Когда юстикар оказывается рядом с демоном, его броня начинает пульсировать светом. Бесчисленные надписи вспыхивают и мерцают, стремясь защитить Ликта от омывающей его нечестивой силы.

— Братья, — шепчет он в вокс-бусину, — всего несколько минут. Потом поделитесь своей верой. Я почти над ним и собираюсь прыгнуть прямо…

Слова Ликта прерывает новый присоединившийся к какофонии звук: резкий вой ревуна, который пробился сквозь звук скрежещущего металла. В тот же момент на остающихся целыми участках ангара начинают мигать ряды красных фонарей.

Демон, пошатываясь, направляется к забрызганной кровью дыре в стене. Это заставляет юстикара выругаться.

Из самых далеких глубин «Домитуса» доносится низкий рокот пробуждающегося тяжелого оружия.

— Юстикар? — трещит голос в шлеме Ликта. — Он отступает?

Пока вопящие толпы продолжают бежать мимо космодесантников, демон выпрямляет свою отвратительную плоть и на мгновение застывает, как собака, учуявшая запах. Единственное движение исходит от слегка дрожащей яйцеобразной оболочки.

— Инквизитор Мортмейн должно быть, добрался до мостика, — отвечает Ликт. — Он готовит Экстерминатус.

Видя, что демон начинает разворачиваться всей своей тушей, Ликт понимает, что они почти упустили свой шанс.

— Брат Галл, — рявкает он по воксу. — Твой инсинератор!

Темноту разрывает столб пламени. Он вылетает от одного из космодесантников и окутывает бесформенную голову демона. Воздух наполняется запахом пылающего благовонного масла, и демон отшатывается, разбрасывая нападающих по ангару и испуская еще один пронзительный вопль.

Тварь мечется от боли, и юстикар Ликт видит, какие возможности перед ним открываются. Он несется по балке и прыгает с нее вниз головой, выставив перед собой алебарду.

Ликт пробивает оболочку, вызвав взрыв гноя, пламени и психической энергии, и исчезает из виду.

Внизу, на скользком от крови полу ангара, неуклюже поднимаются на ноги оставшиеся космодесантники. У некоторых из них широкие, кровавые разрезы на силовой броне, другие лежат на грудах тел, задыхаясь от боли, но один — брат Галл — разворачивает свой тяжелый двуручный огнемет для второго залпа. Огромное помещение наполняет свет огненной струи.

Юстикар Ликт опускается сквозь плоть демона, чувствуя, как древнее зло терзает его душу. Литании и молитвы, начертанные на его доспехе, пылают от нагрузки, поддерживая в нем здравый рассудок. «Император защищает», — думает Ликт, черпая силы из своего бездонного и нерушимого источника веры. Три столетия посвящения защищают его, даже когда он чувствует, как деформируется и трещит его доспех.

— Я приговариваю тебя, Цербал, — шепчет юстикар, зная, что демон слышит. — И не позволю тебе жить.

Стараясь удержать дрожащий, хлещущий огнем инсинератор, Галл чувствует, как его раненые боевые братья становятся плечом к плечу рядом с ним. Столб пламени загоняет демона в угол ангара, и остальные космодесантники пускают в ход психически заряженное оружие. Очередной залп огня, металла и веры вгрызается в пошатывающегося демона.

— Вперед! — приказывает брат Галл спокойным и уверенным голосом.

Когда они приближаются к демону, его дергающаяся из стороны в сторону голова начинает пульсировать светом. В центре калейдоскопа цветов горит серебряное ядро: узнаваемая фигура юстикара Ликта кружится в разуме демона. Затем с очередным взрывом энергии и слизи, алебарда юстикара пробивает охваченный огнем мешок.

Голова демона начинает раскалываться, извергая мозг на ужасные ноги и превращая его пронзительный крик во влажное, отрывистое бульканье.

Голова падает, и появляется юстикар Ликт, извергнутый с ядовитой желтой волной. Он валится на пол ангара, окутанный дымом и искрами, затем поднимается и отходит за секунду до того, как на место его приземления падает конечность размером с дерево.

Окружив рухнувшего демона, космодесантники воздерживаются от победного клича. Они просто поддерживают безжалостный огонь благословенного прометия и болтерных снарядов, загоняя тварь в угол.

Юстикар Ликт, пошатываясь, направляется к Серым Рыцарям, по-прежнему сжимая в руке пылающую алебарду. Его доспех обожжен и искорежен, а сквозь отверстие в шлеме виден окровавленный подбородок, но, присоединившись к космодесантникам, Ликт поднимает кулак и выпускает воющий поток снарядов из штурм-болтера, установленного на запястье. Стреляя, он вновь восклицает:

— Я приговариваю тебя, Цербал!

Демон оседает в стену вздымающегося огня и исчезает из виду.

Выпустив еще несколько снарядов, юстикар Ликт разжимает поднятый кулак, дав сигнал своим людям прекратить огонь.

На секунду демон затихает, но ангар все еще наполнен буйством шума и цвета: сирены трубят, толпы отчаянно вопящих матросов и сервиторов давят друг друга у многочисленных выходов, в то время как других вытягивает в космос. Из разорванных топливных труб хлещет синее пламя, а сам «Домитус» ревет, разрушаясь из-за пробитых демоном отверстий.

Ликт, держа руку поднятой, подходит, к клубящемуся огню.

Вспыхивает свет, и к юстикару бросается худая, красная, гуманоидная фигура ростом выше космодесантника. Она прорывается сквозь строй Серых Рыцарей и несется к одному из выходов.

Ликт и остальные открывают ей вслед яростный огонь, но кроваво-красная фигура пробивается сквозь толпу к выходу и исчезает из виду.

Юстикар Ликт с трудом поднимается на ноги. Его доспех расколот и окровавлен, а половина братьев мертвы. Он невозмутимо кивает, оглядев место бойни. Затем обращается, не к своим стонущим воинам, но к инквизитору Мортмейну, находящемуся на другом конце корабля:

— Вы были правы. Он доберется до вас через несколько минут.

Ликт замолкает и опускается на колени, пытаясь остановить кровь, хлещущую из горла одного из космодесантников.

— Мы молимся за вас, инквизитор.

Раздавшийся в его шлеме ответ не менее сдержан:

— Благодарю, юстикар Ликт. Служить с вами было честью. Император защищает.

Достигнув городских стен, сержант Хальсер оказывается перед огромными, обитыми железом вратами. Он поднимает голову к странным узорам и видит звезды, планеты и галактики, вращающиеся в стилизованном шторме. На вершине стен Хальсер замечает ряды пилигримов, которые осматривают погружающуюся в темноту долину. Они так же безразличны к Реликторам, как и другие встреченные ими обитатели Мадрепора.

Брат Гортин и другие проводники подходят к подножью ворот и ждут без стука. Через несколько секунд ворота начинают медленно открываться внутрь. За ними видны шумные толпы и широкая дорога.

Отделение Реликторов все еще в полукилометре от города. Сержант Хальсер ругается про себя, видя, как медленно они идут. Только сгорбившийся Пилкрафт поспевает за ним и теперь с ужасом смотрит на город. Брат-библиарий Комус едва может идти, и остальные подстраивают свой шаг к его мучительному передвижению. Пытаясь отвлечься, Хальсер отходит на обочину, чтобы изучить высокие пульсирующие стены Мадрепора. В драгоценностях, бесчисленными рядами вмурованных в искаженный камень, отражается закат. Именно из-за этих кристаллов Мадрепор сверкает, и, ожидая прибытия боевых братьев, Хатьсер наклоняется, чтобы рассмотреть один из них.

— Трон! — восклицает он, повернувшись к Пилкрафту. — Что это?

То, что он принял за кристаллы, на самом деле оказывается глазами. Когда Хальсер и Пилкрафт с отвращением отшатываются, глаза со скрипом поворачиваются в неровных впадинах и смотрят на них. Все они мерцают внутренним светом, но, несомненно, раньше принадлежали людям. Хальсер смотрит на рубцеватые, пустые впадины Гортина и рычит:

— Что это за колдовство? Что вы сделали?

На вытянутом лице пилигрима — прежняя бессмысленная улыбка.

— Это не колдовство, сержант Хальсер. Мы просто одолжили свое зрение пророку. — Он стучит по звездообразному кристаллу в своем лбу. — Теперь мы видим намного дальше.