Уставшие, наконец, к великой нашей радости, на самом дне ящика обнаруживаем завёрнутые в тряпицу золотые монеты. Отдельно был завёрнут массивный (тоже золотой) крест, усыпанный драгоценными камнями.

– Червончики мои, мои червончики! – напевает Александр Михайлович. – Этого хватит, чтобы окупить экспедицию? Ты ж историк – есть у этих монет историческая ценность? Или они пойдут как банальный золотой лом?

– Да не торопись ты, наверху при свете и определимся, – едва не срываюсь; впотьмах некоторые сразу же переходят на личности. – Ну, допустим, я историк, но не Бог же.

Монеты были разного возраста, большая часть – это червонцы царской чеканки.

– Всё в порядке, будем в шоколаде даже от червонцев, а вот крест – отдельная тема. Если я не ошибаюсь, он стоит, ох стоит! Но могу и ошибиться.

Рвём целлофан, извлекая под яркий свет фонарей сигареты. Потапов и в шаге от ада верен себе. Массивная сигара, если Михалыч глаголет правду, родом с Кубы, вот только верить я и себе-то уже давно опасаюсь. Потапов смачно курит.

– А что, Саш, хотели найти клад – нашли. Ты рад?

– Наверно, вот только подустал чуть. Давай потихоньку ещё раз осмотримся, и пора наверх.

Врёт. Судя по его блестящим глазам, не очень-то он напоминает человека, выбившегося из сил. Бросаю ему банку «завтрака туриста». Надо видеть лицо друга, оскорблённого в лучших чувствах.

– Ну и жмот! Ты там лучше пошарь, ведь в сухом пайке есть вещи поинтереснее!

– А это кто есть будет? – ворчу, бросая «интеллигенту» банку ананасов в сиропе и жестяную ёмкость с мясом говядины в собственном соку, вдогонку летит пачка галет.

Перекусили в полном молчании.

Золото, оружие – всё это было не то, ведь главная задача – выяснить источник необъяснимого нагрева воды, а мы про это совсем забыли. Вот настоящая цель нашего предприятия! По всему выходит – следующие сифоны ждут нас. Но пока нужно ещё раз осмотреть находки.

Перебирая вещи из ящика, друг заинтересовался церковной книжкой, хотя я ещё раньше ему сказал, что по году издания она ценности не имеет. А вот листок бумаги, выпавший из неё, привлёк и моё внимание. Это карта пещеры – именно этой. Составлена довольно грамотно. Вот вход, озеро, грот с завалившимся проходом, вот место, где сейчас мы находимся. А вот то, что заставляет нас вскочить на ноги и одновременно броситься к куче щебня в углу комнаты. На карте здесь обозначен проход, причём далее этого места указана его длина (двести метров!) и пометка – «худая язвина».

– Это как понять?! – начиная разрывать камни, почти кричит Михалыч.

– Насколько я помню, на старом русском языке это означает – плохая пещера.

– Так это то, что нам и нужно! Копайте, Сергей Викторович, копайте! Чую, буквально в шаге нас ждёт неведомое! Этим переводом ты оправдал звание историка, преклоняюсь! – ловлю почти восхищённый взгляд друга. Подлиза!

Копаем. Под небольшим слоем щебня скоро обнаруживается деревянная крышка. Расчистку производим основательно, и вот перед нами почти круглый колодец, уходящий вертикально вниз на высоту человеческого роста.

Спрыгиваем по очереди и оказываемся в тоннеле.

С первых шагов становится очевидно, что тоннель – это явно выраженное искусственное сооружение. Я многого ожидал от экспедиции, но так далеко не улетал и в самых смелых мечтах!

Мне сложно судить о том, что творится в голове у Александра, моё же состояние близко к прострации. Ещё вчера как историк я был известен очень ограниченному кругу специалистов, а сегодня, похоже, вхожу в историю, и не просто, а с заглавной буквы. Сразу отметаю мысль о том, что подобный объём подземных работ могли проделать замурованные заживо бандиты. Да и никаким религиозным старцам прошлого не под силу такая борьба с крепчайшим гранитом. Выводов напрашивается два. Это дело или немыслимо древней цивилизации, либо более позднее творение, такая своеобразная Мекка, для обустройства которой её создатели не жалели ничего. Впрочем, при любом раскладе я, как историк-первооткрыватель, в выигрыше. От заманчивости мыслей напрочь «срывает башню». Ноги становятся ватными и с трудом держат неподъёмное тело.

Не сговариваясь, садимся на пол и несколько минут смотрим друг на друга безумными глазами. Михалыч первый приходит в себя и делает самое простое и эффективное. Он закуривает. И совсем неважно, что у него подрагивают руки – главное этим разорвана странная цепь мыслей и идей, сводящих с ума.

– Кури, кури – скоро и выпить захочется! Что мы сегодня нароем, не знаю, но это точно будет нечто грандиозное! Это не может быть творением человека! Возраст тоннеля, по меньшей мере, столетия, а в этих местах никогда не было массовых древних поселений с высокой культурой. Наиболее реально выполнить такой объём работ можно лишь с горнопроходческим оборудованием современных образцов или, если верить в фантастику, неких подобных, возможно, и неземных аналогов. Конечно, сделать такой тоннель можно и вручную, но затраты едва ли будут сопоставимы с результатом. Ещё вариант: здесь могли обустроиться в незапамятные времена пришельцы, но в такое, при всей любви к фантастике, верится с трудом. Впрочем, если попадётся некий зелёный человечек, попытаюсь очень толерантно войти с ним в контакт, – мои рассуждения занимают довольно много времени, но они вносят в непростую ситуацию некую базовую платформу, от которой можно оттолкнуться.

Сидим, обсасывая ситуацию со всех сторон, минут двадцать.

– Ну всё, покурили. Теперь вперёд! – Потапов настроен очень решительно.

Дальнейший путь прост, без трудностей и препятствий. Идти с каждым метром становится всё легче, диаметр тоннеля позволяет делать это в полный рост, да и под ногами чисто. Исчезает всевозможный мусор, который первое время серьёзно мешал продвижению. Пройдя метров двести, мы вдруг понимаем, что впереди светлеет, а ещё через пятьдесят метров видим, что фонари более не нужны. Заметно расширившийся тоннель освещается достаточно ярко, света вполне могло хватить даже для чтения. Источники располагаются под потолком, прикрытые неким подобием матового стекла. Чем дальше мы углубляемся в неведомое, тем больше крепнет уверенность в нереальности всего происходящего. Окружающее не могло быть создано современным человеком. Тогда кто же творец?

Ход заканчивается в большом прямоугольном зале, одна из стен которого не похожа на все остальные. Сквозь слой пыли виден металлический блеск. Лёгкое постукивание по гладкой поверхности – и догадка полностью подтверждается.

– Смотри, Сергей, стена из металла, остальные – каменные. С моим выводом, надеюсь, согласишься: именно за металлом и спрятано то, к чему пробиты такие длинные ходы. По-моему, железная стена – это большая дверь. Дверь, которую предстоит открыть. Вопрос – как? Давай, Старый, рванём...

– Не думаю, что это поможет. Технология такого грандиозного строительства предполагает, что всё просчитано на сотни лет, вероятно, сооружение может противостоять даже тектоническим сдвигам. А вот наличие освещения наталкивает на мысль, что дверь открывается банально, при помощи некоего ключа. Задача проста – найти ключ и замочную скважину. Кроме того, нельзя забывать, что батареи в фонарях у нас не резиновые, а дорога на поверхность довольно длинная. Так что ищем...

Поиски занимают довольно много времени, пока наконец на высоте человеческого роста у самого края стены не обнаруживаю круглую вставку в металл. Она тоже металлическая, но свет, рассеиваясь под потолком, довольно чётко вырисовывает несколько другую структуру материала. Конструкция очень напоминает приёмник сигнала пульта телевизора. Попытки посветить в это место фонарём успехов не принесли, и тут Потапов вспомнил, что у него с собой есть крохотный светодиодный фонарик с лазерной указкой, взятый на всякий пожарный случай.

Эффект от применения примитивного лазера оказывается потрясающим, причём в буквальном понимании этого слова. Где-то в немыслимой глубине слышится шум механизма, и стена, дрогнув, начинает уходить вниз.