАЛЬНЕЙ СЕБЯ ЧУВСТВУЕШЬ В ТЕМЕ, КАКОЕ БЫ БЕЗУМИЕ В НЕЙ НЕ ПРОИСХОДИЛО.

Сколько необычных фантазий воплотились в МИРОВУЮ КОНЦЕПЦИЮ ИГРЫ. Миллионы миллионов.

Например, чего только стоит флора и фауна миров ТЕМЫ. Кто-то из авторов придумал нечто ползающее и жалящее – и назвал животное «змея», – или многолапое, агрессивно окрашенное – «паук». Другие фантазии не менее странные: в некоторых мирах можно было съесть ягоду и исчезнуть навсегда. «Умереть».

Это нелепо, но там, когда ты в ТЕМЕ, это вызывает не удивление, как сейчас, а страх, а иногда и ужас. Только придумав ТЕМУ, люди научились бояться. Это спасает их от скуки вечного счастья.

Сергей включил яркий свет. Пока друзья возвращались в реальность, он подошел к небольшому окну в конце длинной комнаты. Яркое солнце освещало зеленый-зеленый лес. Он провел рукой по цветку, который рос в горшке на подоконнике, – пыль, осевшая на лепестках, не прилипла к его пальцам, не пачкалась, как это было бы в любом из миров ТЕМЫ, в реальности она лежала на коже крупинками, золотившимися на солнце. Крупинки пыли были прекрасны, как и всё в реальном мире! Сергей был дома и был счастлив, что вернулся в нормальный предсказуемый мир!

– Мало поиграли, – сказал Максим Новиковский сонно.

– Давай еще, – хрипло предложила Мила. – Ты как?

Хлоя кивнула и сладко потянулась, сознание её вернулось из игры только наполовину.

Вадим, Миша и Александра еще не очнулись: их роль в прошлой ТЕМЕ – «наблюдатели», они были духами мира и должны изредка вмешиваться, когда игра становилась недостаточно интересной. Они могли видеть всю игру, летать по улицам, заглядывать во все дома, и они иногда вспоминали о том, что игра – это игра. Хотя большую часть игры были в образе. Сергей раньше тоже любил быть наблюдателем-духом, но с недавнего времени ему наскучило, и он выбирал роль персонажа.

Сергей смотрел на лес: они не выходили из квартиры уже несколько месяцев.

Никто не помнил, кто придумал играть, – это было очень давно. Существовало две версии:

Первая: Так было всегда.

Вторая: Когда-то давно люди верили, что наступит Конец Света, его назначали много раз, но он не приходил. Вместо этого медицина и техника развивались, и вскоре люди стали всесильными и бессмертными. Так мир стал уютным, но скучным.

Оставалось только играть. Миры моделировались автоматически из представлений о прошлом, из мифов и фантазии игроков. Многие хотели пострашнее и потруднее. Все миры были связаны, запараллелены Интернетом, все игроки имели своё игровое имя, например, у Сергея оно было writer. При желании в мирах, если знать имя, можно связаться с любым игроком, через Интернет. А если знать пароль мира, то можно странствовать по параллелям, не выходя из игры.

– Давайте играть! – сказал Новиковский.

Уже все пришли в себя. И тут же засобирались в новую игру.

– Играйте, – Сергей вышел из комнаты, он решил прогуляться.

А остальные решили зайти в ТЕМУ «МИСТЕР МАЙКА». Хлое очень нравились сказки об Англии.

«Максим Новиковский иногда бывал хорошим мальчиком, а иногда плохим, и когда он бывал плохим, то уж из рук вон плохим. И тогда мама говорила ему:

– Ах, Максим, Максим, будь умницей. Не убегай с нашей улицы, не то тебя мистер Майка заберет!

Но всё равно, когда Максим бывал плохим мальчиком, он обязательно убегал со своей улицы. И вот раз не успел он завернуть за угол, как мистер Майка схватил его, сунул вниз головой в мешок и понес к себе.

Пришел мистер Майка домой, вытащил Максима из мешка, поставил на пол и ощупал ему руки и ноги.

– Да-а, жестковат, – покачал головой мистер Майка. – Ну да всё равно, на ужин у меня ничего больше нету, а если тебя отварить хорошенько, получится не так уж плохо. Ах, господи, про коренья-то я и забыл! А без них ты будешь совсем горький. Хлоя! Ты слышишь? Поди сюда, Хлоя! – позвал он миссис Майку.

Миссис Майка вышла из другой комнаты и спросила:

– Чего тебе, дорогой?

– Вот мальчишка – это нам на ужин, – сказал мистер Майка. – Только я забыл про коренья. Постереги-ка его, пока я за ними схожу.

– Не беспокойся, милый, – ответила миссис Майка, и мистер Майка ушел.

Тут Максим Новиковский и спрашивает миссис Майку:

– А что, мистер Майка всегда кушает на ужин мальчиков?

– Частенько, миленький, – отвечает ему миссис Майка. – Конечно, если мальчики плохо себя ведут и попадаются ему под ноги.

– Скажите, а нет ли у вас чего-нибудь другого на ужин, кроме меня? Ну хоть пудинга? – спросил Максим.

– Ах, как я люблю пудинг! – вздохнула миссис Майка. – Только мне так редко приходится его кушать.

– А вы знаете, моя мама как раз сегодня готовит пудинг! – сказал Максим Новиковский. – И она вам, конечно, даст кусочек, если я её попрошу. Сбегать, принести вам?..»

NEW GAME

Максим Левин, номер шестой (расшифровка аудиозаписи)

Знаете, я не из пугливых. Серьезно! Да и с чего? Если б было иначе, меня и на пушечный выстрел к «Внеземелью» не пустили бы. А тем более к Отряду. Даже Владимир Николаевич не помог бы. Придумали бы что-нибудь. Типа врожденная патология, предрасположенность к болезни Меньера, мало ли. На отказать наши лекари – большие выдумщики. Так что если бы что такое нашли, какую-нибудь фобию, отправили бы в ЦУП операторствовать без разговоров…