Я уверена, что уже ясно доказано, что, когда речь идет о том, чтобы нанести удар по Компартии Греции, ее противники без колебаний используют все средства. Однако партия, которая подвергается всевозможным преследованиям, всегда вновь окружается ореолом чести. Кроме того, ни для кого не является секретом, что обвинение нас в шпионаже имеет целью нанести ущерб не только Компартии Греции, но и коммунистическим партиям всего мира. Для всех, кто читает газеты, сейчас ясно, что Коммунистические партии Советского Союза и стран народной демократии работают на дело мира. Естественно, нам пытаются внушить, что эта последовательная и неустанная борьба за мир со стороны Советского Союза не является искренней. Однако надо признать, что Советский Союз в ответ на Атлантический пакт лишь усилил свою борьбу за мир. То же самое сделали все коммунистические партии и Компартия Греции.

Обвиняемые являются не агентами врага, а борцами. Мы боремся во имя Греции и готовы пожертвовать своей жизнью, чтобы освободить Грецию от рабства, в которое она ввергнута со времени первой оккупации».

Судебный «процесс 29-ти» приближался к концу. Королевский прокурор потребовал для многих обвиняемых смертной казни. Большинство обвиняемых демократов уже произнесли защитительные речи. С большим интересом присутствующие на суде ожидали выступления Белоянниса.

25 февраля. Белояннису предоставлено последнее слово. Он быстро подходит к микрофону.

В зале суда тут же наступила полная тишина, и среди этой настороженной тишины прозвучали первые слова Белоянниса:

— Господа военные судьи…

Белояннис говорил выразительно, сопровождая иногда свои слова жестом правой руки. Казалось, что он выступает перед народом, а не перед военными судьями, готовыми вынести ему смертный приговор. Его речь продолжалась 45 минут и только два раза прерывалась председателем трибунала.

«Этот процесс, как мне кажется, является новой версией предшествовавшего процесса, только более основательно подготовленной. Процесс был подготовлен в спешном порядке. Нам не дали времени ни посоветоваться с нашими адвокатами, которые могли лишь изредка посещать нас в охранке, ни подобрать необходимые документы для того, чтобы разоблачить свидетелей обвинения. Эта поспешность была бы труднообъяснимой, если бы не статья Папандреу в последнем номере газеты «Эллада», в которой говорится, что процесс затеян в результате иностранного нажима. Второе замечание по процессу со стороны обвиняемых: процесс подготовлен и проводится в условиях невиданного террора; предварительное и обычное следствия проводились в одиночных камерах охранки; обвиняемые, которые до сих пор находятся в камерах охранки, доставлялись в зал суда грубым и недопустимым способом. Что же касается состава присутствующей на суде публики, то он вызывал протесты даже в печати. Все это сильно мешает многим обвиняемым не только излагать свое мнение, но даже свободно думать.

Председатель. Оставь в покое других и говори только за себя. Другие обвиняемые не высказывали подобных жалоб.

Белояннис. Нет. Это, господин председатель, касается не только меня. Вот еще одно замечание по поводу процесса — разочарование, испытываемое теми, кто после большого шума ожидал сенсационных и необычайных разоблачений. В действительности гора родила мышь. Такое же разочарование испытывает и пресса, которая начинает заявлять, что «отдельные документы были искажены», что они «не были опубликованы» и т. д. По этому поводу делается целый ряд опровержений, которые, в свою очередь, опровергаются. Вначале нам говорилось, что некоторые документы останутся секретными, так как их содержание затрагивает безопасность государства. Затем было сделано опровержение, в котором утверждалось, что таких документов не существует. Однако вчерашние газеты настойчиво заявляли, что такие документы есть. Все это, однако, совсем не доказывает того, что какие-то документы остались засекреченными, В действительности речь идет только о стряпне, о сфабрикованной лжи.

Председатель, Тебя держат в условиях такого террора, что ты даже можешь в тот же день знакомиться с вышедшими газетами.

Белояннис. Я имею возможность читать газеты только в течение последних четырех дней. Я не могу сказать, что меня лично держат в условиях террора, я этого не допущу.

Надо сделать, — продолжал Белояннис, — и еще одно замечание по процессу. Я хочу указать на явно предвзятую позицию свидетелей обвинения. Кто они, эти свидетели обвинения? — Белояннис указывает на большую группу полицейских агентов.

— В своем большинстве они являются кадровыми полицейскими — преследователями коммунистов. Это они преследуют нас в течение 25 лет. Создается такое впечатление, что эти свидетели обвинения явились сюда с одной только целью — не считаясь ни с чем, пренебрегая правдой и нагромождая одну ложь на другую, свести с нами счеты. Примером этому является сделанное в суде извращение резолюции III конференции КПГ и главным образом того пункта, вокруг которого умышленно было поднято столько шума.

Белояннис зачитывает этот пункт. Среди свидетелей обвинения движение. Они видят, что сфабрикованная ложь раскрыта.

— Я полагаю, — говорит Белояннис, — что имеется весьма существенная разница между тем, что говорилось здесь свидетелями обвинения, и подлинным текстом этой резолюции, вне зависимости от того, одобряется ее содержание или нет. Свидетели обвинения дошли до того, что пытались утверждать, что каждый коммунист — это шпион, что коммунисты не являются греками, что Коммунистическая партия Греции не является греческой партией. Какая подлая ложь! Патриотизм любой политической партии не может определяться словами, особенно в то время, когда политические страсти внутри страны накалены до предела, как это имеет место в Греции. Нельзя судить о патриотизме партии или отдельного гражданина на основе лжи и клеветы.

Я полагаю, что патриотизм партии, патриотизм любого гражданина проверяется лишь тогда, когда независимость, свобода и территориальная целостность нашей родины находятся в опасности, — голос Белоянниса поднимается и звучит сильно и уверенно. — Действия партии и любого гражданина являются в таком случае критерием, который позволяет судить о патриотизме партии или гражданина. И если, исходя из этого определения, судить о характере Коммунистической партии Греции, то нет никакого сомнения, что речь идет о патриотической, чисто греческой партии.

Белояннис говорит о той героической борьбе, которую вела Коммунистическая партия Греции в годы второй мировой войны против итальянских, германских и болгарских фашистов, о неисчислимых жертвах, которые несли в этой борьбе коммунисты, в то время как правые партии сотрудничали с оккупантами.

— Вот такова была наша деятельность. Таковы жертвы, которые мы понесли. Вот так мы любим Грецию — всем нашим сердцем и всей нашей кровью. Я думаю, что более, чем любые слова, эти факты заставят замолчать наших клеветников.

Вот еще факт, доказывающий, что мы не предатели: если бы мы были предателями, мы в конечном счете не пользовались бы никаким влиянием в народе и перестали бы существовать как партия и организация. Но в действительности происходит совершенно иное. Несмотря на все преследования, проводимые в отношении нас, коммунистов, и огромные жертвы, которые мы понесли наше политическое влияние не перестает возрастать.

Белояннис разоблачает версию о том, что греческие эмигранты, живущие в Советском Союзе и странах народной демократии, якобы готовятся напасть на Грецию и обучаются там военному искусству.

Белояннис говорит о внешнеполитической линии КПГ, направленной на укрепление мира и дружбы между народами. Каждая политическая партия имеет свою внешнеполитическую программу. Буржуазные партии не все придерживаются одинакового мнения относительно их внешней политики. Некоторые ориентируются на США, а другие балансируют между США и Англией.