- Правильно, - согласно кивнула в ответ Белла. - Власть и золото. Такой лакомый кусок никто из рук своих не выпустит. А нам, если сунемся на местный зерновой рынок, хорошенько дадут по сусалам и накрутят хвоста. Точно также как и то, что ни Куница, ни Голова, ни кто-либо другой из местной Старшины конкурентов на рынке торговли зерновым спиртом не потерпят. Производить - сколько угодно. Продавать - фигушки.
Была у меня мысль договориться с Куницей на парочку бригад для того чтобы поднять наши залежные участки, доставшихся нам по закладным. Но... Была, да сплыла, - задумчиво пробормотала она. - И площади участков там небольшие, много зерна не получишь, и участки все разрозненные, мелкими клочками. Да и Куница не дурак, на подобное не пойдёт, не будет ростить себе конкурента. А уж про место в городском Совете, я вообще помолчу. Нам там ничего не светит.
Ну а если сунемся - быстро познакомимся со звериным оскалом капитализма.
- Нужен другой источник сырья для производства спирта, - хмуро буркнула она. - Противовес, не зерно. Но где ж его взять, - рассеянно пробормотала она.
Глубоко задумавшись, Белла повернулась к плите, рассеянно глядя на слабый огонёк горящей лампы и машинально выбивая чечётку пальчиками по столешнице.
- Послушайте, профессор, - вдруг нацелила она на того указательный палец. - А зачем нам зерно? Вы же сами когда-то говорили, что спирт, при желании, можно гнать даже из табуретки. Правда, технический, не зерновой.
Желание такое есть, так за чем дело стало?
Какого хрена мы не участвуем в том празднике жизни, что разворачивается сейчас на Западе? Почему мы не зальём их дешёвым техническим спиртом, раз он им так нужен?
И цистерны у нас свои есть, специальные, - прищурила глаза Белла. - Пока ещё в стадии окончательной доводки, но можно считать что есть. Вернее - будут, точно скоро будут, Нормальные трёхтонные стеклянные цистерны из крепкого стекла под любую жидкость. На крепких осях, с фанерным каркасом и прочным защитным кожухом из чёрной негорючей фанеры. Используй, хоть под кислоту, хоть под спирт, хоть под всё что угодно. Всё есть, и цистерны, и фургоны с лошадьми под них, и люди, чтоб сформировать обоз. И свой представитель есть там на месте - мой Советник.
И на конкретного потребителя у нас тоже есть свой выход. Если, конечно, хоть на миг поверить моему Советнику.
- Правильно говорят, - тихо проговорил профессор. - Никогда не складывай все яйца в одну корзину. И в этом плане будет хорошо, если мы воспользуемся любезной помощью некоего Потапа Буряка, того самого, оставившего нам великолепное наследие после закрытия лесопильной мельницы - горы опилок. Монблан опилок! С которым мы до сего дня не знали что и делать. А теперь должны радоваться до усрачки.
Перегоним опилки на спирт и будем в шоколаде. А потом и остальные мельницы в округе потрясём на предмет отдать нам даром или самовывозом их опилки, с которыми никто не знает что делать. Гореть - не горят, годами тлея. Гнить - не гниют, слишком смолы в них много. Вот они и копятся, копятся, копятся. А народ уже трясётся от страха. Ждут, что не сегодня, так завтра медведи придут и возьмут их за шиворот, и запретят все работы, фактически оставив без средств к существованию.
Не-е-е-т, - профессор медленно покачал перед своим носом корявым, сожжённым кислотой пальцем. - Мы не можем конкурировать ни с Куницей, ни с кем-либо другим на рынке зернового спирта. Мы можем и обязаны это сделать по всем остальным позициям. О которых тот же Куница с Головой не имеют ни малейшего представления. И о которых мы никого извещать естественно не будем.
И пусть дальше всё идёт своим чередом. Мухи отдельно, котлеты отдельно. Пусть все думают, что он нас купил, купил с потрохами. А сами в это время через твоего Советника в обход всех местных поставщиков, и в первую очередь и Куницы, и Головы, договоримся о поставках на Запад технических спиртов, самых разных и в любых объёмах. И наладим своё производство бутылок. Не зависимое ни от кого. И поставлять будем чистейший спирт без всяких примесей в герметично закрытых стеклянных бутылках.
Вот это - действительно будет прорыв. Прорыв в независимость, в будущее. К большим, очень большим деньгам.
Встав со своего места, Белла молча прошла к кухонной плите и потрогала стоящий на конфорке закопченный жестяной чайник.
- Тёплый ещё, - задумчиво пробормотала она. - Хотите чаю, профессор, - повернулась она к нему. - Если хотите, могу подогреть на керогазе кипяточку и воспользуемся старой заваркой. Лимонник, когда настоится - чудо как хорош.
- С удовольствием, - буквально расцвёл профессор. - Из ваших рук, Белла, и яду стакан я приму, не то что любимого лимонника. Уж он-то нам сейчас отнюдь не помешает. Следует ещё кое-что обговорить, что буквально напрашивается.
- Что? - не поворачиваясь, Белла долила воды в чайник и аккуратно сунув спичку в щель керогаза, запалила огонёк.
- Может, вы мне сами скажите? - ухмыльнулся профессор. - Давайте проверим вашу сообразительность.
- Баржи, - улыбнулась, не оборачиваясь Белла. - Наливные баржи, которые можно перетащить волокушами с озёр в Ключёвку и далее куда надо. И которые дадут нам тот ресурс, которым мы прижмём Куницу.
- А поконкретней? - уже с откровенной улыбкой восхищения смотрел на неё профессор. - Немножечко поконкретней.
- У нас есть на озёрах наши самоходные наливные баржи, - бросила на него лукавый взгляд Белла. - Которые раньше мы использовали для перевозки нефти и которые после закрытия нашего нефтеперерабатывающего завода на озёрах не знаем куда теперь и деть. И которые, при определённой доработке и очистки от следов нефтепродуктов, вполне возможно использовать для перевозки в устье Лонгары Куницыного спирта.
Если перевозят одну жидкость, то почему нельзя другую? Не так ли, - с улыбкой повернулась она обратно к профессору.
Сейчас чай будет. Такой, какой вы любите, с мёдом.
С довольным видом профессор откинулся на спинку стула и прикрыв глаза, с хрустом сладостно потянулся.
- Хорошо, - прошептал он. - Люблю лимонник с мёдом. Бодрит и мозги прочищает не хуже какого-нибудь женьшеня. А мозги нам сейчас, край как необходимы.
Итак! - резко качнулся он назад, мгновенно переходя к деловой активности. - Значит, время! Мы даём Кунице другой невосполнимый ресурс, которого никто кроме нас, ему дать не может. Время!
Отлично!
И?
- И потребуем от него помощи в строительстве собственных лодий для торговли на реке.
- Зачем? - немного растерялся профессор. - У нас же есть свои баржи. Причём, некоторые из них - самоходные, на дизелях, получше парусных. Зачем нам какие-то лодьи?
- Затем, что у него есть настоящие мастера корабелы, а у нас их нет, - жёстко отрезала Белла. - Затем, что наши самоходные баржи прекрасно плавают по узким озёрным протокам, обдирая борта, а по озёрной глади пробираются тишком, в безветренную погоду и исключительно прижимаясь близко к берегу. Малейшее волнение на воде и команда стремится укрыться где-нибудь в камышах, в затишном месте, боясь опрокидывания.
Если у нас за прошедший год на озёрах никто не утоп, это ещё ничего не значит. Сами же матросы и капитаны ходовые качества барж оценивают как крайне низкие. Корыта, вёрткие плохо управляемые корыта, пригодные исключительно для плаваний по узким, извилистым рекам, где о серьёзном речном волнении не идёт и речи.
Стоит лишь такому судну попасть на простор Лонгары - никто не знает как они себя там поведут. Ни тот монитор, ни наши наливные баржи.
Удивительно! - придя в необычную ярость, Белла в сильнейшем раздражении грохнула чайником по чугунному навершию плиты. - Столько времени бьёмся, а воз и ныне там. Вот что значит руки кривые, а морды сухопутные. И о-о-очень активная "помощь" крайне заинтересованных товарищей. Заинтересованных в том, чтоб мы никуда не рыпались и так и сидели на берегу, не смея выбраться на просторы Великой реки.
