- Мелли, я уезжаю. Надолго. Ты поедешь со мной?

  - Я поехала бы, но вот Арвид... Бездельником растет, за ним глаз да глаз нужен, - Мелли опустила глаза на подол и, смущенно теребя платочек, продолжила. - Вот если бы его в школу стражников отдать... Там и дисциплина, и надежда на будущее будет.

  - Школа, говоришь? Подумаем. Но поедем мы, Мелли, далеко, в другое королевство. И охрана мне понадобится, так что Арвид станет воспитанником школы. Только знай, там порядки строгие, за леность и нерадение розгами наказывают. - Герцогиня выглянула из кареты. Они ехали по заснеженной дороге через лес. Несмотря на горе и тревоги Тибильда вздохнула, лес был первозданно прекрасен. Узорно заледеневшие ветви деревьев искрились в лучах Аравы, а шапки снега на еловых лапах будто укрывали белыми пелеринками нарядных еловых модниц. Если бы не тревоги и горе, можно было остановиться и вдоволь налюбоваться этой изысканной зимней панорамой, но... Ирри, ей нужна помощь.

  - Касилий, быстрее можно?! - Окликнула герцогиня охранника и с удовлетворением отметила, что скорость передвижения увеличилась. Ничего, она выдержит дорожную тряску, ради Ирри все вытерпит.

  ***

  - Ну как он? Пришел в себя? - Шепотом спросила утонченная и прекрасная эльфийка, с причудливо и высоко уложенными волосами.

  - Нет, слишком рано. Не раньше завтрашнего утра очнется, - пожевав губами, ответил древний эльф. Его волосы были редки и имели такой цвет, что трудно было сказать, то ли они сияют, то ли они обесцветились, одуванчик, в общем. - Рэми, все в порядке. Он ровно дышит, и я ему дал снотворное. Завтра он уже сможет встать и заниматься делами.

  - Ривалллу, он точно не приходил все себя? Что-нибудь говорил? - Взволновано и немного капризно переспросила красавица.

  - Малышка, иди уже, а то разбудишь его, станет мучиться головной болью, злой будет...

  - Все-все, ухожу, - прошептала девушка и, зашуршав шелком, упорхнула. Старый эльф вздохнул, как она похожа на бабку. Капризна, высокомерна, но за родных жизнь отдаст. Вот и сейчас беспокоится о брате! С тех пор как наследник пропал, и поиски не увенчались успехом, Повелитель уже второй раз наведывался в Ар'ол. Прошлый раз он обнаружил, что Мирро был там, но покинул его, значит, мальчик смог выбраться. Где же он сейчас? Тысячи эльфов были разосланы по всему миру, но поиск опять ничего не дал. Если эльф погружается в кайсо, то он уже не может восстановиться самостоятельно - нужна профессиональная помощь эльфийского целителя. Получалось, что Мирро где-то валяется - и не труп, и не живой. Долго это не могло продолжаться, мальчик, фактически, где-то умирал. Нетерпеливый отец решил второй раз наведаться в Ар'ол. Почему-то Риваллу казалось, что и на этот раз Повелитель не нашел там сына. Но чудеса случаются, улыбнулся про себя старый маг. И может быть, Мирро уже пришел в себя и живет простой человеческой жизнью, пока магия в нем не восстановилась?

  ***

   В большом доме дружная и шумная семья старосты Пупырки собиралась вечерять. Хозяйка, Лаиша, не потерявшая еще признаков красоты и не располневшая после многочисленных родов, хлопотала на кухне, заправляя поджаркой варево в огромном чугунке. Девочки, шестнадцатилетняя Зимка и десятилетняя Норка помогали матери. А младшие дети вместе с отцом готовили стол. Так было заведено. Лаиша, взятая замуж из Верховки, из-под самого Малона, солдатом из королевской стражи, приехав сюда, сразу взяла устройство порядков в семье в свои руки. Седаш, присланный сюда властью, оказался чужим среди жителей Пупырки. И поэтому не спорил с молодой женой. Тем более она сама была дочь солдата. И они оба постарались, чтобы дети были дружны, доверяли родным, да и вообще, чтобы здесь было тепло, уютно и хотелось сюда прийти. Хлопнула дверь, небось средняя Ярка наконец пришла. Девчонка упорно не хотела заниматься хозяйством, проводила время с деревенскими мальчишками. Верховодила. Седаш посмеивался, воин растет, а не баба. Лаиша же вздыхала, кто среднюю замуж возьмет? Она даже шить не умеет. Готовить, стирать - да, научилась, а вот остальное? Лаиша выглянула из кухни, Ярка, уже сбросившая сапоги и тулупчик, стояла, уперев руки в бока, над медленно стягивающим валенки пареньком. Когда тот поднялся, Лаиша узнала в нем Фомку.

  - Раздевайся, вечерять будем, - распорядилась она. Тот смущенно потоптался. - Ярка, что стоишь? Привела, так помоги!

   Дубовый стол уже был покрыт грубой льняной скатертью и на нем были расставлены миски, ложки лежали посередине. Хлеб ломтями был красиво разложен перед каждым, Норка постаралась, а из кухни старший сын уже нес чугунок. Аромат картошки с мясом с приправками поплыл по комнате. Фомка сглотнул.

  - Пожалуйте за стол, - пропела Лаиша. Она смолоду так делала, что всегда заводило Седаша. Вот и сейчас она лукаво взглянула на мужа. Зацепила! Он многозначительно ухмылялся, подкручивая седой ус. Эх, а раньше как огонь был, пламенно-рыжий, лет десять как побелели его волосы. А глаза, ярко зеленые, до сих пор смущают... Лаиша оглянулась, было тихо, дети улыбались, Фомка же, раскрыв рот, удивленно хлопал глазами.

   Когда все расселись за столом, хозяин прочитал молитву Матери сущего, и застучали ложки. Фомка закончил быстрее всех и теперь жевал хлеб. Худой мальчишка, голодный, подумал Седаш. Что поделаешь, непутевый у него отец, работать не хочет, все ищет легкие способы нажиться. И дом построил чуть ли в лесу, подальше от деревни, чтобы никто ничего попросить у него не мог. Жена его, Поша, уже нахлебалась за годы замужества, третьим брюхата сейчас. Весной ее муж поймал, когда она к Сморавке шла за травкой. Сложить два плюс три смог быстро, сообразил, почему жена семь лет бесплодна, отлупил знатно. Лаиша потом ходила, выхаживала бедную. Еще и Сморавке досталось. Седаш сам в злотень (сентябрь) ездил к ней. Она лежала, приболевшая, вроде уже поправлялась. Староста привез ей крупы, соли, масла, убрал урожай, заложил в подпол. Нужно весной наведаться, проверить, жива или нет. Хорошо бы жива, без нее трудно будет деревне, целителей здесь нет. А то Седаш спину осенью потянул, теперь ходит осторожно, чуть непогода, поясницу прихватывает.

   Все уже закончили есть, и дети убирали со стола, весело подшучивая друг над другом, а Ярка подошла к отцу и начала шептать:

  - Батька, послушай Фомку. С его отцом сегодня чегой-то случилось, а он никому не велит рассказывать. Я хитростью из него всё вытащила.

  - Все интриги крутишь, дочка? Да что там с Ушлаем может произойти!

  - Батька, поверь, что-то странное произошло! - Ярка взволнованно крутила кончик рыжей косы, вся в отца. Глаза, и те - такие же. Красавица растет, если бы еще домоседкой была, цены бы ей как девице на выданье не было!

  - Ладно, послушаем. Почаевничать успеем? - Седаш оглянулся на румяные пироги, которые раскалывала на столе Лаиша, повезло-то как ему! Полюбил русоволосую красавицу, дочь своего старшины, а она еще и знатной хозяйкой оказалась, не чета многим! Вон уже и дочка на выданье - Зимка, из-под ее рук пироги сегодня. Староста облизнулся, пахнут уж очень хорошо!

  - Не, Фомку могут хватиться! - Ярка теребила рукав отца.

  - Ладно, пошли на двор! - Скомандовал Седаш и, крикнув жене "Я не долго", набросил полушубок и вышел. Следом за ним выскользнули и дети.

  - Рассказывай! - Ярка ткнула приятеля в бок.

  - А что рассказывать! Батя пришел сегодня из леса без собаки, сказал, сбежала. Ага, у него сбежишь! - Шмыгнул мальчик. - А после лег спать. Рано! Мать убирала тулуп, который он бросил, а там дырка. Кто-то его ножом ткнул. Мамка кричать начала. Ну, батя и сказал, что на сук наткнулся и велел молчать. А какой сук порежет тулуп?

  - Так, ножом говоришь... - Задумался Седаш. - А собаку где взяли?

  - Так осенью отец ее приманил, она куда-то бежала, по следу. Красивая! Охотничья! Голубая. Батька ее хотел заставить охотиться. Но пес все тянул убежать. Так и мучились с ним. Он и жрать перестал. Да батя ему хлеб только кидал и бил. Худой уже был. Совсем. - Фомка покачал головой.