— Разве вы не согласны, — сказал я ему, — что само расстояние между двумя странами должно, рано или поздно, привести к разрыву между ними? Невозможно, чтобы страны, разделенные океаном, могли долгое время составлять одно целое. Предположим, что разрыв этот преждевременный, чего я, впрочем, не признаю, но и тогда это такое несчастье, которое с каждым днем будет ослабевать все больше и больше.
— Разрывы в семействе всегда тягостны, майор Литтлпэдж, особенно если от них появляется вражда.
С последним словом Том бросил на меня почти умоляющий взгляд; по этому взгляду я легко убедился, что мнения наши не будут одинаковыми. Кэт и ее подруга присоединились к нам в конце разговора. К большому разочарованию, я узнал, что сестра моя защищает мнение Тома с большим жаром, чем следовало бы защищать урожденной Литтлпэдж. К великому удивлению, мисс Присцилла оказалась ревностной и даже слепой патриоткой. Она с жаром высказывалась против мнения брата и защищала все меры и учреждения чисто американские.
Признаюсь, я не был так снисходителен к патриотизму мисс Бэйярд, как к мнению моей сестры. Мне казалось естественным, что Кэт увлеклась мнением человека, за которого должна была вскоре выйти замуж.
Гораздо строже я судил ее приятельницу. Для меня было странно, что она, принадлежа к семейству тори, так легко перешла на сторону человека, которого не могла любить, потому что видела первый раз в жизни.
— Не правда ли, майор? — сказала Присцилла, устремив на меня блестящие и одушевленные глаза, как будто бы ее слова выходили прямо из сердца. — Не правда ли, что Америка вышла из этой борьбы с такой неувядаемой славой, что ее история, даже через тысячу лет, будет удивлять и восхищать каждого?
— Это зависит от того, какова будет ее история впереди. Первые исторические сведения о всех великих нациях поселяют в нас удивление, тогда как даже более знаменательные факты исчезают, если они совершены народом незначительным.
Сказав это, я отдалился от Присциллы под предлогом, что хочу набрать раковин. Вскоре ко мне подошла сестра.
— Видишь ли, — сказала она, — Присс неустрашимый виг, не правда ли?
— Именно, неустрашимый. Это удивляет меня, тем более, что я считал Бэйярдов совершенно противоположного мнения.
— И ты не ошибался. Том довольно умерен, но Присс — виг почти с тех пор, как я познакомилась с ней.
— Как, почти? Значит, она была раньше не тем?
— Не забудь, что мы обе очень еще молоды, а молодые девушки при вступлении в свет редко имеют свое собственное мнение; в течение трех лет взгляды ее постепенно изменились, и она все больше и больше становилась вигом. Не правда ли, она очень хороша собой?
— Хороша? Нет, этого мало: она восхитительна, очаровательна и сверх всего — виг!
— Я знала, что она понравится тебе! — воскликнула торжествующая Кэт. — Итак, моя любимая мечта осуществится!
— Твоя любимая мечта?.. Какая?.. Надеюсь, что эта мечта — не брак Литльпэджа с девицей Бэйярд.
Кэт засмеялась, желая скрыть свое замешательство.
Вскоре мы присоединились к нашим спутникам. Вероятно слепой случай был причиной того, что Кэт пошла с Томом, а я очутился возле Присциллы. Не знаю, о чем говорили молодые люди, шедшие впереди нас, хотя не трудно было угадать, но мой хорошенький виг возобновил разговор о политике.
— Вы, наверное, удивились, майор, — сказала она, — когда услышали, как горячо я заступалась за свое мнение. Мой брат не такой ревностный американец, как я.
— Впрочем, я не обвиняю его за преданность к партии побежденных.
— Он, по крайней мере, чистосердечно высказывает свое мнение, майор, и мне кажется, что эта откровенность должна расположить вас в его пользу. Я желала бы этого от всей души, потому что от этого зависит судьба очень милых людей. Так как я единственный виг в семействе, то считаю своей обязанностью защищать нежно любимого брата.
Славно, подумал я: тактика довольно понятная, но я не так глуп, чтобы позволить явно обманывать себя. Не понимаю я эту девушку! По внешнему виду она, кажется, сама невинность и чистосердечность… Она — одно из прекраснейших существ, каких я только встречал до сих пор. Не нужно, однако, чтобы она заметила, что я ее остерегаюсь.., будем тверды и отразим хитрость хитростью. Забавно было бы, если б я, храбро командовавший отрядом, позволил водить себя за нос какой-нибудь девочке, которая, предположим, была бы даже прекраснее и наивнее этой очаровательной Присс.
Говоря внутренне с самим собой, можно за короткое время наговорить очень много, и поэтому мои последние рассуждения продолжались не больше нескольких секунд.
— Не понимаю, — ответил я, немного переждав, своей прекрасной спутнице — почему господин Бэйярд так сильно заботится о моем мнении? Я никогда не осуждаю за то, что думают иначе, чем я, о таких вещах, которые могут проявить неприязнь между самыми честными людьми. — Это, как мне показалось, было сказано с такой же невинностью, с какой говорила со мной моя милая собеседница.
— Как вы радуете меня, господин Литтлпэдж, говоря, что Том будет в восхищении. Я не скрою от вас, что он очень боялся свидания с вами.
Эти слова сопровождались восхитительной улыбкой, которая потом долго преследовала меня в мечтах, но я противился ее влиянию с упрямством человека, который боится быть обманутым. Однако я решился идти прямо к цели в отношении сестры и Бэйярда, а не забавляться больше пустыми намеками.
— Позвольте спросить, мисс Бэйярд, — сказал я, — какую пользу мое мнение может принести вашему брату?
— Разве вам неизвестно, о чем я говорила? — ответила с удивлением Присцилла. — Взгляните на эту пару, которая идет перед нами, и вы поймете, что ваше мнение очень важно для нее.
— Мне кажется, что то же самое можно сказать и о нас, мисс Бэйярд, по крайней мере так говорит мне мой небольшой опыт. Двое молодых людей идут вместе так же, как и мы; кавалер восхищается своей дамой, и согласитесь, что я был бы человеком без вкуса, если бы не стал восхищаться своей дамой.
Попалась, подумал я. Посмотрим, как она отразит удар.
Присцилла отделалась очень искусно: она засмеялась, а потом отстранила сравнение, во-первых, выражением лица, а во-вторых, словами:
— Это совсем другое, — сказала она. — Мы чужие друг другу, между тем как Том и Кэт давно знакомы. Мы не чувствуем никакой взаимной склонности, хотя и желаем иметь друг о друге хорошее мнение, — я, как друг вашей любимой сестры, а вы, как единственный брат моей подруги. Этим ограничивается все, что между нами может быть общего, — прибавила она заметно умышленно, — и если впоследствии, когда мы ближе узнаем друг друга, наши взаимные отношения и разовьются в чувство, то это чувство, однако, никогда не перейдет за границы искренней дружбы. Что же касается тех, которые идут впереди нас, то там совсем не то: там любят друг друга, любят искренне, любят давно… Мой брат очень заботится о том, что вы о нем будете думать. Кажется, я довольно ясно высказала вам все?
— Очень ясно, и этим вы заставляете меня быть тоже откровенным. Во-первых, я протестую против того, что было сказано о второй паре, кроме участия, принимаемого ею к первой. Во-вторых, я объявляю, что Кэт Литтлпэдж может располагать собой, как ей угодно, не заботясь о брате, и я не вижу ни в господине Томе, ни в его семействе ничего, чем мы не должны были бы гордиться. Кажется, что я тоже говорю довольно ясно?
— О, да. Благодарю вас от всей души. Признаюсь, я немного боялась за политические взгляды Тома, но, к счастью, все мои опасения рассеялись, и я не вижу больше причины беспокоиться.
— Как могли вы беспокоиться на мой счет, тогда как отец, мать и бабушка Кэт, все, если я не ошибаюсь, одобряют ее выбор.
— Ах, господин Литтлпэдж! Следовательно, вы не знаете вашего влияния на семейство. Отец ваш, матушка, сестра и бабушка — все одинаково отзываются о вас.
Когда слушаешь иногда, как генерал рассказывает о каком-нибудь военном подвиге, право, думаешь, что он командовал только небольшим отрядом, а капитан Литтлпэдж — корпусом; миссис Литтлпэдж смотрит на все вашими глазами и не имеет другого мнения, кроме вашего, во всем, даже в хозяйстве; у Кэт вечно на языке имя брата: «брат говорит это.., брат пишет это…»; а ваша бабушка думает, что ее вишни и персики не созревали, если бы майор Литтлпэдж, любимый внук ее, не сиял как яркое солнце!
