— Не сходятся концы с концами в твоем рассказе. Получаются как бы два разных человека. Вначале Джон Росс ведет себя как обычный орк, а потом вдруг…

Он не стал заканчивать фразу, все было ясно и так.

— Я тоже это заметил, — сказал Топорище Пополам. — По-моему, все просто. Вначале он изображал орка, а потом перестал.

— Это понятно, — кивнул Тяжелый Танцор. — Но другое непонятно. Почему он изображал орка так странно? Зачем эльфов на вас навел?

— Не знаю, — растерялся Топорище Пополам. — Может, хотел посмотреть, как из бластера стреляют?

И сразу смутился, потому что понял, какую глупость сморозил. Джон Росс — профессионал матерейший, как из бластера стреляют, он точно видел не раз.

— Ладно, я тебя понял, — сказал Тяжелый Танцор. — Надевай вуаль, тебя проводят.

— Мне обратно к Питеру возвращаться? — спросил Топорище Пополам.

— Конечно, — ответил Тяжелый Танцор. — Больше на ту скамейку просто так не садись, только если узнаешь что-то важное, что боевому братству надо знать. Тогда садись, тебя сразу ко мне проведут, расскажешь.

— И долго так будет продолжаться? — спросил Топорище Пополам. — Я думал, меня сразу примут…

— Тебя уже приняли, — сказал Тяжелый Танцор. — Но я начинаю сомневаться, не зря ли. Мне начинает казаться, что ты пришел сюда не братству служить, а свой личный комфорт повышать. Если я угадал — лучше на ту скамейку больше никогда не садись. Подумай над моими словами, Топорище Пополам. И удачи тебе.

Топорище Пополам долго думал над словами Тяжелого Танцора, но так и не смог придти к определенному мнению. Отчаявшись, он спер у хозяина доллар, купил на рынке живого кролика и принес в жертву Никс Милосердной. Топорище Пополам молился о знамении, и на следующее утро Никс явила его.

Через полчаса после того, как добрый господин ушел на работу, в калитку постучался монах в балахоне и капюшоне, низко надвинутом на глаза. Топорище Пополам не стал отодвигать засов, а просто крикнул:

— Святой отец, вы к кому?

Монах поднял капюшон с лица, и стало видно, что это не монах, а Джон Росс.

— К тебе, — сказал он. — Пойдем, дело есть.

Топорище Пополам отодвинул засов и вышел на улицу. Джон Росс не стал его поджидать, а быстро пошел куда-то в сторону трущоб. Топорище Пополам пошел за ним, но не догоняя, а на расстоянии — он понял, что Джон Росс не хочет, чтобы их видели вместе.

Вскоре Джон Росс свернул с улицы и стал спускаться в овраг, отделяющий трущобы от приличного района. На противоположном склоне оврага сидели какие-то наркоманы, при виде монаха они перестали разговаривать и недоуменно уставились на него.

— Глюк, — отчетливо произнес кто-то из них.

Джон Росс остановился и продемонстрировал наркоманам метательный нож.

— Не дергайтесь, ребята, — сказал он. — Мне нет дела до вас.

Топорище Пополам решил, что в овраге можно уже не делать вид, что монах и орк-воин случайно идут в одну сторону. Топорище Пополам приблизился к Джону Россу, и тогда Джон Росс развернулся и ударил орка ножом в сердце.

— Ничего личного, — сказал Джон Росс.

Наклонился и осторожно вытащил нож, чтобы брызнувшая кровь не запачкала балахон. Распрямился, обернулся к наркоманам и крикнул:

— Эй, ребята! Мясо!

И пошел прочь, насвистывая веселую песенку.

С момента открытия электростанции прошло пять дней. За это время в жизни Длинного Шеста случилось много интересных событий.

Дырка в левом ухе, которую пробил Алекс Мортимер острой иглой, уже не болела. Да она и вначале не сильно болела, Алекс очень аккуратно ее пробил. И дорогого антисептика не пожалел, за что большое ему спасибо. Как узнал, что Длинному Шесту надо в дальнюю дорогу отправляться, так и сказал:

— Да езжай хоть завтра с утра. Дам тебе мази с собой, если болеть начнет или гноиться — помажешь, все пройдет. Но оно не должно ни болеть, ни гноиться, я его хорошо проколол, качественно.

Еще Алекс сказал, что использовать в качестве пароля серьгу — очень хорошая идея. Длинный Шест спросил, что такое пароль, Алекс объяснил и посоветовал учить терминологию, чтобы не казаться дураком. Длинный Шест спросил, что такое терминология, Алекс развеселился, обозвал его необразованной жабой и сказал, что как-нибудь потом обязательно объяснит, а сегодня у него много дел. Длинный Шест доложил Джону, что готов отправляться в путь хоть завтра, тот почему-то огорчился и пробормотал себе под нос что-то вроде:

— Блин, уже завтра резать придется… Как же не хочется…

Но затем повеселел, выдал Длинному Шесту документы, карту, очки, кобуру с бластером, сто долларов мелкими купюрами и дополнительные инструкции. Убедился, что Длинный Шест все понял и запомнил, пожелал удачи и пошел заниматься другими делами. Длинный Шест сложил вещи в дорожную сумку, посидел в баре, выкурил косяк и пошел спать. Долго ворочался без сна, встал, оделся, снова пошел в бар, покурил опиума, не почувствовал никакого кайфа, вернулся в квартиру, лег в постель и сразу уснул.

Отъезд Длинного Шеста прошел просто и буднично. Никто его не провожал, он просто вывел лошадь из конюшни, сел и поехал. Дежурный конюх стал смеяться над тем, какую лошадь выбрал Длинный Шест для этой поездки, Длинный Шест его обругал, конюх обиделся.

Вечером того же дня Длинный Шест прибыл в Ноддинг Донки. Дорога прошла без происшествий, погода была хорошая, а неказистая лошадка оказалась гораздо выносливее, чем Длинный Шест ожидал поначалу. Не зря Джон Росс в свое время выбрал себе именно это животное.

Направляясь в Ноддинг Донки, Длинный Шест немного опасался за успех миссии, которую Джон называл операцией прикрытия. Орку с понтом войти в городскую администрацию и фактически начать отдавать приказы местному аэдилу или как он там называется… Вот выпорют его, позор-то какой будет…

Длинного Шеста не выпороли. Бумага с личной подписью его святейшества произвела прямо-таки волшебный эффект. Длинному Шесту начало казаться, что из орка он превратился даже не в человека, а в ангела или в сатира — так перед ним пресмыкались местные чиновники. Поначалу это пугало, потом стало забавлять, потом снова начало пугать. Длинный Шест с детства привык, что люди — высшая раса, а орки — низшая, а теперь, когда выясняется, что эти расы так легко поменять местами…

Собрание геодезистов прошло странно, но в целом удовлетворительно. Длинный Шест почти ничего не понимал в словах, что там звучали, но свою роль отыграл по полной программе. Надувал щеки, морщил лоб, закатывал глаза, что-то спрашивал, и один его вопрос даже поставил геодезистов в тупик. Длинный Шест услышал, как один из них шепотом сказал соседу:

— А орчила-то сечет в наших делах!

Сосед в ответ зашипел, дескать, фильтруй базар, а то услышит. Длинный Шест сделал вид, что не услышал, но про себя порадовался. Чувствовать себя умным и важным так приятно!

В общем, миссия прикрытия выполнена на отлично, Джону даже не пришлось ничего подсказывать Длинному Шесту через серьгу. Он ей вообще почти не пользовался — несколько раз проверил связь, и все. Покинув Ноддинг Донки, Длинный Шест немного попетлял по лесным дорогам, запутал следы и поехал обратно в столицу. Но в город въезжать не стал, свернул на объездную дорогу, выбрался на Иденский тракт и уже отмахал миль двадцать. Миль через пять будет отель, там надо будет заночевать, следующий отель слишком далеко.

Длинный Шест был счастлив. Он впервые чувствовал себя свободным и значимым. Он делал важное дело, выполнял секретное задание самого Джона Росса, тайного аватара неведомого бога, и задание это выполняется просто прекрасно, вообще без проблем! Джон что-то говорил насчет грязи, предательства и возможной погибели души, но пока ничего такого даже близко не видно. Да и вообще, Длинный Шест грязи не боится, раньше боялся, когда первого пастуха зарезать собрался, а теперь не боится. Когда твое дело правое, никакая грязь не страшна!

— А ну, посторонись, орчила! — внезапно рявкнул кто-то сзади.